Каролин и Каро

Каролин рассматривала крохотные фигурки.

— Это вам… мой подарок.

— Как вы добры. — Каролин смутилась. — А я даже не знаю вашего имени.

— Трина. Трина Геллис.

— Трина? Это что, укороченное от Катерины?

— Если бы! — Женщина вздохнула. — На самом деле я Тина, но это имя мне никогда не нравилось, поэтому я придумала сама себе имя Трина.

Каролин улыбнулась.

— А я всегда хотела, чтобы меня звали Шантель. Это имя мне кажется таким красивым. Я сейчас заварю чай.

— Нет-нет, — запротестовала Трина. — Уже поздно. Я нарушу ваши планы. Наверное, скоро придет ваш муж с работы и…

— Нет, — прервала ее Каролин. — Мой муж не придет с работы и вообще не придет. То есть я хотела сказать, что у меня теперь нет мужа. Он как бы есть, но его в то же время нет. — Она совсем запуталась в объяснениях. — Мы живем раздельно.

Она с трудом выпуталась из сложной фразы и закончила:

— Чайник уже кипит. Посидите немного со мной. Впрочем, если вы торопитесь…

— Никуда я не тороплюсь, — мгновенно оттаяла Трина.

Каролин знала, что уже наговорила лишнего, но не могла удержаться. Слишком долго она держала рот на замке.

— Как мне приятно, что есть с кем поговорить, — оправдывалась она, накрывая стол. — Правда, совершила безумство, купив кукольный домик. Через месяц меня уже точно не будет в этой квартире.

Гостья обвела взглядом просторные апартаменты, и легкое облачко грусти мелькнуло в ее глазах.

— И что вы намерены делать?

— Пока не знаю. Ничего не знаю. Все так смутно, — призналась Каролин.

— А почему бы вам не поработать у меня? — вдруг предложила Трина, и Каролин чуть не уронила чашку, которую только что поднесла к губам.

Бартон, казалось, был рад услышать по телефону голос дочери.

— Каролин! Куда ты подевалась? Надеюсь, у тебя все нормально?

— Конечно, папа. Я по тебе соскучилась. Может, угостишь меня завтраком?

— Чудесно. В “Зеленой таверне” в следующий вторник. Я скажу секретарше, чтобы она заказала столик.

Уже при входе в ресторан метрдотель почтительно известил с поклоном, что мистер Эндрюс ждет ее. Каролин увидела его сразу, издалека, за одним из столиков для постоянных клиентов, расположенных на некотором возвышении, словно подчеркивающем их исключительность. В ожидании дочери Бартон, не теряя времени, листал папку с какими-то чертежами и документами, которую сразу же убрал при ее появлении. Она заметила, как отец поседел со времени их последней встречи и выглядел изможденным. Каролин стало стыдно, что она посмела его потревожить.

Он приподнялся ей навстречу.

— Папа! — Она поцеловала его и опустилась на стул.

— Каролин! Как же долго… — Он не находил слов, а только поглаживал ее плечи, подрагивающие под тонкой курткой.

Они заговорили как обычно. О работе Бартона, о его фирме. О Каролин.

— Я работаю все в том же книжном магазине. Только теперь еще подрабатываю в игрушечной лавке.

Бартон удивленно вскинул брови.

— Вторая работа? Зачем? Неужели Грэм не может обеспечить семью?

Каролин решила пока не говорить отцу о том, что они расстались.

— Мне нравится бегать туда-сюда.

— Карьеру на этом не сделаешь, — нравоучительно заметил Бартон.

Она не стала напоминать ему, что, когда-то заикнувшись о своей мечте стать архитектором, как и он, получила от отца суровую, даже жестокую отповедь.

Заказанное Бартоном горячее, торжественно принесенное официантом, они съели в полном молчании.

— Папа, — наконец собралась с духом Каролин, — мне надо тебе кое-что сказать. У меня будет ребенок.

Бартон не скрывал радостной улыбки. Его бледное лицо мгновенно порозовело.

— Отлично! Мальчик или девочка?

— Это пока еще неизвестно. Но я почему-то думаю, что мальчик.

— Значит, у меня будет внук. Это просто чудесно.

Каролин видела, как взволновала отца эта новость. Ей это доставило некоторое удовлетворение. Ведь за всю жизнь она не сделала ему ни одного подарка, а лишь стала причиной страшной семейной трагедии. Подарив ему внука, она хотела хотя бы чуть возместить утрату.

— Грэм, должно быть, счастлив, — заметил отец.

Каролин нашла в себе мужество признаться:

— Вообще-то мы с ним расстались. И вряд ли снова сойдемся.

Бартон сразу обмяк и после паузы заговорил неуверенно:

— Вам надо что-то предпринять. Ведь вы прожили в браке так недолго. Может, вы обратитесь к психологу? Вам нужна помощь.

Каролин помнила, как трудно отцу притворяться, что у него с Мэг нормальная семья. И вот получилось, что она ему наносит очередной удар ниже пояса.

— Консультант не поможет. Это только лишние расходы.

Бартон тяжело вздохнул, его недавнего оживления как не бывало.

— Почему ты не сказала мне раньше? Я бы смог вмешаться, что-то предпринять, поговорить с ним по-мужски. Наверное, ты с кем-то поделилась своими проблемами, но только не с отцом. — Он был явно обижен, но пытался это скрыть. — Я бы понял тебя.

— Папа, не надо. Уже никто и ничто не поможет.

— Даже я?

— Даже ты. Но все равно спасибо тебе.

— Для ребенка плохо, когда расстаются родители.

Каролин знала это по себе, так что вовсе необязательно было напоминать ей об этом.

— Я позабочусь о том, чтобы мой мальчик вырос счастливым.

— Маленькая храбрая мамаша! — грустно улыбнулся Бартон. — Впрочем, я уверен, что

Грэм внесет свою долю. Он не подлец и не ветреник, насколько я успел узнать его.

— Он ничего не знает о ребенке.

— Но он имеет право знать. — Отец нахмурился. — Что за глупости?

— Нет у него никакого права. — Каролин занесло. — Это мое личное дело.

— Не говори ерунды. Грэм — отец. Каролин не могла рассказать отцу про Майка.

— Хорошо, — решила согласиться она. — Я подумаю, как ему сообщить.

— Пожалуйста, сделай это. И не откладывай. — Отец был серьезен. — А что тебе сказала по этому поводу Зоэ? — спросил он, помолчав.

— Я с ней это еще не обсуждала. Хотела, чтобы ты узнал первым. Думаю позвонить ей сегодня. Обрадую ее с утра, — попыталась сострить Каролин.

Бартон подхватил шутку дочери:

— Она обязательно пристроит твое дитя в какую-нибудь рекламу через месяц после его рождения.

Они оба рассмеялись. Каролин было хорошо и спокойно с отцом. Он ничего не требовал от нее, не выражал особых эмоций, ни в чем не упрекал. Каролин коснулась его руки и не ощутила в ней необходимой твердости.

— Как Мэг? — спросила она.

Вопрос был Бартону неприятен, но он искренне ответил на него:

— Все так же. Есть некоторые подвижки, но, честно говоря, никаких улучшений.

— Жаль.

— Думаю, ей понравится твоя новость.

Но Каролин не была в этом уверена. Она до сих пор слышала крик мачехи: “Убирайся! Убирайся вон!”

— Твой внук появится в октябре.

Они закончили обед в молчании. Расплатившись по счету, Бартон сказал, удивившись, что дочь так спешит уйти:

— Я открою счет в банке для вас с малышом. Вам сейчас нужна поддержка.

— Спасибо, папа. Думаю, не стоит этого делать. Мы сами справимся.

— Ты уверена?

— Пока да. Ну, а если будет совсем туго, попрошу тебя сама.

— Обещаешь?

— Да.

Вечером Каролин позвонила матери.

— Зоэ, у меня для тебя новость. Я беременна.

— О, моя дорогая! — обрадовалась Зоэ. — Это же чудесно. Потрясающая новость. Из тебя получится чудесная маленькая мама. А я уже давно мечтала стать бабушкой. Надеюсь, это будет мальчик.

— Мне кажется, что да, — сохраняя чувство юмора и вспомнив, что сказал Бартон, она добавила: — Может, сразу пристроим его в рекламу?

— Непременно, — тут же согласилась Зоэ.

Каролин едва удержалась, чтобы не выложить матери и другие новости, более печальные, насчет ее разрыва с Грэмом, но выслушивать их Зоэ было некогда.

— Извини, тут звонит другой телефон. Еще раз поздравляю тебя, деточка. Но я ждала звонка со студии. До завтра.

Через неделю в квартиру Каролин доставили посылку — великолепную колыбельку для младенца из самого дорого магазина Лос-Анджелеса с карточкой от Зоэ: “Колыбель для будущей кинозвезды”.