Убийство по Джеймсу Джойсу

— Ну, — заключил мистер Страттон, вставая, — пожалуй, теперь лучше мне побеседовать с мистером Маллиганом. Он был здесь, как я понял. Не ушел еще, вы не знаете?

— По-моему, он беседует с Эмметом, — сказала Кейт, тоже поднявшись. — Прислать его к вам?

— Если будете так любезны, — отвечал мистер Страттон. — Спасибо вам всем за литературную помощь.

— Это доставило нам удовольствие, — сказала Грейс Нол, выходя впереди всех из комнаты, и, едва закрыв за собой дверь, спросила: — А как зовут другого мужчину, который всегда рядом со Страттоном, но практически не произнес ни слова?

— Не имею понятия, — сказала Кейт, — но называю его Макинтош.

— Почему? — поинтересовалась Лина.

— Читайте «Улисса» [29], — маниакально приказала Кейт.

— Я должна записать это, — сказала Грейс, — и всю прочую только что полученную интересную информацию. Белое вино. — Она вытащила из кармана записную книжку и принялась записывать.

— Вы все записываете? — с любопытством спросила Лина. — И таким образом все запоминаете?

— Абсолютно. Даже ужасные вещи.

— Я запоминаю их без всякого труда, — рассмеялась Лина.

— Ничего подобного. Когда Алиса вытащила Черного Короля из золы, он сказал: «Этой ужасной минуты я не забуду никогда в жизни!» — а Черная Королева предупредила: «Нет, забудешь, если не занесешь в меморандум» [30]. Поскольку, — продолжала Грейс, снова сунув блокнот в карман, — из зала заседаний нас выставили, не пойти ли нам погулять? Кстати, интересно, не настал ли, случайно, час дойки коров?

— Судя по рассказам Лео, он, вероятно, как раз сейчас заканчивается, — сказала Кейт. — Но я, разумеется, не заносила этого в меморандум.

— Как вы думаете, мистер Брэдфорд, не станет возражать против нашего вторжения, особенно сегодня?

— На самом деле он вполне терпелив в этом смысле. По-моему, Лео с Уильямом взяли в привычку присутствовать там ежедневно при дойке, пока не разузнали об этом деле больше самого мистера Брэдфорда. В любом случае нам, может быть, стоит прикинуться детективами и понаблюдать за его реакцией. Пойдем? Через поля или по дороге?

— Думаю, по дороге, — сказала Грейс. — Я лучше знаю, как иметь дело с автомобилями, чем с неизвестными мне опасностями, которыми, кстати, кажется, перенасыщена сельская жизнь. В свое время мне были знакомы многие дикие страсти, начиная с голых амбиций и заканчивая голой похотью, но в результате никто никого не застреливал, хотя для точности должна добавить, что кое-кто сам стрелялся. Я осуждаю деревенскую жизнь не за более сильную прирожденную склонность к насилию, а за более тесное знакомство с оружием и насильственной смертью. На мой взгляд, тот, кто не раз видел разорванных в клочья оленей и лесных сурков, гораздо вероятнее смирится с мыслью о разорванном на куски человеческом существе.

— Брэдфорд однажды рассказывал мне, — сказала Кейт, — что здесь практически нет воровства именно по причине всеобщей осведомленности об имеющемся у каждого ружье, а также о том, что каждый умеет им пользоваться и непременно воспользуется.

— Поэтому, — подхватила Грейс, — скорее получается, что каждый мог схватить ружье и из чистого раздражения застрелить Мэри Брэдфорд, вместо того чтобы вкладывать пулю в чужое, не так ли? Я хочу сказать, действительно ли это преступление кажется вам деревенским? Я больше склоняюсь к мысли, что его совершил человек с метафорическим мышлением.

— Вы хотите сказать, с джойсовским? — уточнила Лина.

— В любом случае — с литературным.

— Не могу согласиться, — возразила Кейт. — Мне представляется, что некий сельский тип, ненавидевший Мэри Брэдфорд, обнаружил возможность от нее избавиться и использовал этот шанс. Тот факт, что таким образом он навлечет кучу неприятностей на городских сумасшедших, добавил подобному методу привлекательности. Вон машина идет.

Все трое сошли на обочину, а автомобиль замедлил ход лишь настолько, чтобы чересчур быстро гнавший машину неизменный подросток мужского пола успел выкрикнуть некое приглашение, окрашенное сарказмом. Вернувшись на дорогу, Грейс хмыкнула.

— В каком-нибудь произведении детективной литературы в этом автомобиле сидели бы не завывающие юнцы, а авантюрист. Вы читаете детективные рассказы?

— Обязательно, — кивнула Кейт. — И про двойных агентов. Я обнаружила, что они либо ведут двойную деятельность, либо играют в бридж, ходят на яхтах или гоняют на лыжах. А почему вы спросили?

— Любопытно, — изрекла Грейс, — насколько в действительности эти истории не похожи на жизнь. Дело в том, что в них слишком много всего происходит. Я уж не говорю обо всех этих книжках Яна Флеминга. Даже милые английские детективные рассказики, которые Оден отнес к типу «труп в доме приходского священника», изобилуют событиями. У нас сейчас тоже произошло убийство, но мы делаем только одно — разумеется, рассуждаем о нем и все вместе идем по дороге — три странных леди в теннисных туфлях — взглянуть, как муж жертвы доит коров.

— Я понимаю, о чем вы говорите, — сказала Кейт. — Английский детектив начинается с того, что кто-то читает в «Таймс» объявление, которые эксцентричные англичане привыкли публиковать на первой странице, где сказано: «Питер, если хочешь узнать обо мне, пойди повидаться с Генри. Колин». Питер бежит повидаться с Генри, который оказывается восьмидесятилетней старухой нянькой, а потом вы узнаете, что он оказался запертым, точно в ловушке, в некоем доме за «железным занавесом» и выбирается оттуда, раз за разом вбивая в кирпичную стенку какую-то железяку. Если бы кто-то меня запер в доме, что, безусловно, в высшей степени невероятно, я сидела бы там, пока меня не спасли бы, или, скорее, умерла с голоду.

— Все равно это очень хорошая книжка.

— Конечно, хорошая. Есть еще одна, я читала ее недавно, про тридцатипятилетнюю старую деву, которая отправилась в отпуск в Европу, используя свой автомобиль для переправки во Францию какой-то контрабанды, оказалась в конце концов запертой в камере с неким великолепным французом и ухватилась за эту возможность, чтобы узнать наконец, что означает спать с мужчиной, покуда преступники сбрасывали в океан трупы.

— Это тоже хорошая книжка.

— Превосходная. Но по-моему, дело в том, что с людьми, прожившими тридцать пять лет и более без каких-либо происшествий, ничего уже не происходит.

— Вы правы, — согласилась Грейс. — Если б меня в тридцатипятилетнем возрасте заперли в камере с французом, сколь бы великолепным он ни был, я в конце концов стала бы обсуждать с ним некоторые трудные для понимания аспекты средневековой культуры, если он образован, а если не образован, позволила бы ему рассказывать мне о риске, которому подвергается французская экономика, или о галльской военной отваге. Либо ты принадлежишь к тому сорту, с которым случаются приключения, либо нет. И подозреваю, что принадлежащие к этому сорту только переживают всевозможные приключения, но не слишком много думают или читают.

— Несомненно, едва ли кому-то из нас доведется попасть в запертую камеру вместе с великолепным французом, — заметила Лина.

— А если бы довелось, мы бы так огорчались при мысли о сбрасываемых в океан трупах, что даже не думали бы ни о каких приключениях.

— Я бы думала, — сказала Лина.

— Весь смысл детективных романов в том, — подытожила Грейс, — что ужасно приятно читать, как другие люди делают вещи, которых тебе самому никогда делать не доведется.

— Мы принадлежим к тому сорту, который читает детективные романы и составляет меморандум, — улыбнулась Кейт.

Они подошли к коровнику. Брэдфорд доил коров; ему помогал фермер, живший ниже по дороге.

— Вы хотите сказать, они доят коров машинами? — спросила Лина, оглядываясь.

— Они все делают машинами, — сказала Грейс. — Уж это-то мне известно.

— А коровам нравится стоять, когда у них так зажаты головы? — спросила Лина, после того как пришедшие с визитом леди подобающим образом представились и вместе с Кейт принесли свои соболезнования.