Время приключений Феликса Ли (СИ)

— Ничего страшного! Заморозки тоже бывают! — смеётся Бин.

— Конечно! — Феликс кивает. — Зимой!

— Ой, да иди ты сюда, — смеётся Чанбин, подходя и обнимая. — Чертовски скучал.

Феликс пару секунд мнётся, но всё же кидается обнимать Чанбина, радостно душа в объятиях. Со и сам обнимает его крепко-крепко поперёк спины и кладёт голову на плечо. Они так стоят минуты две минимум, пока Феликс не получает пару раз по заднице и отскакивает под смех Чанбина.

— Очень смешно! — возмущённо восклицает Ликс.

— Ну мне-то да, — смеётся Бин. — Ты такой милый. Кис-кис.

Феликс гордо показывает ему средний палец и краснеет.

И про себя ругается, потому что даже смех у Со такой добрый и звонкий, что, чёрт возьми, чувствуешь себя самой эмоциональной девчонкой. И сердце бьётся бешено, и лицо горит. Разве так должно быть?

Хотя, смотря на Хёнджина, он понимает, что да. Тот сдержанней, вот и всё. А ситуация такая же. Вот как улыбается, когда Уджин звонит. Как идиот улыбается.

Хотя не Феликсу судить, да.

Но всё же он берёт себя в руки. Раз Хёнджин такой слепой по отношению к Уджину (пускай хён по-настоящему очень хороший), то он, Феликс, должен отличиться! Тем более когда Чанбин такой странный…

— Хэй, можно задать вопрос?

Чанбин вздрагивает, немного задумывается, как бы прикидывая стоит ли, но всё же сдаётся.

— Какой? Много?

— Ну… — Феликс улыбается своей самой обезоруживающей улыбкой по мнению Хёнджина, который при виде неё обычно сдаётся и делает то, что хочет младший. — Расскажи о себе, пожалуйста? Мне интересно абсолютно всё!

Со немного перекашивает и он мрачнеет.

— Не люблю говорить о себе, — честно признаётся, и сердце Феликса замирает в этот момент. — Но если тебе так интересно, то хорошо. Спрашивай.

Сейчас Ли понимает, что даже не прикинул в голове список вопросов. Идиот, думает он сам про себя. Придётся импровизировать.

— Например… детство? — Феликс спрашивает самое банальное, чтобы за это время продумать другие вопросы.

Чанбин удивлённо приподнимает брови и расслабляется, видимо, этот вопрос его не напряг.

— Родился я в Сеуле, в средней семьей. Отец был предпринимателем, мать поваром. Я их не помню, потому что в пять лет потерял семью. До четырнадцати был в приюте для трудных подростков, куда меня перевели за то, что я сбегал и буянил. Но я сбежал и оттуда. Жил с другом, убежавшим со мной. Таких, как мы, никто не ищет, хоть сдохни. Так что проблем не было. Только с выживанием. Но я непривередливый и довольно сообразительный, так что вместе со своим другом и ещё одним парнем нашли себе работу и, вроде, пробились, — Со говорит это так легко, что Феликс про себя не может не поразиться. — Теперь ты один из трёх людей, которые знают о моём детстве. Возможно, теперь тебе понятно почему я знакомился с тобой так, потому что боялся, что ты не захочешь иметь со мной дела.

— Но это не так… — Феликс не находит нужных слов и всё, что может сейчас — смотреть в упор на Чанбина и пытаться до конца осознать его слова. Единственное в чём он уверен, так в правдивости слов, пускай умолчал Со о многом. Но не самое важное сейчас. Он наконец отвечает. — Типа блин. Это не заставит меня хуже к тебе относиться. Спасибо, что рассказал, я не знаю как ответить, прости.

Но Чанбин и не думает обижаться, наоборот мягко берёт Ликса за руку и сжимает в своей.

— Спасибо.

А в голове Ли лишь крутятся обычные советы Хёнджина. Обращать внимание на мелочи. Обращать внимание на мелочи.

Обращать внимание на мелочи.

Сейчас всё слишком странное из сказанного Чанбином, но тот не врал. Что же тогда так напрягло в этом всём?

Точно.

«Чанбин сказал, что нашёл работу», — судорожно думает Ликс, ухватываясь за эту мысль.

Тому всего девятнадцать, но дело не в этом. В девятнадцать можно устроиться на работу. Но сама формулировка про то, что Со не устроился куда-то на работу, а её нашёл — напрягает. Феликс не знает почему, но в этом контексте это слишком бросается в глаза.

И в тот же момент Феликс себя винит, потому что судит предвзято и это ужасно. Винит себя и всё равно не может отделаться от этих всех мыслей.

Нет, его не пугает тяжёлое детство и жизнь Чанбина. Наоборот появляется сильное желание, чтобы тот ему доверился и позволил показать, что мир может быть хорошим.

Но всё равно Феликс не перестаёт цепляться за мелочи, интуицией чувствуя, что что-то не так.

И в то же время его одолевают и другие мысли…

Интересно, Чанбин вообще когда-нибудь кого-либо любил до этого? У того такая тяжёлая жизнь и тот даже никому про неё и не рассказывает. А ему рассказал всё это. И пытается довериться. Неужели, Чанбин и вправду его любит? Неужели, он стал для него… особенным?

Сердце Ли бьётся слишком быстро от мысли об этом, и он не может его утихомирить.

Но молчание вдруг затягивается и становится неловким. Понимая, как это всё выглядит со стороны, Ли краснеет и решает продолжить расспрашивать.

— А школу ты закончил?

— Нет, я и мой друг не закончили. Но пробуем сейчас сдать всё, чтобы получить образование.

— А третий?

— Он ещё учится, — не хотя отвечает Со.

— В школе?

— В школе, — с ещё меньшим желанием отвечает Чанбин, явно давая всем своим видом понять, что не скажет где именно.

У Феликса чёткое чувство того, что он очень близок к разгадке одного вопроса. Но дело в том, что теперь его интересует другой. Но о нём спросить так просто не выйдет.

— А кем работаете? Без образования и в девятнадцать это же очень сложно, — наконец подступает к нужному Ли.

— Где как придётся, — уклончиво отвечает Чанбин.

— То кассиром, то официантом? — отсмеивается Ликс, хотя не особо и весело.

— Именно! — Чанбин согласно кивает. — Хочу вот высшее получить, и буду работать более устойчиво.

— Какое высшее?

— Экономическое, наверное. Работа с цифрами и всякое подобное очень интересно, думаю.

— Как человек, плохо знающий математику, не соглашусь, — Феликс смеётся. — Ад.

— Ну, я люблю цифры, — Чанбин улыбается. — Это занимательно. Кстати. Можно ответный вопрос?

Феликс с готовностью кивает головой.

— Конечно, это будет честно.

Чанбин как-то смущённо улыбается, и Феликс сразу понимает о чём его спросят.

— Я тебе нравлюсь, Феликс?

Кажется, сердце Ли в этот момент замирает, он знает, что должен ответить другое, потому что это ближе к правде сейчас. Потому что он знает, что этот ответ пока не будет правдой и появились новые факторы. Потому что не уверен в своих чувствах и не хочет обманывать Чанбина. Но вспоминает о Хёнджине, и понимает, что не может так им рисковать. Ни в коем случае. Ни за что.

— Да, нравишься, — Феликс старается это сказать как можно более искреннее. Даже умудряется при этом выглядеть смущённым, хотя покраснел от того, что перенервничал, что вообще не от этого вопроса даже. — Думаю, да.

И Чанбин верит. Потому что ему нравится он. Ли знает, что нравится. И поэтому он будет верить, даже если есть и сомнения.

А тем временем сам Феликс понимает, что теперь придётся вести себя, как чёртов идиот, но он сам в это всё ввязался. И не может рисковать теми, кто ему дорог.

***

Когда Уджину наконец пора бежать на работу, только тогда Хёнджин отрывается от телефона и тогда отмечает, что слишком уж тихо в квартире. Это подозрительно. Потому что там где Феликс не бывает тихо.

С тяжестью в груди, Хван принимается искать друга, в голове продумав даже самые плохие исходы.

Феликса в квартире не оказывается, зато оказывается записка на салфетке, что он ушёл на свидание. Эта салфетка сразу отправляется в мусорку. Хван понимает, что ещё немного и ему захочется прибить своего друга.

Тот снова свалил на своё грёбанное свидание.

Ещё раз посмотрев на это всё, Хёнджин собирается и снова звонит Уджину, на этот раз прося его о помощи. Старший сейчас нужен как никогда раньше. Особенно после разговора с Сынмином. У Хвана есть одна идея и он планирует воплотить её в жизнь, пускай это и рискованно.