Дворцовые тайны

— Его отца мы звали «наследник Чарли».

Иан хохотнул.

— А неплохо, правда? — сказал он. — Я имею в виду преемственность поколений. Интересно, как будут звать моего сына, когда он там будет учиться?

Селия усмехнулась.

— А как тебя прозвали? Иан чуть смутился.

— «Калитка».

— Почему?

— Потому что я в крикете стою в воротах.

— А у тебя есть кличка, Колин? — поинтересовался отец.

— Да, иногда называют… — ответил сын, покраснев.

— Ну и как же?

— «Наследником Атертона», — тихо проговорил мальчик.

Хьюго расхохотался.

— Боже мой, все по-прежнему! Меня называли точно так же!

— А я выросла в ирландской глуши, где ничего подобного не бывало, — заметила Селия. — Девочки ко всему относятся немного серьезнее. Мы звали друг друга по именам.

— Что, у тебя никогда не было прозвища? — удивился Иан. — Вот это да! А можно мне еще запеканки?

Он подал матери свою пустую тарелку.

— Конечно, милый. А прозвища у меня действительно никогда не было. Только мама и папа звали меня уменьшительно-ласкательно, и все.

— А мы поедем к ним на каникулах?

— Да, как только мне дадут отпуск во дворце, мы отправимся на пару недель в Килфраш. В начале августа, я думаю. И мистера Шоу позовем.

Иан скорчил гримасу.

— Да ну!

— А что? Мне казалось, он тебе понравился.

— Понравился, но он заставит нас там заниматься уроками! А я и Колин…

— Колин и я, — поправил сына Хьюго.

— Ну да, Колин и я хотели бы порыбачить, покататься верхом и поохотиться на кроликов.

— Ради Бога, но присутствие Роланда Шоу, думаю, все же не помешает. И потом мне кажется, он не станет вас особенно загружать занятиями. В конце концов он понимает, что у вас каникулы.

— Я попрошу его сделать на это скидку, — пообещала детям Селия. — Кто хочет печеных яблок? Между прочим, в холодильнике есть еще заварной крем. Есть охотники?

— Есть, есть! — крикнули мальчики и наперегонки бросились на кухню.

— Куда оба-то помчались? — весело бросил им вслед Хьюго.

Селия улыбнулась.

— Господи, как хорошо, когда мы все вместе, правда?

— Да. Кстати, мне тоже очень хочется погостить у твоих. Все говорит за то, что отпуск пройдет прекрасно.

Хьюго вспомнился красивый старинный дом в Килфраш, окруженный со всех сторон буйной зеленью. Селия впервые привезла его туда, после того как они познакомились. Там царили мир и покой и после суматошного шумного Лондона можно было перевести дух. Воздух в Килфраш был чистым и свежим, а атмосфера безмятежной. Где как не там человек может вздохнуть свободно и сбросить с себя накопленную за год усталость? Именно в Килфраш он сделал предложение Селии, самой красивой и умной девушке на свете. И именно там ее родители Эрнест и Эйлин Смит-Маллин благословили их союз. Отношения у Хьюго с тестем и тещей неизменно были исполнены искренней сердечности.

— Завтра я спрошу у Роланда, сможет ли он поехать с нами, — сказала Селия, кладя на тарелку большое сочное яблоко.

— Он согласится! — уверенно заявил Колин, открывая банку с корнуолльским заварным кремом. — Он сказал сегодня, что ему нравится жить в гостях.

Хьюго одобрительно кивнул Селии.

— По-моему, нам очень повезло с ним, как ты считаешь, дорогая?

Когда Роланд появился в доме Атертонов на следующее утро, ему предложили поехать в Ирландию. Он с радостью согласился.

— Когда?

— Я думаю, в августе. Третьего числа, — сказала Селия.

Он сверился со своим календарем.

— Прекрасно. Мы вылетим из Хитроу?

— Нет, из Лютона. Дом родителей около Лаймрика, на реке Шэннон.

Роланд явно заинтересовался:

— Ваши родители всегда там жили? Мне нравятся старые особняки.

— Килфраш принадлежал роду моей матери в нескольких поколениях.

Селия поднялась и взяла сумочку и перчатки.

— Опять во дворец?

— Да, уже ухожу, — коротко ответила она и поцеловала сыновей на прощание. — Ведите себя хорошо, я вернусь к шести.

— Пока, мам, — в один голос ответили Иан и Колин. Когда она вышла из комнаты, Роланд Шоу обернулся к ребятам с самой своей обаятельной улыбкой.

— А вы бываете во дворце? — спросил он.

Иан, рисовавший от нечего делать своей новой авторучкой квадраты, пожал плечами.

— Иногда, — ответил он. — На приемах?

— Да, нас приглашали… Ой, Колин, чего ты лягаешься? Знаешь, как больно?! — вдруг вскрикнул он, обернувшись к брату.

— Ладно, извини, нога случайно сорвалась. А мы пойдем сегодня в музей естественной истории, мистер Шоу? — Колин бросил на Иана предупреждающий строгий взгляд и вежливо обратился к учителю: — Вы собирались сводить нас на выставку первобытных млекопитающих.

Роланд нахмурил брови, снял очки и стал их тщательно протирать.

— Сначала впишите все исторические даты в свои таблицы, а там посмотрим, — почти резко ответил он.

Билл Гласе внимательно наблюдал за тем, как энергично отплясывает молодежь под бойкую музыку «Дарк блюз» на очередном балу в честь дебютантки. За многие годы это стало для него привычкой — шарить глазами по лицам гостей в поисках какой-нибудь знаменитости или хотя бы известной читателям «Сэсайети» личности. Лица — это тираж. И чем известнее лицо, тем больше народу бросится покупать еженедельное издание с глянцевой обложкой.

— Запомни, Билл, — напутствовал его Бертрам Мариот, когда тот отправлялся на первое задание от «Сэсайети». — Каждая фотография хорошо известного человека — это восемь лишних проданных номеров журнала, потому что номер приобретает себе не только тот, кто был изображен на снимке, но также все его друзья и члены семьи. Аналогично тому, как упоминание любой фамилии в колонке Джеки Давентри — это шесть лишних проданных номеров.

Билл произвел в уме несложные вычисления, и вышла солидная цифра — порядка трехсот тысяч экземпляров. Ему стало ясно, что редактор говорит дело.

…Он сделал снимок Банти Лоусон, которая все еще удерживала за собой титул дебютантки года и самой фотографируемой девушки сезона, и в этот момент почувствовал, как кто-то тихо похлопал его сзади по плечу. Обернувшись, он увидел леди Тетбери с ее царственной осанкой. Подбоченившись, она стояла рядом с Биллом, но смотрела не на него, а куда-то вдаль.

— Добрый вечер, леди Тетбери, — проговорил Билл, со старомодной галантностью поклонившись ей.

Леди Тетбери и тут не перевела на него взгляд.

— Вон там, — сказала она, проигнорировав приветствие. — Тот молодой человек.

Билл проследил за направлением ее взгляда. Но он увидел около сотни танцующих пар. Юбки девушек развевались вокруг стройных ножек, обутых в золотистые туфельки, а лица кавалеров с аккуратными прическами раскраснелись.

— Который? — спросил Билл.

— Вон тот! Что танцует с девушкой в синем платье с открытыми плечами, — перекрывая голосом оглушительную музыку, воскликнула леди Тетбери.

Билл наконец отыскал глазами ту пару, о которой шла речь, и пригляделся к кавалеру. Но через несколько секунд он отрицательно покачал головой.

— Боюсь, я не знаю, кто это, леди Тетбери.

Она наконец-то устремила на него взгляд, и притом весьма сердитый.

— Вы должны знать! Вы всех снимаете, везде бываете! Вы должны знать его имя!

На какое-то мгновение Биллу показалось, что он сел в лужу. Может быть, этот молодой человек является членом какой-то иностранной королевской семьи? Может, он выгоднейший холостяк, за которым устроили охоту все девушки на свете? Как же так вышло, что он его не знает?

Билл поскреб рукой затылок и почувствовал себя виноватым перед надменной леди Тетбери.

— Увы, не знаю, как его зовут.

— Я тоже не знаю, в том и проблема, — резко ответила леди Тетбери. — Это тот самый молодой негодяй, который проникает на светские приемы самозванцем. Я рассказывала вам — или Джеки Давентри, — что он оказался на моем вечере, назвавшись сотрудником вашего журнала!

На Билла наконец-то снизошло просветление. Он проверил, сколько у него еще осталось в аппарате чистой пленки.