Верь мне (СИ)

Едва Татьяна скрылась, Рома помедлил. Прошептал Вике, пойдёт ли она с ним. Получив утвердительный ответ, осторожно открыл дверь. На койке палаты лежал довольно крепкий парень лет эдак тридцати. Голова была замотана бинтами. Да и не только голова. Парень, кажется, спал. «Может, уйдём?» — осторожно спросила Виктория, которую несколько напрягал факт того, что за дверью — три спецназовца. Роман отмахнулся от Вики и подошёл к койке. Вика предпочла остаться позади Романа. Шилов громко придвинул стул к кровати, положил руки на спинку стула и стал пронзительно смотреть на больного.

— Батя, мы закончили, — буркнул парень, кряхтя.

— Слава Богу, я пока не батя, — усмехнулся Шилов.

Парень сразу же раскрыл глаза и ошалело, как на видение, уставился на Романа.

— Здорово, Георгич, — протянул больной и пожал руку Роману.

— Здорово, Паш, — Шилов пожал руку парню, — не спрашивай, как я здесь.

— Стреляли, — расхохотался Паша, — да сам знаю.

— А теперь рассказывай, как вернулся в ОМОН, что произошло, почему ты здесь.

— Это допрос? — удивился Павел.

— Скорее, дружеское любопытство.

— Ну, раз Вы спрашиваете, Роман Георгиевич, то я расскажу. Выехали мы на вызов.

— Кто вызывал?

— Не перебивайте, Роман Георгиевич. Я Вас, конечно, уважаю, но…

— Молчу-молчу, — улыбнулся Шилов и с интересом стал слушать Пашу.

— Короче, Голицин, Леднёв, Джексон. Они поднялись в квартиру, где должен был сидеть какой-то киллер. Джексон перед этим ещё зашёл и сказал: «Ну что, доблестные омоновцы, держите автоматы наготове, а уши и глаза раскрытыми. Но жмуров на не надо — учтите». Короче, они ушли, а мы сидим. Байки травим. В автобус заглядывает какой-то мужик. Шугается, вылетает.

— А как он заглянул? — подала голос осмелевшая Виктория, но, поймав на себе сердитый взгляд Шилова, закусила губу.

— Мужики ржут. Вдруг трое. Наших. Ну, все здороваться. А они автоматной очередью нас встретили.

— Дружелюбно, что сказать, — усмехнулся Шилов.

— Роман Георгиевич, это я во всём виноват. Я же начальник над ними.

— А кого брать собирались? — опять встряла Вика и опять оказалась одёрнута сердитым взглядом Шилова.

— Ладно, Паш, поправляйся, — со вздохом Роман встал, вернул стул на место, пожал омоновцу руку, — запомни: никто ни в чём не виноват.

— Ну как же…

— Просто поверь мне. — Шилов вздохнул, задумался.

Вика решила не медлить и вышла, из приоткрытой двери до неё долетели звуки Пашиного голоса:

— Роман Георгиевич, Вы меня, конечно, извините. Я Вас уважаю. Но кто это?

— Свидетель по делу Стаса.

— Я б на Вашем месте ей не доверял.

— А я б на твоём с отцом помирился. Хорошо, что мы оба на своих местах, верно?

После чего Шилов вышел. Спецназовцы спали. Рома подтолкнул Вику — иди. Когда та отошла на пару метров, Роман крикнул: «Рота, подъём». А потом догнал её, бросив презрительное: «Караульные, блин».

Дорогу до Викиного дома ехали молча. Шилов ожесточённо сжимал руль и ругал каждого нерадивого автомобилиста или пешехода, что норовил броситься под колёса машины. Виктория искренне недоумевала.

— Больше со мной не поедешь. — Процедил он, когда до Викиного дома оставалось немного.

— Почему?

— Ты позвала меня, чтобы я во всём разобрался, так?

— Да. — Вика гордо подняла голову и сжала руку в кулак, готовясь терпеть упрёки.

— Но сама ты лезть ни во что не будешь.

— Я просто хочу помочь! — Вика повысила голос. — Или Вы презираете женщин? Так бы сразу и сказали!

— А Вы ярая феминистка? Извините, что задел Ваши чувства. Надеюсь, Вас не оскорбляет тот факт, что сегодня я весь день вожу Вас на своём авто и вытаскиваю из неприятных ситуаций. Вам стоит только сказать, и я тут же остановлю автомобиль и позволю Вам действовать самостоятельно.

Говорил Шилов спокойно, размеренно. Как будто не спорил. Зато вот в Вике закипали чувства. В душе она понимала, что Роман прав, но была слишком самолюбива, чтобы признать это.

— Женский взгляд может зацепить то, чего не заметит мужской, — смиренно опуская голову, попробовала закончить спор Вика.

— Кто из нас опер?

— Вы.

— Тогда предоставьте мне возможность действовать. Лучшая помощь — не мешать мне помощью.

— До свидания, — автомобиль затормозил у подъезда, обидно было до боли,

Виктория вылезла из машины и хлопнула дверью.

Поднялась домой, разделась. Подошла к окну. Шилов был о ней худшего мнения, если решил, что достаточно будет отогнать машину к углу противоположного дома. Краем губ печально улыбнулась. Включила свет. Проследила за тем, как медленно машина Романа отъехала. Пошла в ванную. Умыла дрожащие после спора руки; умыла лицо и шею. Посмотрела в зеркало. «Не надоела? — шептал ей мерзкий голосок в голове. — Сама себе не надоела? Лезешь везде, ищешь чего-то. Живи, как жила». Вика отмахнулась: голосок в голове — признак шизофрении. Ну, или другого психического заболевания. Вика с наслаждением смыла с себя всю суету этого дня, который тянулся очень долго. Прикрывая глаза от наслаждения, опустила гудящие ноги в холодную воду. Потом вылезла из ванной и, еле переставляя ноги, добралась до желанной кровати. «Наконец-то высплюсь!» — в душе Вика ликовала.

О том, что, пока не уедет Шилов, выспаться не удастся, Виктория догадалась, когда в полночь её с подушки подорвал рингтон телефона. Ещё толком не проснувшись, на автомате, Вика откинула крышку, поднесла к уху: «Алло».

— Короче, ищи аптечку и жди нас. — Несмотря на то, что мужчины собирались пить, голос Шилова был, на удивление, трезвым.

— Что? — Вика схватилась за голову, ничего не понимая спросонья. — Что случилось-то?

— На Джексона напали…

Вылезая из-под одеяла в холодную квартиру, Вика мгновенно проснулась и даже успела бросить:

— Так кому помощь нужна? Им или вам?

— Жди, шутница, блин.

Вика тряхнула головой. Разлепила глаза. Подавила желание упасть на кровать. Встала. Прошла к шкафу. Достала одежду приличнее шёлковой ночнушки, переоделась. Пошла на кухню — хлопать дверцами шкафов и искать аптечку. Попутно она думала, кому надо нападать на Джексона. Напасть на Джексона — такое в голове не укладывалось. На это пойдёт разве что самоубийца. Выудив с верхней полки запылившуюся коробку, где гремели и шелестели медикаменты, а из-под шкафа выудив бутылку чистого спирта, Вика всё поставила на стол и задумалась. Было что-то подозрительное во всех этих преступлениях. Но спросонья сообразить было нельзя. И собрать всё в одну картинку тоже. Вика отчаялась: она не была ни следаком, ни опером, ни аналитиком, ни экспертом — в мире милиции она была никем.

Звонок в дверь заставил её вздрогнуть и подорваться. Едва не задев коробку с медикаментами, Вика открыла дверь. В квартиру ввалился Джексон. При первом взгляде на него Вика смогла лишь ляпнуть:

— Ну и рожа у тебя, Шарапов…

Комментарий к Глава 7. Меньше спишь…

Вот так как-то. Глава длинная. Много действий. Приму обоснованную критику. Готова исправляться)

========== Глава 8. Ночь ==========

— Ну и рожа у тебя, Шарапов… — выдохнула Вика, едва Жека ввалился в квартиру.

— Некогда внешний вид оценивать, — послышался голос Шилова.

Джексон и Рома вошли в квартиру. Принюхавшись, Вика уловила запах спиртного, исходящий от мужчин, но сказать ничего не решилась.

При свете ламп лицо Джексона казалось ещё хуже, чем в темноте. Вика недоуменно уставилась на него. На бровях, щеке и над шубой было несколько ссадин. На лбу и под глазом намечался синяк. «Таким только детей по ночам пугать. Вот он — натуральный бабай!» — подумалось Вике, когда Жека прошёл в спальню. Там уже были разложены медикаменты.

— Садитесь, — Вика указала Жене на кровать.

Джексон сел и озадаченно уставился на Вику.

— Как же Вас так угораздило? — изумилась Вика, осторожно разглядывая лицо Джексона.

***

Посидеть со старым другом за бокалом пивка или ещё чего покрепче — вот основной закон Иванова Евгения Егоровича. Безусловно, из всех спиртных напитков Евгений любил водку. Ведь что, как не она прогревает и душу, и тело? Вот и сегодня Жека с радостью поспешил на квартиру к Роме, где его уже ожидал накрытый по поводу встречи стол с двумя бутылками водки, двумя гранёными стеклянными стаканами и нарезанной закуской. Во главе этого стоял Рома. Рома Шилов. Сели. Выпили за встречу. Закусили копчёной колбасой. Джексон пустился в размышления.