Колечко с бирюзой

Губы Игоря нетерпеливо нашли ее рот, и Наташа еще теснее прильнула к его бедрам.

– Я хочу тебя, – прошептал он сдавленно, но Наташа и без этих слов уже не принадлежала себе, даже голос перестал ей повиноваться. Она забыла и о Петре, и об опасности чужого вторжения в палату, и о том, что их очень легко услышать. Сейчас для нее существовал только один Игорь, а все остальное не имело никакого значения. Его ласковый голос, смешные милые глупости, которые он еле слышно шептал ей на ухо, проникая в него языком, щекоча его и еще более распаляя ее, были единственными звуками, которые Наташа продолжала воспринимать.

Она нерешительно, кончиками пальцев коснулась его груди, зарылась лицом в темные завитки волос и, воодушевленная собственной смелостью, осторожно попробовала языком глубину ключичной ямки. Потом подняла голову и встретилась с Игорем взглядом. Он, не опуская глаз, медленно приподнял ладонями ее грудь и дотронулся губами до болезненно напрягшегося соска. Наташа вскрикнула, подалась ему навстречу и тут же ощутила мощный толчок – это Игорь вошел в нее. Он что-то быстро прошептал, покрыл поцелуями ее шею и лицо, и Наташа теперь уже окончательно поняла, что безраздельно и навсегда принадлежит и будет принадлежать только ему – ее единственному и неповторимому мужчине.

Неиспытанная доселе радость переполнила ее сердце. Наташа целовала лицо любимого, его плечи, грудь. Он опять промычал что-то, приподнял ее бедра и задвигался в ней еще более стремительно, проникая, казалось, в самую сердцевину туго закрученной спирали, в которую скрутило все их чувства и ощущения. Наташа вскрикнула и забилась в его руках от нестерпимого наслаждения. Изгибаясь и трепеща от сладостных спазмов, она, лишившись сил, обвисла на руках у любимого.

– Наташка, сокровище мое! – Похоже, Игорь вновь обрел способность говорить. – Ты действительно колдунья! – Серые глаза с восхищением окинули взглядом точеную девичью фигурку, расслабленно раскинувшуюся перед ним.

Игорь медленно склонился и поцеловал Наташу. Она резко вскинула голову и с испугом посмотрела на него.

– Какая же ты еще дурочка! Запомни, в любви нет ничего запретного, поэтому с сегодняшнего дня я вплотную займусь твоим воспитанием. – Он прижался к ее уху губами. – Давай перейдем на кровать, а то мне твой стол больше напоминает лобное место, чем ложе новобрачных.

Но взвизгивающие от чрезмерных нагрузок пружины не дали им в полной мере повторить урок, и Игорь виновато посмотрел на Наташу, испуганно сжавшуюся под ним:

– Чертово сооружение! Грохочет, как танк по асфальту!

Потемневшие от страсти глаза смотрели на нее с любовью и нежностью.

– Сладкая моя, любимая! – Игорь прильнул к ее губам. Казалось, он хотел вобрать ее в себя всю без остатка, впитать, выпить так жадно и неистово, словно в последний раз в жизни. Он целовал ее припухший рот и все никак не мог утолить жажду, надышаться терпким ароматом ее губ и молодого, разгоряченного любовью тела.

– Игорь, – Наташа накрыла ладонью его губы, – остановись, пожалуйста! Не дай бог, кто-нибудь войдет сюда!

– Пусть только попробует! – Он отстранился от нее и ласково погладил по обнаженному плечу. – Успокойся и ничего не бойся, пока я с тобой! А я сейчас запру двери, и до завтра никто сюда не вломится! Ты ведь медик и должна знать: мне сейчас противопоказано ограничивать себя в желаниях.

– Смотри, чтобы шов не лопнул от чрезмерного усердия! Как потом с Герасимовым объясняться?

– Проще простого! Честно сознаюсь: от чрезмерного увлечения любовью. Так я закрываю дверь? А то перерыв у нас слишком затянулся!

– Ты с ума сошел! – притворно рассердилась Наташа. – Немедленно марш в свою постель! – И тихо добавила: – А я и не знала, что так бывает...

– Тебе понравилось? – спросил Игорь внезапно севшим голосом. – Как бы я хотел оказаться с тобой подальше от этого чертова госпиталя, чтобы никто не стоял под дверью, чтобы я мог любить тебя без страха, без оглядки, без спешки и не на этих кошмарных пружинах...

Глава 17

Вечером у Игоря было особенно много посетителей, и Наташа, чтобы не мешать, ушла к Нине Ивановне. Та, как обычно, была довольна ее приходом, но девушка сразу заметила, что ее старшая подруга и начальница словно недоговаривает чего-то, старательно избегая смотреть ей в глаза.

– Нина Ивановна, что происходит? – спросила Наташа, когда та в очередной раз уронила крышку чайника и просыпала сахар мимо чашки.

– А разве не понятно? – Нина Ивановна поджала губы и с обидой посмотрела на Наташу. – Я думала, старая идиотка, что ты мне доверяешь и хотя бы немного к моим советам прислушиваешься.

– Так оно и есть! – Наташа растерянно смотрела на нее. – Разве я от вас что-то скрываю?

– Нет, вы только посмотрите на нее! – всплеснула руками Нина Ивановна. – Все отделение, оказывается, уже знает о твоем романе с Карташовым, а я, как последняя дура, узнаю об этом от Лацкарта. Наташка, ты в своем уме? У тебя же через неделю свадьба!

– Свадьбы не будет! Игорь сделал мне предложение, и я выйду замуж за него, потому что люблю его, а не Петра.

Нина Ивановна схватилась за голову:

– Выходит, правда? И как я проглядела, ведь все к этому шло. Я так надеялась на тебя, на твое благоразумие! Да и он тоже хорош! В чем только душа держится, а уже к девке подход нашел! Не зря говорят: у петухов головы прочь летят, а все на кур глядят! Вот же чертова порода!

Наташа, опустив голову, молчала, дожидаясь, когда иссякнет поток обвинений, но потом не выдержала:

– Нина Ивановна, честное слово, мне очень жаль Петра! Но я окончательно поняла, что не смогу с ним жить. А с Игорем у нас серьезно. Он меня тоже любит...

– Петра ты знаешь всю жизнь, а этого Игоря – без году неделя, – перебила ее Нина Ивановна. – Ты видела, какая к нему деваха приходила? Где гарантия, что уже через полгода он не примется искать утех на стороне? А у тебя учеба, а если еще дитя родишь вдобавок?

– А я бы от него и так родила, без печати в паспорте...

– Точно с ума сошла девка! – Нина Ивановна от негодования сунула папиросу в рот не тем концом, чертыхнулась, сломала ее и бросила в пепельницу. Затем уперлась ладонями в столешницу и, словно смертный приговор, огласила: – Сегодня же подашь рапорт Лацкарту, что уходишь с работы по семейным обстоятельствам. А Карташов теперь и сам в состоянии за собой ухаживать, не велик барин! Скучно станет, пусть переходит в общую палату! И не спорь! – Она сердито сверкнула глазами и продолжала: – Поезжай завтра с Петром, но об одном прошу: отложи разговор на пару дней. Время еще терпит, а я пока за твоим лейтенантом понаблюдаю. Послушай, девочка, – Нина Ивановна умоляюще посмотрела на Наташу, – я ведь тебе добра желаю и не хочу, чтобы твоя жизнь разлетелась вдребезги!

Наташа тяжело вздохнула. Разве Нине Ивановне расскажешь, отчего Петр спешит с баней и что завтра предстоит покупка платья и колец, поэтому разговор нельзя откладывать. Получится с Игорем, не получится, но она уже все для себя решила.

Она вернулась в палату перед ужином. Игорь, счастливо улыбаясь, показал ей на столик возле кровати, на котором стояла тарелка с яблоками, а на салфетке лежали несколько пирожных.

– Смотри, что я тут без тебя приготовил. Пирожные совсем свежие. Приятель принес по моей просьбе, специально для тебя. Есть еще кое-что, припрятал на вечер. – С видом заговорщика Игорь приподнял подушку и показал бутылку венгерского вина. – Отметим помолвку, как в лучших домах загнивающего Запада.

– Боюсь, Игорь, что я здесь больше не работаю! – Наташа печально посмотрела на него и отвела руку с протянутым яблоком. – Только что я подала рапорт об уходе. Лацкарт считает, что нет резона держать сиделку при ходячем больном.

– Но я сей же момент стану снова лежачим. – Игорь преувеличенно громко закряхтел и заковылял к кровати. – Ты шутишь или они действительно сошли с ума?

Наташа не ответила, лишь отвернулась, стараясь не показать набежавшие на глаза слезы. Игорь озадаченно помолчал и вдруг решительно направился к двери.