Убийственная ложь (СИ)

исчезли.

Крид не раз пытался угадать судьбу пропавших без вести. То ему казалось, что

мухам попросту надоели скука и убожество, царящие в лачуге, и они отправились в места

более оживленные, к примеру, на богатую – и уже одним этим веселую! – свадьбу. То

представлял, как его крылатые друзья гибнут в кровавой навозной разборке, уступив

более сильному противнику. Случалось, Криду становилось их жаль настолько, что он

начинал плакать, прощая коварную измену.

И затем тихо радоваться, что эти две не бросили в трудную минуту. «Повезло, что

встретил именно их!? – размышлял малолетний философ. – Ведь запросто могли улететь, к примеру, в роскошный особняк на улице Мурильо – тамошнем баке с отходами еды куда

больше, чем в нашем давно не работающем холодильнике».

А однажды малый случайно через полуоткрытое окно услышал, как отец унижался

перед толстой соседкой Санхи:

– Неужели тебе тяжело переступить порог моего дома?

– Да что-то опять нездоровилось, – притворно вздыхала та.

– Да хоть пару раз на день! Большего не прошу.

– Сколько втолковывать в твою глупую башку: не вернется твоя женушка и не

надейся!

Крид накрыл голову подушкой, дабы не выкрикнуть что-нибудь обидное в адрес

старой жабы. Мама обязательно приедет – она обещала. Когда он подрастет на одну

8

зарубку. Может, уже и подрос, только как измерить, если он уже несколько месяцев не

встает с постели? Да и мама бы появилась, если бы он перерос зарубку, а так, видно, еще

малость не хватает.

…С тех пор прошло без малого четыре десятилетия. «Лживую» зарубку он перерос

более чем вдвое (та едва доставала до гульфика), а мать, увы, так и не появилась.

Предательство самого дорогого человека наложило на его психику неизгладимый

отпечаток. С тех пор, даже став взрослым, Крид любой чужой поступок, каждое

услышанное слово подвергал сомнению, ни единому человеку изначально не верил. Даже

вырастившему отцу, когда тот еще был жив.

Для него, наконец понявшего, что она обманула с о з н а т е л ь н о, мир

превратился в Океан Лжи.

Знала бы мать, какую ПРОБОИНУ в ПСИХИКЕ сына проделала, может, хоть

сейчас, если жива, сдержала бы слово и появилась – пусть на минуту.

VIII

Приди в себя, болван! Сегодня же первое апреля. День дураков!

Точно, его разыграл кто-нибудь из приятелей! Ну, погодите, рахитики несчастные, вы свое получите!

Хотя…

Вряд ли среди друзей найдется способный «пошутить» столь кровожадным

образом. Мысленно перебрал с десяток имен – на роль горе-«приколиста» не подходил ни

один.

Личные враги? Однако их у него, на первый взгляд, как бы и не было…

А что, если… Если это – штучки-дрючки экзальтированной любовницы-креолки, получившей отставку? Так сказать, своеобразная месть! Недаром, как только речь во

время их встреч заходила о Марон (что, кстати, случалось крайне редко), Элен неизменно

заявляла:

– Знаем мы этих записных чистюль! Большинство сами по уши в дерьме, а строят

из себя святош и недотрог.

Вот, предчувствуя неизбежный разрыв, и решила насолить подобным образом –

такой вариант не исключен. Особенно, если учитывать ее последнюю фразу насчет того, что ему еще придется пожалеть.

Да, еще помнится, девушка невзначай упоминала фамилию своего знакомого –

некоего Жавиго. Связанного, если не изменяет память, со светской тусовкой. Может, тот

надоумил ее устроить экс-любовнику гадость позабористее?

Нулти – вот кому нужно немедленно позвонить! Друг-журналист обязательно

придет на выручку. Меньше чем через минуту телефонистка уже соединяла Крида с

редакцией «Таймс Боливиана».

– О-о, Крид! Рад тебя, ежели не лицезреть, то хотя бы слышать! – Нулти, судя по

интонации, пребывал в отличном расположении духа. – Как поживаешь?

– По-прежнему как птичка – клюю по зернышку!

– Слышал-слышал! Смотри только, чтобы клюв не прищемило!

– Ты уже, подлец, в курсе моей предстоящей сделки со списанными армейскими

грузовиками?!

– Не совсем. Однако сравнение с грузовиком – в самый раз. Задний мост у нее – что

надо!

– Я что-то не врубаюсь! Ты – не о бизнесе?

– На кой хрен мне твой бизнес, старина! Я – об Элен.

– Ты переквалифицировался в любители подглядывать в замочные скважины? Или

распространителя сплетен?

– Шила в мешке не утаишь, дорогой! Особенно, если это «шило» годится не только

на мыло.

9

– Тут у тебя откровенный прокол, Нулти! Кстати, не делающий чести лучшей

журналистской ищейке страны.

– Ладно, хватит! Меня на мякине не проведешь! Да и нюха еще не потерял.

– А вот и ошибаешься!

– Да ну? Так я и поверил!

– Серьезно! Меня с Элен уже ничего не связывает.

– Дала отставку?

– Нет, инициатором разрыва выступил я.

Нулти удивленно присвистнул. После непродолжительной паузы задумчиво

произнес:

– Окажись я на твоем месте, столь опрометчивого шага не совершил бы.

– Почему? Или ты считаешь, что всякая интрижка должна длиться вечность?

– Ни в коем случае!

– Тогда как понимать твои слова?

– В самом что ни на есть прямом смысле. Я бы без шибко основательных причин

такую красотку ни за что не оставил. Разве что под пытками.

– Увы, так все и произошло!

– И кто тебя пытал? Случайно, не Марон?!

– Окстись! Возможно, ты станешь смеяться, но это были пытки собственной

совести.

– При первой же встрече пожму твою мужественную длань. Воистину от такой

жены, как Марон, бегать на сторону грешно! Но, собственно, не исповедоваться же ты

собирался, позвонив?

– Естественно! У меня к тебе вопрос. Только не роняй, пожалуйста, трубки: он

косвенным образом связан …с Элен.

– Не тяни резину! Мне еще сдавать в номер пару тысяч знаков. Без пробелов. Тебе

это о чем-нибудь говорит?

– О том, что «золотое перо» невероятно устало. Скажи, ты что-нибудь слышал о

парне по фамилии Жавиго?

– Разве остался в этом городе хоть один житель, о котором бы я чего-нибудь не

слышал?

– Наверное, нет!

– То-то же! Что тебя интересует конкретно?

– В общих чертах – что за субъект?

– Если бы колонку «Светской хроники» (слава Богу, ее веду не я!) нашей газеты ты

читал столь же регулярно и внимательно, как «Биржевые новости», то наверняка сейчас

не отнимал бы у меня времени.

– Ужин за мной! С самым лучшим мартелем.

– Ограничимся текилой. А теперь – к делу. Жавиго – автор и постановщик

скандальных эротических шоу, нередко граничащих с порнографией. Но зачем тебе такие

подробности?!

– Потом объясню! А скажи, в более неблаговидных делах он замечен не был?

– А, ты вот о чем, старина! Как я сразу не догадался!

– Тебе еще сдавать пару тысяч знаков! Не забыл?

– Незамедлительно кладу трубку! Договорим завтра!

– Не будь скотиной!

– А ты прекрати подкалывать!

– Уже прекратил!

– Парень якобы имел отношение к истории с шантажом. Но доказать ничего не

удалось. Кстати, если мне не изменяет память, Элен в то время танцевала в одном из его

кордебалетов.

10

– Час от часу не легче! – если бы друзья беседовали по видеотелефону, Нулти

увидел бы, с каким ожесточением Крид чешет затылок.

– Теперь абсолютно ничего не понимаю я!

– Спасибо за информацию, дружище! А объясню что к чему я тебе позже. Сначала

сам до конца разберусь.

– На правах старинного приятеля позволю себе задать еще один вопрос: неужели

Элен после разрыва решилась тебя шантажировать? Если желаешь, можешь не отвечать.

– Честное слово, сам толком не знаю!