Колечко с бирюзой

Он, как и Наташа, никак не мог прийти в себя от случившегося. И опешил он не от боли, хотя рука милой его сердцу дамы была на удивление тяжелой, а от неожиданности. Первой и последней в его жизни женщиной, без стеснения одаривавшей его подзатыльниками, была его дорогая матушка. Но чтобы девчонка, которая вызывает у него то симпатию, то бешенство, осмелилась на такое – с подобным он столкнулся впервые! И, что было совсем уж странным, он абсолютно не рассердился! Ситуация казалась скорее забавной и сулила, а чутье его еще ни разу не подводило, дальнейшее развитие событий в желанном направлении. Поэтому Игорь решил ее не усложнять – стоит ли обращать внимание на такие пустяки!

Гораздо приятнее было отдаться во власть легких касаний девичьих пальцев, скользивших по его обнаженному телу. Струи прохладной чистой воды, травяные запахи шампуня и мыла, наконец, эти почти невесомые прикосновения Наташиных рук – все создавало то особое ощущение свежести, чистоты и здоровья, которых ему так не хватало все эти дни...

Наташа, в отличие от Игоря, так до сих пор и не пришла в себя. Девушка не сомневалась, что ее купание в ванне дело его рук... Она судорожно вздохнула. Очевидно, завтра и вправду придется подавать рапорт Лацкарту и просить освободить ее от обязанностей сиделки. И причина есть уважительная: нежелание будущего мужа видеть ее в опасной близости от молодого привлекательного мужчины...

...Наконец с водными процедурами, к всеобщему облегчению, было покончено. Сиделка подала Игорю полотенце.

– Наташа, – взмолился он, – мне еще трудно руки поднимать. Вытри, пожалуйста, мне голову и спину...

Сквозь мягкую махровую ткань девушка ощущала плотные крепкие мышцы, гибкое, тренированное тело, которое даже сейчас, после ранения, было сильным и красивым. У Наташи перехватило дыхание, куда-то улетучился и остаток сил. Она бросила полотенце на колени Игорю, прижала ладони к щекам, тщетно пытаясь унять дрожь, которую уже невозможно было скрыть.

Игорь смотрел на нее в недоумении. Похоже, Наташа была на грани истерики, а то и обморока: лихорадочный взгляд, расширенные зрачки, гримаса отчаяния на лице... Неужели она до сих пор так сильно переживает эту злосчастную пощечину?

– Наташка, милая, – прошептал он, протянув к ней руки, и она бросилась в его объятия, забыв обо всех доводах разума, не думая о последствиях...

То, что последовало за этим, можно назвать бурей, тайфуном, ураганом, не суть важно. Наташа бросилась к нему с пылом обреченной, и он тоже потерял голову. Впервые Игоря целовали с таким неистовством и вместе с тем по-детски неловко и неумело. А он прижимал к себе тонкую, хрупкую фигурку, проклиная в душе свою беспомощность.

Наташа на мгновение оторвалась от губ Игоря, поймала его взгляд, но увидела в нем лишь отчаяние и стыд. Она поняла это по-своему и, почти теряя сознание от унижения, метнулась к дверям ванной.

Кое-как справившись с намокшими бинтами, Игорь осмотрел не пострадавшую от купания наклейку, с трудом натянул на себя пижаму и только после этого позвал Наташу.

Бледная, с заплаканными глазами, старательно избегая его взгляда, сиделка докатила его коляску до кровати. Игорь с удовольствием вдохнул запах чистого белья и, присев на самый край постели, попросил Наташу выключить ночник и открыть окно.

Она уже успела переодеться в домашний фланелевый халатик с длинными рукавами и глухой, по самую шею застежкой. И когда темный силуэт девушки обрисовался в проеме окна, Игорь прошептал севшим от волнения голосом:

– Наташа, не уходи, останься со мной!

Она еще не успела согласиться, а уже оказалась в плену сильных рук. На нее повеяло чем-то знакомым. Наташа поняла: так пахнет лосьон, которым он протирает кожу после бритья, – тонкий аромат хвои и густой запах таежных трав... Ее рука проникла к Игорю под пижаму, скользнула за спину и осторожно дотронулась до родинки.

Из раскрытого окна потянуло свежим ветерком. Захлопала, забилась под его напором штора. В палате стало прохладнее, и Наташа, защищая его от сквозняка, прильнула к Игорю.

Теплые, мягкие губы покрыли быстрыми поцелуями ее лоб и щеки.

– Углядела все-таки божью отметину? Это как бы наша семейная фирменная марка. Отец, помню, ее «Знаком качества» называл... Появляется она в нашем роду почему-то только у мужчин. Говорят, у прадеда тоже была, а что касается деда и отца, то я своими глазами видел – красовалась эта родинка у них на том же месте, что у меня и у брата, тютелька в тютельку, размер в размер, точно и вправду кто-то наше семейство на веки вечные заклеймил.

– Игорь, ты сильно на меня рассердился за то, что я тебя ударила? – спросила Наташа и погладила кончиками пальцев местечко, где совсем недавно красным степным маком расцвел след от пощечины.

– К сожалению, ты в этом деле не первая. В чемпионы по затрещинам вышла моя мамуля, и не зря братишка в бокс подался, наследственность – великое дело! Наташа, когда у тебя свадьба? – вдруг без всякого перехода спросил Игорь.

– Через две недели, – прошептала Наташа и, убрав его руку со своей талии, поднялась с кровати. – Уже третий час ночи, надо немного поспать...

– Сядь! – приказал Игорь сердито, и она послушно опустилась рядом с ним. – Почему ты спешишь выйти замуж, я же вижу: ты его совсем не любишь...

– Люблю...

– Только не ври! Сознайся, если бы не эта проклятая штопка в боку, шансов на хеппи-энд у твоего жениха осталось бы ноль целых, ноль десятых. Наташа, милая моя! – Он прижал девушку к себе и бережно погладил по влажным после нечаянной купели волосам. – Странно все получается, дорогая! Мы всего ничего с тобой знакомы, а я уже и жизни без тебя не представляю. Дай слово, что немедленно откажешь своему жениху...

– И что потом?

– Честно сказать, не знаю. Человек я безлошадный: ни кола ни двора, кроме комнаты в общежитии. Служба тоже – не дай бог, кому в дурном сне приснится! Командировки – триста дней в году. Одно обещаю – никогда тебя не разлюблю. Выходи за меня замуж. – Игорь ласково коснулся губами нежной щеки. – Почему ты молчишь? Ты ведь любишь меня?

– Люблю, – едва слышно прошептала Наташа, – но боюсь, что тебе просто кажется, что ты любишь меня, и вся твоя любовь вмиг улетучится, стоит только тебе выйти за стены госпиталя.

– Глупыш! – Игорь попытался в темноте разглядеть ее глаза. Слишком уж подозрительно они блестели, и он понял, что девушка с трудом сдерживает слезы. – Успокойся, родная моя! А то что-то совсем уж непонятное происходит: старший лейтенант Карташов впервые в жизни признается в любви, а любимая девушка, вместо того чтобы броситься в его объятия, того гляди разревется.

– Игорь, скажи, ты правда меня любишь и хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

– Наташка, ты только согласись, и я добьюсь, что нас зарегистрируют прямо в госпитале.

– Право слово, с ума сошел! – засмеялась Наташа и легко, безбоязненно поцеловала его в губы. – Давай дождемся, когда тебя выпишут. А пока ты в госпитале, я попробую объясниться с Петром...

Голос ее задрожал. Игорь тут же почувствовал перемену в ее настроении и еще крепче обнял ее за плечи.

– Ты боишься его, Наташа?

– Не то слово, Игорь. Я очень виновата перед ним. Выходит, я обманула его, а он из-за меня со всеми родственниками поссорился, ушел из дому, живет у моей бабушки и считает меня... – она с трудом перевела дыхание, – своей законной женой...

– Женой? – Игорь вздрогнул. – Так ты уже спала с ним?

Наташа попыталась отстраниться от него. Но жесткие пальцы сжали ее плечи и притянули назад.

– Как я сразу не догадался! – Его руки продолжали удерживать ее, и все усилия освободиться из объятий Игоря не увенчались успехом.

– Отпусти, – сказала Наташа тихо, – мне больно!

Отодвинувшись на край постели, она запахнула полы халатика и поднялась с кровати.

– Спокойной ночи, Игорь! Теперь мы во всем разобрались, и поверь, я совсем не хотела скрывать от тебя, что у меня с Петром...

– Наташа, – прервал ее Игорь, – терпеть не могу выяснять отношения. Честно сказать, мне наплевать, спала ты с ним, не спала... Главное, что с данного момента заниматься любовью ты будешь только со мной. Я очень на это надеюсь, иначе за себя не отвечаю, а в гневе я ужасен и беспощаден. – Игорь попытался смягчить резкость тона улыбкой. – Помоги мне лечь, пожалуйста!