Время приключений Феликса Ли (СИ)

Феликс игнорирует эти завывания и, чуть помедлив, говорит своё.

— Собирайся, нам через два часа надо быть у хёна. Вернее даже, как я понял, у хёнов. Мы идём в гости! И заметь, если верить гуглу, то добираться до них нам минут сорок минимум, так что всего чуть более часа на все сборы и покупку какого-нибудь торта. А то Уджин нас постоянно кормит, надо бы чем-то оплатить!

По ту сторону двери наступает гробовая тишина.

— Какие ещё к чёрту гости и торты?.. — тихо спрашивает Хван.

— Гости — это мы, а торт советую клубничный, это мой любимый, — авторитетно заявляет Феликс.

Хёнджин, судя по всему, замирает и что-то начинает обдумывать. Феликсу это уже не нравится, ведь обычно после таких размышлений старшего появляются жертвы.

— Ладно, поехали, — наконец говорит Хёнджин. — Всё равно это было неминуемо. Открывай дверь.

Феликс нервно смеётся.

— Знаешь, мне страшно.

— Почему? — почти что мурлычет Хёнджин.

— Потому что ты мне втащишь сейчас?

— Ты правильно догадываешься, — шипит сквозь зубы Хёнджин и яростно дёргает за ручку. — Открывай дверь, идиот! — он пинает бедную дверь ногой.

— Мне и тут неплохо! — икает Ли.

Хёнджин хмыкает.

— У меня же есть ключи, точно.

— О нет…

— Хорошо тебе, говоришь? Сейчас ещё лучше, чёрт возьми, будет.

Ключ начинает поворачиваться.

— Спасите! — истошно вопит Феликс.

***

Чан даёт пять Чонину и они быстро откладывают телефон друга на то место, где он и лежал раньше. Оба делают вид, что ничего не произошло вообще. Чонин даже ставит чайник и они принимаются пить чай.

Но тут наконец, спустя часа два с «закупоривания», дверь из ванной открывается, слышатся шаги и на пороге появляется крайне помятый Уджин.

— Чай делаете? Мне тоже сделайте. Только не думайте кофе сделать, меня от одного его вида тошнит, — Ким морщится и устало проводит рукой по лицу. — Боже, как мне хреново. Двое суток нормально не спал.

— Я нормально не сплю уже года два, подумаешь, — фыркает Чан, медленно перемешивая сахар в чае.

— Я не знаю… не знаю, что меня дёрнуло ему во всём сознаться, — стонет Уджин, плюхаясь на стул.

— Ну, почти во всём, — «успокаивает» его Чонин. — Думаю, некоторые факты твоей биографии твоего Хёнджина ещё поразят.

— Уджин у нас редкостный кадр же, — добродушно смеётся Чан, хлопая старшего по плечу.

Уджин принимает совсем несчастный вид.

— Теперь мне придётся избегать его, — тяжело вздыхает.

— Не придётся, — Чонин широко улыбается, — Он прямо сейчас едет к нам.

Немая пауза.

Уджин поднимает красные от недосыпа глаза на младшего, переводит взгляд на Бана, и до него начинает доходить смысл слов. Пускай, от шока медленнее, чем обычно. Ещё с минуту его сознание пытается отрицать, что самое логичное предположение верно, но наконец Ким озвучивает его.

— Вы его пригласили в гости?..

— Ну, чисто гипотетически и с его стороны… — Чан нервно смеётся. — Это сделал ты.

— То есть?..

— Открой переписку с ним, — советует Ян.

Аккуратно, словно это бомба, Уджин берёт телефон в руки и открывает переписку, сглатывая. По мере прочтения ему дурнеет и дурнеет. Он даже как-то бледнее становится.

— А нечего было в ванной заседать так долго, — ляпает Чонин.

Уджин пробует познать дзен прямо сегодня, прямо сейчас, чтоб не высказать друзьям всё, что он об этом думает…

***

Сердце Хёнджина почти выпрыгивает из груди от волнения. И какой-то надежды или радости. И за это Хван себя корит. Но вдруг… Нет, веры в то, что всё пройдёт хорошо нет, но всё же… Он всё равно не может с собой ничего поделать, а со своим сердцем тем более.

Хван скулит и хватается за голову.

— Да хватит уже страдать, мы в метро, — ворчит Феликс. — Люди подумают, что мы больные на голову, что, кстати, недалеко от правды.

— Мне ещё места выбирать где страдать?

— Да. Вот выйдем и можешь продолжать.

— Ты бездушен.

Феликс пожимает плечами.

— Я просто не хочу, чтобы нас забрали в психушку.

— Какая забота, сейчас заплачу, — фыркает Хёнджин, а потом снова скулит. — Боже, и что мне делать? Говорить?

— Скажи, что любишь его, — пожимает плечами Феликс.

— Но… я не хочу отношений.

Ли замирает и уже сам начинает скулить от отчаяния.

— Приехали.

— Эй!

— Хорошо. Почему не хочешь?

— Мне в них никогда не везёт, ты же сам знаешь. Первая девушка вытрепала все нервы, пользуясь тем, что я её люблю. Вторая не хотела ничего серьёзного. Первый парень хотел только секса. Второй притворился хорошим и добрым человеком, а потом поступил со мной как мудак и бросил. И ещё, вроде, пару человек было…

— У тебя в год больше личной жизни, чем у меня за всю жизнь, не любитель отношений, — у Феликса начинает дёргаться глаз.

— Но это не за один год! — возмущается Хван.

— Но это и не все твои бывшие! — восклицает Ли.

— Ладно, аргумент… — нехотя признаёт старший. — Просто знаешь, после этого всего я боюсь начинать отношения. Раньше я этого хотел, а сейчас меня это тревожит. Мне кажется, мне больше нравится состояние влюблённости, чем сами отношения, понимаешь? Мне очень сильно нравится Уджин, моё сердце из груди выскакивает от мыслей о нём, но я не хочу отношений с ним. Не сейчас. Потому что я всё снова могу испортить, я неудачник в этом плане. Мне лучше быть одному. Я не хочу испортить жизнь Уджину, потому что он мне чертовски дорог стал за это время. Если мне придётся быть его другом до конца жизни — пускай так. Но я не хочу, чтобы он разочаровался во мне из-за отношений. А в отношениях я всегда становлюсь мудаком.

— Тогда измени себя, Хёнджин, — неожиданно серьёзно говорит Феликс. — Уджин может стать тем человеком, который всё изменит, но тогда и тебе придётся изменить себя. Этот весь круг не прервётся, пока ты сам этого не захочешь. Я не говорю, что тебе надо встречаться с Уджином, но, думаю, сказать о своих чувствах стоит. Он имеет право знать. Попроси подождать его столько, сколько тебе понадобится. Но знай, если он за это время устанет или выберет кого-то другого — это его право. Понимаешь?

Хёнджин тяжело вздыхает и поджимает губы. Выглядит он совершенно несчастно; так, что Феликсу чертовски хочется обнять и сказать, что всё будет хорошо, но этого не делает. Хёнджин должен полностью осознать и принять слова.

— В такие моменты в тебе пропадает психолог, Феликс, — признаётся Хёнджин. — Спасибо тебе.

— Не за что, чувак, для этого и есть лучшие друзья, — Ли наконец улыбается и хлопает друга по плечу.

— Но всё же. Если я так сделаю, это будет его мучить… — неуверенно пытается возразить Хван.

— Но ему будет ещё больнее, если окажется, что это у тебя, как и обычно, просто желание побыть влюблённым, — осаждает Ликс, а после подпрыгивает на своём месте. — А вот и наша станция! Пошли!

— Это не как обычно… — тихо, скорее сам себе, говорит Хёнджин, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.

***

Уджин мечется по квартире с невероятными прытью и скоростью, правда, постоянно что-то сносит, на что Чан матерится сквозь зубы, но ничего другу не говорит. Чонин же опасливо смотрит на это всё и пробует вжаться в диван как можно сильнее, чтобы этот весь пиздец его не задел. Но когда Ким врезается в диван и издаёт жалобный звук, Чонин осознаёт, что спасения ему нет нигде.

— Как же достало, — вздыхает Ян.

— Тише, Нин-и, дай хёну поистерить, — шикает Чан.

— Ну ладно, — недовольно фыркает тот.

Будь Уджин чуть меньше нервный сейчас, то обязательно дал бы по щелбану каждому. К слову, Чан и Чонин уже успели на своём опыте оценить эффективность и болезненность новой методики Уджина с щелбанами, поэтому и радуются, что тому сейчас не до них.

— И что ему сказать? «Прости, что признался и тебе теперь неловко?» — чуть ли не хнычет обычно спокойный Уджин.

— Зачем извиняться? — не понимает Чонин.

— За неудобства? — неуверенно отвечает Ким.