Дневник грешницы

Он первым поднялся на лестничную площадку и нажал на кнопку звонка.

Зоя открыла почти сразу.

– Вы!! – радостно воскликнула она и начала прямо на пороге поспешно откручивать бигуди. – Сейчас я, сейчас… только дурака своего из дома спроважу!

– В этом нет нужды, – заявила Ирина Львовна, выходя из тени и становясь рядом с Карлом. – Виталий нам не помешает, наоборот. Правда, Карл?

Карл согласно кивнул.

Зоя, успевшая снять половину бигуди, разочарованно вздохнула и посторонилась:

– Ну, заходите, раз пришли… оба.

– Мы к вам по делу, – сказал Карл, заходя в комнату и осматриваясь.

– По очень важному и срочному делу. Здравствуйте! – Последнее относилось к тяжело ворочавшемуся на диване, приходящему в себя после вчерашнего Виталию.

– Ну, здравствуй, коли не шутишь, – нехотя пробормотал тот и перевел взгляд налитых кровью глаз на Ирину Львовну. – А, Ирка… и ты здравствуй. А это что, хахаль твой?

– Нам нужно как можно скорее привести вашего мужа в порядок, – быстро сказал Карл Зое. – Это совершенно необходимо. Принесите рюмку водки и какую-нибудь горячую и острую закуску!

При этих словах Виталий благодарно икнул и сделал попытку спустить с дивана тощие ноги в полосатых пижамных штанах.

А Ирина Львовна в очередной раз подивилась тому, как велика власть Карла над слабыми женскими душами. Ее вечно ворчливая, недовольная, говорящая о мужчинах не иначе как с искренним презрением сестра безропотно отправилась на кухню и загремела там кастрюльками.

– Живо, – сказал Карл, обращаясь к Ирине Львовне, – неси сюда саквояж!

И Ирина Львовна так же безропотно подчинилась. Она взяла в прихожей знакомую стремянку, залезла на антресоль, достала оттуда саквояж и торжественно, на вытянутых руках, внесла его в гостиную.

– Нож, – коротко произнес Карл. Он закончил ощупывать днище своими чуткими музыкальными пальцами, измерил Зоиным сантиметром толщину стенок и для чего-то потряс пустой саквояж, поднеся его к уху.

Благоговейное молчание, воцарившееся в гостиной, как только он приступил к своим манипуляциям, нарушалось лишь довольным чавканием Виталия, уплетавшего за дальним концом стола горячие сосиски в томате.

Получив от Зои острый хлебный нож, Карл аккуратно отделил подкладку. Там, под слоем слежавшейся серой ваты, лежали в ватных же гнездах десятка полтора довольно-таки тусклых и невзрачных на вид цветных камешков.

– «Я спрятала брильянты в стул!» – немедленно процитировал протрезвевший Виталий. – В нашем случае в саквояж…

– Совершенно верно, – подтвердил Карл. – Только это пока не брильянты. Это необработанные алмазы. Что, конечно, несколько снижает их рыночную стоимость, но учитывая количество, цвет и вес…

Тут он замолчал, взял большим и указательным пальцем один из камешков, темно-желтого цвета и размером с фундук, и, прищурившись, принялся разглядывать его в свете настольной лампы.

– Вот, например, этот экземпляр, далеко не самый крупный. Фантазийный темно-желтый цвет, весьма редкий и ценный для алмаза оттенок. И вес… гм… не меньше 20 карат. Я, конечно, не специалист, но думаю, что на мировом рынке после соответствующей обработки такой камень будет стоить около миллиона…

– Рублей?!

– Нет, конечно. Долларов.

Виталий ахнул и уронил на пол последнюю сосиску. И Зоя даже не сделала ему замечания.

– А их здесь, этих камешков, аж шестнадцать штук… Это если каждый уйдет за лимон баксов…

Виталий вскочил и принялся лихорадочно одеваться.

– Ты куда? – осадила его Зоя. – Сядь на место и не рыпайся!

– Так ведь я это… Надо же срочно… загнать их по одному разным барыгам!

– Не получится, – спокойно возразил Карл. – Ваша жена права, Виталий. Сядьте и давайте все спокойно обсудим.

– Чего не получится-то? – недовольно проворчал Виталий. Но послушался Карла и сел.

– Загнать барыгам не получится. Как только вы покажетесь на «черном рынке» с самым маленьким из этих камушков, вам тут же зададут совершенно определенный вопрос. А если ответ, который вы дадите на этот вопрос, не понравится, вас вежливо проводят до дому и посмотрят, нет ли у вас еще чего-нибудь ценного. В результате вы вполне можете оказаться в местах, где вам уже не нужны будут никакие бриллианты.

– Понял, что тебе умные люди говорят? – грозно спросила Зоя. – Так что даже не думай… хоть словом, хоть кому-нибудь…

– А… что же тогда с ними делать?

– Погодите, – вмешалась молчавшая до сих пор Ирина Львовна. – Карл, а как ты догадался про алмазы?

– Да-да, – горячо поддержала ее Зоя, которой хотелось перевести дух и немного оттянуть момент решения внезапно свалившейся на них алмазной проблемы. – Как?

– Простая логика, – пожал плечами Карл. – Если бы у вас в руках была вся необходимая информация, вы догадались бы тоже.

«У меня тоже в руках была вся необходимая информация, даже больше, чем у Карла, – самокритично подумала Ирина Львовна. – Однако же я не догадалась».

Возможно, потому, что думала совсем о других вещах.

– Из писем Анны Строгановой к ее кузине стало ясно, что эта кузина – весьма здравомыслящий и практичный человек. Она выходит замуж за купца Демидова не по большой любви, но и не так, чтобы совсем по расчету. Скорее всего, этот купец был человек нетривиальный, с фантазией – раз уж подарил ей на помолвку не банальное бриллиантовое ожерелье, а необработанные, не имеющие привлекательного для женщин вида алмазы.

Думаю, в дальнейшем их семейная жизнь сложилась вполне удачно. Иначе откуда бы взяться трем дочерям?

Хотя Демидову и не удалось по каким-то причинам наладить промышленную добычу якутских алмазов…

– Вы уверены, что не удалось? – перебил его Виталий.

– Да. Это было сделано лишь в середине XX века, после Второй мировой войны.

– Ему лучше знать, он историк, – прошипела Зоя продолжавшему сомневаться Виталию и толкнула его локтем в бок, чтобы не мешал.

– Николай Демидов и без якутских алмазов стал одним из ведущих промышленников Российской империи. Это также достоверный факт.

Как и то, что его вдова, умершая в Петрограде в 1918 году, не оставила своим дочерям никакого серьезного наследства.

Карл подождал, не будет ли еще каких вопросов или возражений. Но ничего такого не возникло. Обе женщины, ловя каждое слово, буквально смотрели ему в рот, и даже Виталий угомонился и был готов слушать очень внимательно.

– Я задумался о том, как такое могло случиться. Как могло случиться, что вдова Николая Демидова осталась совершенно без средств?! Конечно, заводы, особняки и прочее недвижимое имущество, равно как и вклады в российских банках, могли быть конфискованы новой властью. Но Жюли, такая предусмотрительная, такая рационально мыслящая, как описывала ее Анна, – как могла она не позаботиться о будущем своих дочерей?!

Встреча с антикваром превратила мои сомнения в уверенность. Жюли была готова к материальным потерям и потрясениям. Очевидно, часть ее состояния заключалась в подвижной и компактной форме, которую легко было при необходимости взять с собой или спрятать.

Золото – компактная форма, но слишком тяжелая. Ценные бумаги? Возможно. Но при перемене политического строя, чего Жюли не могла не опасаться, они теряют всякую ценность. Деньги на счетах в швейцарском и парижском банках? Но что, если не будет возможности выехать за границу и воспользоваться ими?..

И только вчера я окончательно понял, какую форму избрала Жюли. Я понял это в Алмазном фонде. У стенда с якутскими бриллиантами. Я вспомнил то место из последнего письма Анны к Жюли, где упоминается о подаренных на помолвку алмазах… Анна еще выражает сомнение в том, что алмазы действительно якутские, и спрашивает Жюли, чего ради ее жених использует такую нелепую выдумку…

И все встало на свои места.

Предусмотрительная Жюли сохранила все подарки жениха, а потом и мужа.