Часовой механизм любви

– Дима мне еще рассказал кое-что… о том вечере, когда все случилось.

– Это насчет сына Ираиды? – Инна зло прищурилась. – Я знаю, Федя говорил.

– Просто очень вовремя этот парень сел в тюрьму. Странно совпало, прямо после изнасилования, и вдруг наркотики. – Егор осторожно подбирался к теме разговора. – А еще Дима сказал, что в конце января, как раз… перед тем, сотрудники стали получать письма с угрозами обнародовать какие-то их секреты, и травля Веры прекратилась.

– Ты хочешь сказать, что это кто-то из нас? – Инна ухмыльнулась. – Вовсе не кто-то из нас, а конкретно я занялась вплотную этой сворой мерзавцев. Федька тогда ничего не знал о том, что происходит у Верочки на работе.

Патрик прыгнул на пол и побежал за Инной по ступенькам.

– Они с Федей тогда отдельно от меня жили. – Инна оглянулась, чтобы убедиться, что Егор идет за ней. – У Верочки есть квартира – осталась ей от бабушки, мамы ее отца. Когда они с Федором поняли, что у них все всерьез, решили пожить вместе. То, что это все было очень… целомудренно, я тогда не знала. Федя трудился на предприятии, хотел и Верочку туда устроить, но у нее опыта работы не было. Она пошла на собеседование в наш гадюшник, и ее взяли на договорную работу. Надо же было с чего-то начинать, она очень хотела… стать хорошим юристом.

Инна осеклась и отвернулась. Егор положил руку ей на плечо:

– Ин, не надо вспоминать, я не хотел…

– Нет, слушай. – Шатохина села на ступеньки. – Она туда пришла в октябре. А в конце ноября уже началась травля. Федор не знал, она ему не рассказывала – очень Вера у нас девочка гордая. А потом я сама в Интернете фотографии увидела, приехала к ним домой и потребовала от нее объяснений. Я же вырастила ее и прекрасно видела, что это не она на фотографиях, только личико ее… но все равно. Она тогда расплакалась и рассказала… все, что эти твари с ней проделывали. Все, что этот старый вонючий козел творил, как преследовал ее. Федя тогда хотел его просто убить, но мы с Дэном решили по-другому. Дэн нашел на многих из них материал, одна из этих тварей живет сейчас под чужими документами, а сама занималась проституцией, кличка – Синдирелла, ее отпечатки в полицейской базе есть, она привлекалась. В общем, я это дело прекратила за пару недель буквально, Верочку отругала, чтоб не смела больше таиться от меня.

– А почему они жили отдельно?

– Хотели самостоятельности, я думаю. Да еще Федька сильно гордый был. Отказался идти в наши хоромы. Верочка надеялась, что я замуж выйду – она отчего-то считала, что я замуж не вышла, потому что ее растила.

– А это не так?

– Нет, не так. – Инна снова стала подниматься по лестнице. – Просто не встретила я мужчину, с которым хотела бы связать жизнь.

– А Дэн?!

– Ты что, Егор. Дэн – мой друг, и то, что мы иногда кувыркаемся в койке – это просто приятный бонус. Портить дружбу браком, который либо станет удачным, либо нет, я не готова. Я хочу, чтобы Дэн был у меня всегда. – Инна остановилась у двери в розовую спальню и тронула дверную ручку. – Мы с Верой договорились, что они с Федей сюда переедут. То есть я ими, конечно, манипулировала – сказала, что мне другого подарка на праздник не надо, только чтоб они тут жили.

– И они обещали?

– Ну, да. – Инна вздохнула. – Куда они денутся, конечно обещали. Федора уломали вдвоем, я прикинулась слабой пожилой женщиной, Верочка мне подыграла, вот и уломали. А на следующий день это произошло…

Инна замолчала и отошла от двери.

– Не могу заходить туда.

– И не надо. Вот когда Вера вернется, тогда зайдешь.

– Иногда надежда покидает меня, Егор. Я просыпаюсь ночью и думаю о ней. Она была самым милым на свете ребенком, понимаешь? И я боюсь, что она так и угаснет на той кровати. Мы с Федей ходим к ней, зовем ее, а она где-то далеко, и столько всего плохого произошло с ней, что не всякий взрослый опытный человек выдержал бы, а тут девочка. Она вся в свою мать – тихая, домашняя, не то что нынешние оторвы. А эти твари с ней такое сотворили… я боюсь, она просто не захочет вернуться – после всего.

– Зря. – Егор взял ее за плечи и повернул к себе. – Посмотри на меня. Инна, слышишь? Все будет хорошо. Ты вырастила ее, и Вера боец, она у тебя этому научилась, я уверен. Мы привезем к ней Патрика, он станет будить ее и рано или поздно ее разбудит, Верочка вернется, выздоровеет, выйдет замуж за Федора и сделает тебя бабушкой, не достигнешь ты и сорока лет. Как это будет звучать – бабушка Инна?

– Отлично будет звучать, я стану самой продвинутой бабкой, а мой внук – самым избалованным ребенком во Вселенной. Я буду катать его на мотоцикле и учить всяким интересным вещам. Но пока этого не случилось, мы сейчас найдем нашего дражайшего Диму и, клянусь, я ему яйца оторву, если он мне соврет.

Егор представил себе, как Шатохина отрывает сисадмину части тела, и вздрогнул – она может, вот что ужасно, это вполне в ее характере.

В передней они столкнулись с Реутовым, который, вздыхая, обувался, отталкивая лапы Патрика от шнурков.

– Я дозвонился до начальства, там сейчас принимается решение. – Реутов обнял Инну и прижал к себе. – Инка, я позвоню, если что. А вы будьте осторожны, на свободе бродит убийца, возможно, и не один. Что-то там закипело, в вашем змеином котле.

– Ты хоть сам представил себе этот котел? – Шатохина хихикнула. – Если кипит, то змеи варятся. Феее, гадость какая!

– Нет, я просто представил котел, полный змей. Живых.

– Фу, Реутов, какая у тебя изощренная фантазия. – Инна поежилась. – Боюсь змей до ужаса. Патрик летом поймал в овраге одну и задушил, как она его не цапнула, ума не приложу, он же кот, а не мангуст. Но я думаю, сработали гены его папаши-оцелота, те как раз ловят змей свободно. Все, едем, граждане, пора ловить злодея. Федь, давай за руль, ты знаешь, где живет наш рыцарь мыши и клавиатуры.

Дима жил недалеко от центра города. Они свернули с проспекта на улицу Сталеваров, проехали мимо рынка и повернули во двор. Федор нашел свободное местечко на стоянке перед соседним домом.

– Он в третьем подъезде живет. – Федор щелкнул сигнализацией и обернулся к ним. – Пошли, что ли.

Они двинулись вдоль дома к подъезду, который оказался закрыт на кодовый замок. Шатохина, презрительно хмыкнув, достала из кармана небольшой брелок и поднесла его к двери, раздался писк, и лампочки загорелись зеленым светом, Инна открыла дверь.

– Это что за шпионские штучки?! – Егор с интересом посмотрел на кругляш у нее в руке. – Как ты это сделала?

– Универсальный ключ – как у почтальонов, например. В новостройках, где сидит консьерж, это не годится, а в таких домах – запросто.

– И где ты его взяла, почтальона ограбила?

– Вот еще. – Шатохина подтолкнула Егора в подъезд. – Входи, нечего маячить. Ключ можно купить вполне легально – на фирме, которая ставит эти замки. Принцип работы у них у всех одинаковый, и универсальный ключ делают одинаковый.

– То есть у воров тоже есть такие ключи?

– Конечно. – Федор обогнал их на лестнице. – Это не от грабителей замок на входной двери, а от бомжей, наркоманов, побирушек и любителей справлять большую и малую нужду в чужих подъездах или совать рекламу в почтовые ящики. А у воров есть ключ, от них этот замок не поможет. Сигнализацию надо ставить в квартире, вот что.

Они поднялись на четвертый этаж, и Федор указал на дверь, обитую дерматином.

– Здесь он живет.

Шатохина, не раздумывая, нажала на кнопку звонка. Егора всегда удивляли люди, действующие не раздумывая. Он не знал, что движет ими – безрассудство или самоуверенность, захотел – и сделал, и трава не расти, а что дальше, поглядим. Егор так не умел. Он привык все планировать, выверять, сомневаться – там, где это не касалось работы, он ступал как по минному полю с завязанными глазами. И то, что другие люди живут иначе, его всегда удивляло. Конечно, у других нет такой матери, как у него, с которой нужно не просто все планировать, но делать еще погрешности на ее настроение и сиюминутные прихоти, и все равно она всякий раз совершает что-то, что он не в силах просчитать.