Западня для Евы (Ловушка для Евы)

– Что?

– Лейтенант, извините за беспокойство.

– О, Каро! – Ева даже немного растерялась, увидев на пороге своего кабинета секретаршу Рорка в безупречно строгом черном костюме. – Никакого беспокойства. Я не знала, что вы здесь.

– Я заехала вместе с Ривой. Вообще-то я еду на работу, но мне надо было обговорить с Рорком кое-какие детали… Впрочем, не в этом дело. – Каро нехарактерным для нее жестом беспомощно всплеснула руками. – Я хотела поговорить с вами перед уходом, если у вас найдется минутка.

– Да, конечно. Хотите кофе или еще чего-нибудь?

– Нет, спасибо, ничего не нужно. Я… я хотела бы закрыть дверь.

– Это можно. – Заметив, что взгляд Каро устремился к доске с фотографиями окровавленных тел, Ева решительно прошла к своему месту за столом и указала гостье на стул с таким расчетом, чтобы доска оказалась вне поля ее зрения. – Присаживайтесь.

– Полагаю, вам постоянно приходится смотреть на подобные вещи. – Каро все никак не могла оторваться от доски. Наконец она заставила себя отойти и сесть. – Вы к этому привыкли?

– И да и нет. Наверное, к этому нельзя привыкнуть. Но мне кажется, вы еще не совсем оправились. Может быть, вам не стоило так скоро возвращаться на работу?

– Мне необходимо работать. – Каро расправила плечи. – Вы должны меня понять.

– Да, я понимаю.

– Вот и Рива так думает. Я уверена, если она вернется к работе, это поможет ей восстановить душевное равновесие. Она сама не своя. Я – тоже. Мы плохо спим, но ради друг друга делаем вид, что все в порядке. Но я не для того пришла, чтобы об этом рассказывать. Вообще болтовня – не в моем духе.

– Не сомневаюсь. Вы всегда производили впечатление необычайно деловой женщины. Иначе и быть не может, раз уж вы управляете делами Рорка. Но если бы нечто подобное не выбило вас из колеи, я бы заподозрила, что вы робот.

– Вы все правильно поняли, – кивнула Каро. – Я полагаю, вы всегда находите верный тон в разговоре с пострадавшими и выжившими, со свидетелями и подозреваемыми. С Ривой вы говорили по-деловому, пожалуй, даже резко. Но именно такой стиль разговора лучше всего на нее действует, когда она расстроена. Вы очень проницательны, лейтенант. Без этого не обойтись… если хотите справиться с Рорком.

– Да уж… – Ева попыталась выбросить из головы слова, которые они с Рорком сказали друг другу накануне вечером. – Что вам нужно, Каро?

– Извините, я понимаю, что отнимаю у вас время. Я хотела поблагодарить вас за все, что вы сделали и продолжаете делать. Каждый день вам приходится смотреть на то, что сейчас на доске, или на нечто подобное. Я понимаю, такова ваша работа… Но для меня это личное дело, затрагивающее меня напрямую, поэтому я хотела поблагодарить вас лично.

– А я вам лично отвечаю: рада стараться. Вы мне нравитесь, Каро. И мне нравится ваша дочь. Но даже если бы это было не так, я все равно занималась бы тем, что делаю сейчас.

– Да, я знаю. Но все равно я вам благодарна. Когда отец Ривы бросил нас, я была в отчаянии. Мое сердце было разбито, я не знала, за что взяться, все валилось из рук. Я была тогда ненамного старше вас, – добавила она, – и мне казалось, что наступил конец света. Я думала: «Что мне делать? Как все это пережить? Что будет с моей девочкой?» – Она замолкла, покачала головой. – Конечно, вас все это не интересует:

– Да нет, почему же? Продолжайте, я слушаю. Каро тяжело вздохнула.

– Хорошо, я закончу. Все равно это постоянно вертится у меня в голове. В то время у меня ничего не было за душой, если не считать моих секретарских навыков, которые я совсем забросила, потому что хотела сидеть дома и всю себя посвятить ребенку. У меня накопились долги, и, хотя в основном эти долги наделал Брайс, он оказался хитрее и… подлее меня.

– Ну, значит, он был очень хитер. – Ева позволила себе улыбнуться.

– Спасибо. Я тогда была… не такой опытной, не такой закаленной, как сейчас. А он нанял лучших адвокатов… В общем, я оказалась в яме, с какой стороны ни посмотреть – финансовой, эмоциональной, даже физической, потому что я в буквальном смысле заболела от горя и стресса. Я была страшно напугана. Но все, что тогда было, ни в какое сравнение не идет с тем, что происходит сейчас. Ведь Рива могла погибнуть! – Каро прижала пальцы к губам, стараясь овладеть собой. – Никто об этом не говорит, но такая возможность существовала. Это могло случиться. Тот, кто все это сделал, мог просто убить ее, а не использовать, чтобы замести свои следы.

– Но она не погибла. Вас не должно пугать то, что лишь могло случиться.

– У вас нет детей! – Глаза Каро блестели от слез, которые она изо всех сил старалась удержать. – Для родителей вопрос «А если бы?» – это чудовище, живущее в шкафу. А если бы ее убили? А если бы она сейчас была в тюрьме и ждала суда? Вот это уж точно могло случиться, если бы вы не так хорошо выполняли свою работу. Если бы вы и Рорк не проявили желания нам помочь. Я очень многим ему обязана. А теперь я обязана и ему и вам гораздо больше.

– Думаете, он ждет возвращения долга за то, что вступился за вас и за Риву?

– Нет. Он никогда ничего подобного не ждет. – Каро открыла сумочку, достала бумажную салфетку и промокнула влажные от слез щеки. – Сама мысль об этом его раздражает. И вас тоже, я полагаю. Вы с ним вообще очень подходите друг к другу.

Ева почувствовала спазм в горле и вместо ответа лишь пожала плечами.

– Признаться, сначала я в этом сомневалась, – продолжала Каро. – Когда вы впервые появились у нас на работе, вы показались мне такой суровой, непримиримой… и холодной. А потом я увидела его – после вашего ухода. Он был растерян, раздосадован, ошеломлен. Никогда я Рорка таким не видела.

– Правда? Значит, нас уже двое.

– Это было просто откровением – наблюдать, как вы двое обретаете друг друга. – Каро спрятала салфетку и закрыла аккуратную черную сумочку. – Ведь Рорк играет очень важную роль в моей жизни. Я рада видеть его счастливым.

На это у Евы не было ответа, поэтому она задала вопрос, который давно хотела задать:

– Как вы начали работать на него?

– Я поступила в рекламное агентство здесь, в Нью-Йорке, и занималась скучной секретарской работой. Мои навыки не совсем заглохли, как оказалось, и я наскребла денег на курсы повышения квалификации. Поступила в адвокатскую контору, где в основном была на побегушках – меня переводили из отдела в отдел, если рабочих рук не хватало.

– Значит, вы набрались разнообразного опыта.

– В общем, да. Мне это даже нравилось: тоже ведь своего рода повышение квалификации. А кроме того, эта работа хорошо оплачивалась. В какой-то момент – лет двенадцать назад – Рорк купил компанию, в которой я работала, и вся эта компания, вместе с десятком других, перебралась в его городской небоскреб. – Голос Каро окреп, воспоминания помогли ей отвлечься от мыслей о настоящем. – Вскоре после этого меня перевели на должность ассистента в одном из отделов научного развития компании. Там я проработала около года. Однажды меня попросили подежурить на одном совещании: вести протокол, подавать кофе и выглядеть презентабельно, так как на совещании должен был присутствовать сам Рорк. В то время нью-йоркское отделение только начало бурно развиваться, и вся энергия в основном исходила от него.

– Да уж, энергии ему не занимать, – согласилась Ева.

– Это точно. Во время совещания один из исполнительных директоров огрызнулся на меня: по его мнению, я недостаточно проворно двигалась. Я в ответ сказала, что манеры у него такие же дурные, как и его скверно сшитый костюм.

– Значит, Рива унаследовала свой нрав от вас? Каро засмеялась.

– Да, наверное. Рорк проигнорировал эту маленькую перебранку – во всяком случае, мне так показалось – и продолжил совещание. В какой-то момент он попросил меня включить голограмму здания, которое проектировал, потом – вывести на экраны еще какие-то данные… В общем, он заставил меня вертеться как белка в колесе, выполнять обязанности, ни на кого конкретно не возложенные, но я справилась. Годы секретарской работы на подхвате сослужили мне хорошую службу. И все же, как только рассеялась моя досада на того хамоватого директора, я пришла в ужас при мысли, что меня уволят. Совещание продолжалось больше двух часов, но мне показалось, что прошли годы. Когда оно наконец закончилось, я мечтала только об одном: забиться в какой-нибудь уголок, никого не видеть и не слышать. Но Рорк подозвал меня. «Вас зовут Каро, не так ли? – спросил он этим своим волшебным голосом. – Будьте добры, пойдемте со мной. И захватите эти досье».