Роковой мужчина

Часть третья

ЧТО БЫЛО ПОТОМ

Вы, наверное, слышали, как у человека могут за ночь поседеть волосы. Однако, глядя в зеркало на следующее утро после смерти Ларри Кэмпбелла, я увидел, что мои волосы не изменились. Они по-прежнему были темными и очень взъерошенными, как и все остальное в моей голове.

Мне понадобилось много дней и недель, чтобы свыкнуться с произошедшим. В течение этого времени моя жизнь полностью изменилась. Начать с того, что я являюсь соучастником убийства. Убийства. Да, это было убийство, и ничто иное.

Я никогда не видел Урсулу такой жизнерадостной, как в то утро. Присущий ей черный юмор сменился веселым добродушием.

– Что мне надеть? Красное платье? Черное? Нет, нужно что-нибудь новое. Что ты скажешь на это? – Она надела лавандовое платье, которого я раньше не видел.

Урсула буквально расцвела. Она включила радио, чего никогда не делала раньше и, одеваясь, танцевала под музыку. Это было похоже на первое утро медового месяца. Я улыбался вместе с ней, подыгрывая ее настроению, танцевал с ней в спальне, но сам не мог вымолвить ни слова.

Моя голова кружилась от подозрений. У меня сложилось впечатление, что она купила лавандовое платье именно ради этого случая.

Почему я не остановил ее в комнате мотеля? Почему?! У меня был шанс. Почему я не действовал? Я не просто позволил ей закончить начатое, но даже помогал ей. Пока мы танцевали, я бросил взгляд на наше отражение в зеркале и увидел кошмарное зрелище. Мы походили на наемных убийц, празднующих успешно выполненное преступление.

По пути в офис мы позавтракали в отеле «Беверли-Хиллз». Урсула захотела съесть настоящий калифорнийский завтрак среди цветов в патио: ананас, фрукты, папайя, чай из трав. Экзотические фрукты и горький чай прекрасно подходили к нашему случаю. Мы вступили на тропу смерти.

– Подожди минутку, – сказал я и отложил вилку, испачканную в кровавом соке красных ягод. – Сегодня суббота. Зачем мы едем в офис?

– Ты прав, – Урсула громко засмеялась. – Какие мы глупые! У нас целый день впереди! Так здорово! Что будем делать?

Я подумал, что мы могли бы замкнуться в себе и постараться забыть о происшедшем. Черный юмор сейчас казался уместным, но я ничего не сказал. Я был уверен, что нелепо-счастливое настроение Урсулы изменится, когда до нее дойдет правда о содеянном. А до тех пор будь спокоен и жди.

Я ответил:

– Решай ты.

Урсула немного подумала.

– Пожалуй, я не прочь поплавать. Куда пойдем?

– У тебя же есть бассейн, разве нет?

– В нем грязная вода. Им очень давно не пользовались. А я хочу чего-нибудь изысканного.

Я подумал, что мы могли бы поехать в отель «Бель-Аж». Я время от времени заходил туда, чтобы освежиться.

Мы добрались до Уэст-Голливуда. Служащий отвел мою машину на стоянку, и мы вошли в холл отеля. Урсула по-прежнему была в отличном настроении. Она обняла меня за талию.

– Черт. Я забыл плавки, – сказал я.

– Не волнуйся. Я куплю тебе плавки.

Она взяла меня за руку и отвела в магазин отеля. Там выбрала белые плавки, расплатилась и вручила мне вместе с поцелуем.

Я переоделся в мужской уборной и поднялся на крышу. Около бассейна было человек пять. Я поискал глазами Урсулу. Она уже была в бассейне, плавая под водой. На ней был черный купальник. Я спустился в воду и вздрогнул. Урсула плыла в мою сторону. Когда она вынырнула наружу рядом со мной, я понял, что это тот же самый черный купальник – черный костюм убийств, что она надевала в мотеле. Она оплела меня белыми руками.

– Я так освежилась!

Может быть, она хочет смыть с себя вину – нашу вину?

Урсула легла на спину и поплыла прочь. Я смотрел на нее. Мне в голову пришла ужасная мысль. Плыви за ней, схвати ее и утопи. Очень просто – только вокруг много людей. Я подплыл к Урсуле, чувствуя себя убийцей. Это ее вина.

– Зачем ты надела этот купальник?

– Он мне идет, – ответила Урсула. – А тебе не нравится, как я смотрюсь в черном?

– Не шути.

– Я сниму, если хочешь.

Она встала на мелком месте и начала расстегивать лямки на спине.

– Урсула! – Я бросился к ней.

Когда я подплыл к ней, она спустила купальник до пояса. Ее маленькие груди и темные соски сияли в солнечном свете.

– Ты с ума сошла? – Я знал, что все люди около бассейна смотрят на нас.

– Да не смущайся ты!

– Я не смущаюсь, – и это было правдой. Я действительно не смущался. Возможно, должен был смутиться. Но, по правде говоря, я внезапно ощутил гордость за то, что она была со мной, что ее не волновало мнение других людей. Много ли женщин разденется публично, только чтобы показать, как сильно они хотят тебя?

Я взял ее голову в ладони и поцеловал в губы. Ее кожа со скрипом прижалась к моей. Урсула засунула свою руку мне в плавки и начала под водой поглаживать мой зад.

– Я так хочу тебя, – прошептала она. – Давай пойдем куда-нибудь.

– Мы можем снять номер здесь в отеле.

– Нет, только не в отеле. Где-нибудь еще.

Я почувствовал себя дураком. Действительно, хватит с нас номеров в отелях и мотелях. Я наклонился и у всей публики на виду аккуратно прикрыл ей грудь и застегнул короткую молнию у нее на спине. Затем обхватил ее за бедра и поднял на руки. Пробравшись по воде, доходившей до пояса, я поднялся по кафельным ступенькам. Ее руки крепко обнимали меня за шею. Я обернулся, когда кто-то захлопал в ладони, и увидел около бассейна двух смеющихся мужчин.

Урсула не хотела ехать домой. Я не хотел ехать в офис. В моей старой квартире не было кровати. И я отвез ее на квартиру Фелисити. Я убеждал себя, что просто дотуда ближе всего. Урсула не спрашивала, куда мы едем. Она молча наблюдала, как я поочередно отпираю семь дверных замков. Мы вошли в квартиру. Я шел впереди, направляясь в комнату убийства.

Сейчас в квартире было чисто и аккуратно, и она выглядела по-другому. Я не мог не взглянуть на то место на полу, где видел ее мертвое тело. Ее? Неужели сейчас я думал о Фелисити как о «ней», о безымянной женщине, когда-то жившей здесь?

Урсула подошла к холодильнику и, заглянув в него, обнаружила две бутылки «Столичной». Со стороны это выглядело так, как будто она проверяет мини-бар в номере отеля. Она достала одну бутылку.

– Хочешь?

– Нет.

Она налила себе полбокала водки. Затем сняла туфли и поставила их в холодильник, захлопнув дверь правой пяткой. Я последовал за ней в спальню.

– Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все, что угодно. Все, что угодно. – Она выпила водку одним глотком.

– Все, что угодно?

– Все.

– Ты мастурбируешь?

– Когда думаю о тебе.

– Покажи.

– Это было в «Гале». Но я не Гала.

– Ты же сказала – все, что угодно.

Урсула посмотрела на меня и внезапно бросилась ничком на кровать. Мне показалось, что она готова разрыдаться. Я подошел к кровати – кровати своей матери – и, встав на колени, протянул руку к ее плечу. Но моя рука замерла в воздухе. Урсула зашевелилась. Она начала поглаживать свои чресла. Она походила на механическую куклу или запрограммированного балетного танцора. Двигалась только ее рука. Тело оставалось неподвижным.

Урсула прижимала пальцы к своему лавандовому платью и двигала ими по кругу. Я ждал, когда начнут шевелиться ее ноги, но они оставались неподвижными. Урсула открыла глаза и поглядела на меня. Я хотел раздеть ее, но знал, что если сейчас прикоснусь к ней, ее настроение изменится, и колдовство исчезнет. Она делала то, что я просил, и должна закончить сама.

Какое-то время казалось, что она не принадлежит ни мне, ни кому-либо иному – только себе. Движение пальцев изменилось. Она открывала половые губы под шелком платья. Пока я наблюдал за ней, мое тело напряглось. Я сопротивлялся желанию прикоснуться к ней. Я хотел целовать ее пальцы. Но нужно было ждать.