Жду, надеюсь, люблю

Они немедленно тронулись, следуя строго за автомобилем, в котором ехала чета Хуртадо и Готорн. Еще один внедорожник пристроился третьим в колонне.

Сидни с Ником сидели на заднем сиденье. Хотя они и не были одни, все же находились в некотором уединении. Она положила голову ему на плечо.

– Не обижайся, – заметил он, – но ты воняешь.

– Дым был ужасным.

– Это я должен был вонять, – подхватил Филипс. – Видели вы когда-нибудь такой взрыв? Жаль, я не записал его на мобильник, чтобы показать детям. Они считают, что у папочки скучная работа.

– А что вы рассказываете близнецам о работе?

– Они еще не понимают, что к чему, им всего четыре года. – Филипс обернулся, чтобы встретиться глазами с Сидни. – Когда мои парни подрастут, будет труднее скрывать от них правду. Не могу же я им сказать, что я тайный агент.

– А что насчет вашей жены?

– Вы задаете слишком много вопросов, Сидни.

– Ничего не могу поделать со своим любопытством.

– Это верно, – подтвердил Ник. – Вечно она все хочет знать.

– Мы с женой не говорим о работе. – Филипс нахмурился. – Если что-то и всплывает, вроде нынешнего пожара, я меняю тему. Я бы ей сказал: «Тот пожар мог бы обернуться настоящей катастрофой, но работники ранчо свое дело знают».

– Верно, – согласилась Сидни, отметив, что Филипс обошел молчанием любые подробности, которые можно счесть разглашением. Должно быть, утомительно жить, скрывая настоящую работу.

– Могло быть и хуже, – возразил Филипс. – К счастью, никого не ранили.

Посмотрев через плечо на заднее сиденье, Батлер сердито заметил:

– Враги достигли своей цели. Они отвлекли охрану стрельбой в задней части дома, а сами тем временем похозяйничали в передней его части.

– Как думаете, что вызвало такой взрыв? – поинтересовался Ник. – Могла это быть боевая техника дальнего действия?

– Сомневаюсь, чтобы им потребовалось столь замысловатое оборудование, – ответил Батлер. – Из опыта Ирака и Афганистана мы хотя бы узнали: чтобы собрать бомбу, большого ума не требуется.

– Что будет, когда мы приедем в отель? – подал голос Грегори. – Не думаю, чтобы для нас забронировали номера на сегодня.

– У Готорн все под контролем, – ответил Филипс. – Думаю, мы забронировали целый этаж на неделю, включая и роскошные апартаменты для президента и его супруги.

– Все это мне известно, – рявкнул Грегори. – Я занимаюсь подготовкой встреч с представителями «Андервуд ойл» и разговаривал с отелем. Меня интересуют планы только на сегодняшний вечер.

Сидни толкнула Ника локтем под ребра.

– Возможно, для нас у них не найдется места, придется самим о себе позаботиться.

– Совсем одни, – мечтательно произнес Ник. – Было бы неплохо.

– Для вас, может, и неплохо, а я годами работал над этим проектом, и теперь наконец все, кажется, сложилось, я близок к достижению твердой договоренности.

– О чем? – спросила Сидни. – Переговоры о праве на бурение не такие уж сложные. Какую сумму «Андервуд ойл» хочет инвестировать в строительство дорог и домов и обеспечение пресной водой? Собирается ли компания как-то повлиять на ситуацию с нехваткой школ? А что насчет медицины?

– Гуманитарная помощь – не моя забота. – Грегори поправил очки. – И не ваша тоже.

Сидни хотела было запротестовать. Прежде чем «Андервуд ойл» откроет кран и направит в Тикуанну поток денег, нужно подумать о местных жителях.

Если единственная цель этих встреч – еще большее обогащение Хуртадо, Сидни определенно есть что сказать. Спорить с Грегори не имело смысла, он давно спланировал свою стратегию и не намерен вносить изменения.

Вне зависимости от того, кто при этом пострадает.

Глава 15

Пританцовывая, Сидни впорхнула в гостиничный номер на пятом этаже. Обстановка была стандартная: двуспальная кровать, шкаф, телевизор, письменный стол и ванная. Высокое, от пола до потолка, окно занавешено шторой из ткани букле. Ничем не примечательная комната казалась самой фантастической из всех, в которых ей когда-либо приходилось останавливаться, потому что она принадлежала только им с Ником.

Для них не нашлось номера на этаже, занимаемом ЦРУ, поэтому им предоставили одну из имеющихся в гостинице свободных комнат. Они наконец-то могут насладиться уединением.

Сидни шлепнулась на кровать, блаженно закатив глаза к потолку:

– Как мне нравится это место.

– Легко же тебе угодить.

Ник опустился на кровать рядом с ней.

– Можем творить, что хотим.

Ощущение свободы пьянило, хотелось совершить из ряда вон выходящий поступок, чтобы отпраздновать.

– Хочешь наговорить непристойностей?

– А ты?

– Ты же знаешь, это не мой стиль. Была бы я аморальной девчонкой, другое дело.

– А ты постарайся.

– Ах, котик, я хочу тебя, хочу твой… – Схватив за полы кожаной куртки, она привлекла его к себе. – Ты знаешь, чего я хочу.

Он сгреб ее в охапку и страстно, не сдерживаясь, поцеловал. Его грубые ласки требовали ответа, и Сидни позволила инстинктам взять верх над разумом. Она не подозревала, как скованно вела себя, когда думала, что за ними наблюдают. Теперь, обретя свободу, наслаждалась каждым прикосновением, потягиванием, вздохом.

Она отпрянула от Ника, наморщив нос:

– От меня дымом воняет.

– Нам нужно принять душ.

– Да, давай.

Простая, декорированная плиткой ванная комната сулила райские удовольствия. Сидни открыла кран, из душа хлынула горячая вода. Несколько дней она умирала от желания прикоснуться к Нику. Сексуальный стриптиз добавил бы происходящему пикантности, но она сгорала от нетерпения и не стала тратить время на подобные игры. Не прошло и нескольких секунд, как они полностью обнажились.

Любовное томление, терзавшее Сидни долгие месяцы, враз превратилось в чистое всепоглощающее желание. На свете не существовало никого, кроме Ника, жениха, любовника. Ее мужчины.

Наклонившись, Ник поцеловал ее в плечо.

– У тебя будет красивый боевой шрам.

– Я о нем почти забыла.

– И невероятно сексуальный.

Сидни запрокинула голову, позволив воде стекать по волосам, смывая запах пожара.

Ник потер мыло между ладонями.

– Иди сюда, замарашка.

И принялся намыливать ей груди и талию, затем, повернув спиной к себе, растирать плечи. Сидни стояла, глядя на струи горячей воды. Пальцы Ника тем временем, скользнув вдоль ее спины, сомкнулись на ягодицах. Несмотря на то что он крупный, мускулистый мужчина, прикосновения были удивительно нежными.

Открыв шампунь, он стал мыть ей волосы. Постепенно запаху сандалового дерева удалось победить зловоние дыма.

Они поменялись местами. Ник был так высок, что пришлось пригнуться, чтобы струи воды попали ему на голову. Вода потекла по блестящим черным волосам, рассыпаясь на тысячи брызг и устремляясь вниз. Сидни не спеша изучала его.

Шрамов стало больше. Она дотронулась до одного грубого рубца над грудью.

Сидни пришлось приложить усилия, чтобы подавить закипающий в душе гнев. Она жаждала справедливости, возмездия, но Ник прав: они заслужили уединения.

Намылив его целиком, она прижалась щекой к широкой груди. Шум водяных струй звучал в едином ритме с пульсом. Вода то соединяла их, то снова разъединяла.

Прежде они занимались любовью в душе. Впервые это случилось 15 ноября, почти год назад, и прочно отпечаталось в памяти Сидни. Но сегодня все будто происходило впервые. Его поцелуи сделались более настойчивыми, прикосновения – более требовательными. Раздвинув ноги, Сидни потерлась лобком о Ника.

– Я все еще принимаю противозачаточные пилюли, – сообщила она.

– Хорошо.

Когда с момента исчезновения Ника минуло три месяца, и Сидни не знала, жив он или мертв, она хотела прекратить их пить. Однако прием противозачаточных пилюль превратился в важную часть ее распорядка, ей нужно было всегда быть готовой к возвращению Ника.

Она посмотрела в его золотисто-карие глаза, чувствуя бурление адреналина в венах: