Смерть не имеет лица (Преданность смерти)

Слово «неудобства» подогрело чувство жалости людей к самим себе, и ропот в фойе стал громче. Полицейские на­чали еще энергичнее направлять толпу к выходу. Ева снова достала коммуникатор, чтобы узнать о ситуации с разми­нированием, но тут увидела, что кто-то пробирается по фойе против движения толпы. Ее бросило в жар, когда Рорк ловко просочился сквозь встречный людской поток и подошел к ней. Скрипнув зубами, она впилась в него взглядом.

– Какого черта тебе здесь понадобилось?!

– Я хотел убедиться в том, что моя собственность и моя жена, – он выдержал паузу, достаточную для того, чтобы Ева созрела для рычания, – пока составляют одно целое. – Он проворно взобрался к ней на карниз и, пока­зав на микрофон, попросил: – Можно я попробую?

Не дожидаясь ответа, Рорк взял у нее микрофон, но Ева все еще сопротивлялась:

– Куда?! Это собственность полиции!

– Сие означает, что это – продукция низкого качества, но тем не менее она должна как-то действовать.

Совершенно спокойным голосом он обратился к мяту­щейся толпе:

– Леди и джентльмены! Сотрудники театра приносят извинения за эти непредвиденные осложнения. Все ваши затраты на билеты и транспортные расходы будут полнос­тью возмещены. Перенос сегодняшнего спектакля на дру­гое число не повлечет никаких дополнительных затрат для тех, кто вновь захочет прийти к нам. Спасибо за ваше по­нимание и содействие.

После этого заявления шум суеты не стих, но возгласы в толпе стали более мирными. Рорк мог бы сказать Еве, что язык денег всегда срабатывает безотказно, но предпочел промолчать.

– Довольно ловко, – признала Ева и соскочила с кар­низа.

– Тебе же нужно, чтобы они все поскорее вышли, – по­жал плечами Рорк. – Каково положение на данный мо­мент?

Ева подождала, когда он тоже спустится.

– Эвакуировано около половины. Люди покидают зда­ние, но процесс идет медленно. Подожди, я сейчас соеди­ню с Энн. Что у вас? – спросила Ева, когда Мэллой взяла трубку.

– Почти то же самое. Мы обнаружили половину уст­ройств. Обезвредили одно в консоли органа, сейчас рабо­таем еще над одним в оркестровой яме. К нему ведут столько зарядов, что мне не хватает людей.

Краем глаза Ева увидела, что Рорк, нахмурившись, смотрит на ручной сканер, и почувствовала, как у нее за­ныло в животе.

– Держи меня в курсе, – быстро проговорила она в труб­ку и бросилась к Рорку: – Эй, уходи отсюда!

Рорк даже не поднял головы. Он не глядя положил руку Еве на плечо, как бы предостерегая ее от дальнейших дви­жений, и торопливо сказал:

– Есть еще один – на колосниках, на переходном мос­тике. Я займусь им.

– Ты займешься маршированием отсюда, и прямо сей­час!

– Ева, мы оба понимаем, что у нас нет времени на спо­ры. Если эти мерзавцы держат здание под наблюдением, то они уже знают, что ты их вычислила. И теперь они могут привести оставшиеся заряды в действие в любой момент.

– Вот поэтому-то всем, кто здесь находится… – начала было Ева, но осеклась. Она уже видела только его спину – Рорк быстро пробирался сквозь напиравшую толпу.

– Черт возьми! Черт возьми! – бормотала Ева, локтями прокладывая путь в людском потоке и пытаясь отогнать от себя панику. Ей удалось настичь Рорка, когда он открывал замок боковой двери.

– Тебе не нужно здесь быть! – одновременно сказали они друг другу, и Рорк чуть не рассмеялся: – Ничего страшного, только не суетись вокруг меня.

Совладав с замком, он стал быстро подниматься по узким металлическим ступенькам. Ева старалась не отста­вать, понимая, что теперь за них решает судьба: победить или проиграть.

Снизу доносилось эхо голосов, которое, отражаясь от толстых стен, сливалось в монотонный гул. Здесь, наверху, вдали от рампы, от гигантских люстр и роскоши интерье­ра, театр выглядел уже не таким красивым, а местами – даже отталкивающим. Некрашеные стены, обшарпанные двери, грязные узкие лестницы, совершенно необъясни­мая для человека с улицы планировка каких-то пустот и ходов. Эта внутренняя, рабочая сторона театра напомина­ла актера без костюма и грима.

После долгого изнурительного подъема они очутились перед чем-то похожим на палубу судна: мостки, лебедки, металлические лесенки… Отсюда сцена была видна как на ладони. Ева ужасно боялась высоты; она поспешно отвела взгляд от сцены и стала с удивлением разглядывать мас­сивные механизмы управления и толстые катушки тросов.

– Где… – начала она, но потеряла дар речи, увидев, как Рорк шагнул куда-то в пространство.

– Я ненадолго, – сказал он.

– О боже, Рорк!

Она взобралась выше и увидела, что он идет все-таки не совсем по воздуху. Но длинная металлическая пластина, по которой он шагал, была не более шестидесяти санти­метров шириной. Она напоминала мостик, перекинутый на огромной высоте над сценой, который пролегал среди огромных софитов, канатов, тросов, блоков и металличес­ких балок. Как только Ева ступила на эту пластину, у нее зашумело в ушах и стало казаться, что мозг начал плавать в голове.

Рорк прекрасно знал, что Ева боится высоты, но, обер­нувшись, он понял, что она все же пойдет за ним.

– Ева, иди обратно, не будь такой упрямой!

– Замолчи. Где эта хреновина?

Рорк решил хоть как-то помочь ей и опустился на чет­вереньки в расчете на то, что она последует его примеру.

– Здесь, под мостиком.

Ева, благодарная ему за показанный пример, тоже опус­тилась на колени. Сцепив зубы, она приказывала себе смотреть только на Рорка: «Не смотри вниз, только не смот­ри вниз, дура!»

Но, конечно же, вниз она посмотрела. Толпа сильно поредела, и теперь полицейские выпроваживали остав­шихся. Копошившиеся в оркестровой яме сотрудники «взрывного отдела» казались игрушечными. Но сквозь ог­лушительный шум в ушах Ева все же услышала с высоты их торжествующий крик.

– Они одолели еще один заряд, – сказала она Рорку.

– Угу.

Вспотевшей рукой Ева достала коммуникатор, чтобы ответить на вызов Энн.

– Даллас, мы обезвредили еще два. Дело идет к концу. Я отправляю бригаду на колосники и другую в…

– Я на колосниках, на мостике. Мы здесь работаем над зарядом.

– «Мы»?

Ева увидела, как Энн взобралась на сцену и задрала го­лову вверх.

– Вы пока занимайтесь оставшимися. У нас здесь все в порядке, – заверила ее Ева.

– Господи, надеюсь, что так.

Энн выключила связь.

– Мы ведь здесь в порядке, Рорк?

– Угу… Ишь ты, хитроумный гаденыш! У твоих терро­ристов толстые карманы. Изготовление такой штуки я бы мог, пожалуй, поручить только Фини, – рассеянно сказал Рорк и протянул Еве фонарик. – Подержи.

– Где светить?

– Вот здесь, – показал он и посмотрел на Еву. Ее лицо было мертвенно-бледным и покрыто испариной. – Ло­жись на живот, дорогая. И дыши медленно.

– Я знаю, как надо дышать, – отрывисто сказала она, но послушно легла на живот. Ей показалось при этом, что желудок сделал сумасшедший скачок, однако ее рука оста­валась твердой.

Рорк вытянулся напротив нее так, что они оказались лицом к лицу. В его руке сверкнул какой-то маленький ин­струмент.

– Они хотели, чтобы вы разрезали вот эти провода. Если бы вы так сделали, вас разнесло бы на куски, – объ­яснял Рорк, тем временем осторожно снимая крышку уст­ройства. – Приманка. Сделано так, чтобы казалось, будто эту штуку изготовил не очень классный специалист.

– Захватывающе, – пробормотала Ева. – Ну, так убей этого гаденыша.

– Обычно меня умиляет твой боксерский стиль, лейте­нант. Но если применить его здесь, впредь мы будем зани­маться любовью на небесах.

– Небеса нас не примут.

Он улыбнулся:

– Ну, тогда где придется… Вот! Вот он, чип, который мне нужен. Немного сдвинь луч… Да, вот так. Ева, мне здесь нужна твоя рука.

– Для чего?

– Чтобы поймать его, когда он выпадет. Если они на­столько умны, как я думаю, то они установили импульсный чип. Это означает, что, как только эта штучка упадет и стукнется, нас стряхнет с этого насеста взрывной волной… Ты готова?