Часовой механизм любви

– То есть?

– Я покажу. – Дима встал и направился к компьютеру Егора. – Можно?

– Не стесняйся.

Дима сел за стол, пододвинул к себе клавиатуру, и его пальцы начали жить собственной жизнью, на экране окна стали сменять друг друга.

– Вот, нашел. – Дима откинулся в кресле, предлагая Егору посмотреть на монитор. – Вот это письмо получила Лена Шаповалова.

«Ты же не хочешь, чтобы такие фото появились в школе, где учится твой сын?»

И далее фотография настолько откровенная, что Егор даже удивился изобретательности Елены и покойного Попова.

– Это не фотошоп, Егор Алексеевич, снимок настоящий. Кто-то заткнул пасть даже Шаповаловой. Она примчалась ко мне в серверную злая, как собака бешеная, и потребовала выяснить, откуда это пришло, но что я мог выяснить? Мыло регали через прокси [1], адрес левый. Впервые Шаповалову кто-то прищучил ее же методом, и ей это очень не понравилось. А Даше Тобольцевой, одной из самых активных любительниц травли, пришло письмо-предупреждение: не уймешься, все узнают то, что ты так тщательно скрываешь. И картинка бабочки. Даша скисла и затихла, а вскоре вообще уволилась. Тут ведь каждому есть что скрывать, понимаете? А кто-то разузнал подноготную сотрудниц и принялся бить этих куриц их собственным оружием, причем кто это был, я без понятия, но то, что попадания всегда были в яблочко, стало очевидным через пару недель – истерия вокруг Веры затихла, словно ничего и не было.

– Вот оно что…

– Да, такая вот история, Егор Алексеевич. И если бы не то, что случилось потом, я бы до сих пор потирал руки от злорадства, надоел этот гадюшник ужасно, не бросаю работу только из-за того, что руководство всегда выделяет мне деньги на любые нововведения, да и зарплата хорошая.

– Я понял. – Егор поднялся, давая понять, что разговор окончен. – То есть ты думаешь, что виной всему – Елена Шаповалова?

– Она – конечно, Егор Алексеевич, та еще тварь. – Дима поморщился. – Она и в свой отдел понабирала таких же, как сама – тупых, беспринципных и готовых на любую пакость баб, у каждой из них или ребенок на руках, или больная мать, или еще какие-то обстоятельства, которые заставляют их держаться за место зубами и когтями и делать все, что им велят. Но ненавидят они ее жутко. Люди не любят, когда их заставляют быть большими мразями, чем они есть, понимаете?

– Понимаю. Дима, ты расчеты на новый сервер подай мне завтра, я посмотрю, что можно сделать. Конечно, не будем ждать, пока накроется старый.

– Я старый продам, найду покупателя, и новый не так дорого в итоге обойдется.

– Тогда тем более – решено. Спасибо, Дима. Кстати, я вот чего не понимаю… хотя не мое это дело, можешь не отвечать. Ты той ночью, что погибла Данилова, был в кабинете с Шаповаловой?

Лицо Димы вмиг стало серым. Егор никогда не видел, чтобы человек так быстро становился похожим на труп, и его это ужаснуло.

– Да, Егор Алексеевич. Я был с ней. Я пойду, меня в бухгалтерии ждут, я забыл совсем.

Он поспешно вышел, и это было так странно, так не похоже на Диму и так подозрительно, что Егор понял – тот скрывает что-то настолько скверное, что сам этого боится.

Егор снова прошелся по кабинету. Ему нужно было все обдумать, к тому же его беспокоило, что до сих пор не пришел Сорокин. Ладно, терзаться неизвестностью можно и в нерабочее время, а сейчас он сделает одно очень нужное дело – наймет финансового аналитика для проверки работы всех подразделений, и особенно – отдела логистики. С Еленой Шаповаловой нужно что-то решать прямо сегодня. Где-то есть визитка специалиста, и если сейчас переговорить, то…

– Егор Алексеевич, к вам Рубахина.

– Вот черт…

– Что?

– Ничего, пусть войдет.

После всего, что он сегодня узнал, Егор меньше всего хотел общаться с фигурантами местных баек из склепа, но работа есть работа, а Рубахина – его зам, никуда не денешься. Егор отложил блокнот и посмотрел на дверь.

Татьяна Рубахина вошла, как всегда, решительным шагом. Невысокая, стройная брюнетка с ярко-синими глазами, черные волосы собраны в пучок – хотя лицо в целом заурядное, а опущенные уголки губ делали его навеки застывшим в гримасе недовольства, а потому впечатление от стройной фигурки совершенно стиралось, стоило взглянуть в ее лицо.

– Татьяна Павловна, у меня мало времени.

– Я буквально на минуту. – Рубахина села на один из стульев около стола. – Я, Егор Алексеевич, более не намерена терпеть хамство нашего юриста.

– Их двое. Кого вы имеете в виду?

– Эту хамку Шатохину, конечно, кого же еще. – Рубахина недовольно поморщилась. – Мало того, что она отклонила договор одного из наших поставщиков, она заявила мне, что договор опасный, и либо вы дадите ей команду на его подписание лично, либо договора не будет. Я не потерплю от подчиненных нарушения субординации, и…

– Татьяна Павловна, где текст договора с пометками Шатохиной?

– Вот. Но…

– Оставьте, я посмотрю. Кстати, вы совершенно напрасно сердитесь. Инна Кирилловна просто выполняла мое распоряжение – все документы, которые она считает неприемлемыми для нас, отдавать на рассмотрение мне, я сам буду принимать решение, исходя из всей информации. Чтобы отвергать чужую точку зрения, ее нужно для начала понять, Татьяна Павловна. Пока работа Инны Кирилловны меня устраивает, и…

– Егор Алексеевич, нам нужен другой юрист. – Рубахина в упор посмотрела на него. – Эта Шатохина кажется мне ненадежным человеком. А у нее доступ к печатям и к уставным документам. У меня есть на примете замечательный мальчик – молодой, перспективный, а Инне Кирилловне уже тридцать шесть лет, она прошла тот пик, когда человек способен усваивать информацию, и если можно ее заменить на молодого, способного парня…

– То способный парень найдет себе применение еще где-нибудь. А Инна Кирилловна останется там, где она есть, потому что, повторяю, ее работа меня пока устраивает.

– Ходят слухи, что они с Федором любовники.

– Отлично, пусть ходят. – Егор в упор посмотрел на Рубахину. – Татьяна Павловна, я бы хотел, чтобы из холла убрали цветы и прочее, в офисе и без того сложилась нездоровая обстановка.

– Но люди хотят выразить свою скорбь.

– Будут похороны, и им представится случай сделать это. У вас все?

– Пока все.

– Не смею вас задерживать.

Он взял сотовый и нашел нужный номер.

– Добрый день, Ольга Владимировна. – Егор рад слышать женщину на том конце трубы. – Как ваше драгоценное здоровье?

– Все прекрасно. Спасибо, Егор Алексеевич.

– А я по делу. Ольга Владимировна, мне с вами надо встретиться где-нибудь и переговорить.

– Давайте прямо сейчас. Вы же совсем рядом от меня работаете.

Конечно, она все знает, эта странная бледная женщина, элегантная и обманчиво мягкая, с глазами хищника. Он встречался с ней и раньше, она выполняла для него работу – еще во времена его жизни в Питере, и то, что она делала, впечатляло. Правда, сама она вызывала у Егора странное ощущение – казалось, что она все на свете понимает, сканируя собеседника холодным изучающим взглядом. Но именно она сейчас нужна Егору, потому что она одна может быстро и эффективно проверить работу подразделений, ему подведомственных.

– Через полчаса я буду у вас.

Егор скопировал на диск документы и расчеты, достал из сейфа несколько папок и спрятал в портфель. Что ж, давно пора было это сделать. И если он хочет работать здесь, то больше нельзя терпеть то, что тут происходило годами.

«Что ж, дамы и господа, быть людьми будем учиться начиная с сегодняшнего дня. Иначе нам с вами не по пути, но, в отличие от вас, меня заменить гораздо сложнее».

Егор надел куртку и вышел из кабинета. Наталья что-то записывала в толстую тетрадь, и Егор с удовольствием посмотрел на ее склоненную голову.

– Наташа, я должен уехать по делам, буду где-то через час. – Егор запер кабинет и положил ключ в карман. – Если придет Сорокин, пусть либо подождет меня, либо позвонит, я приеду.