Утолю твои печали

- Нет-нет, погоди, я его как раз утром сегодня видела.

- Ну и жара сегодня! Сентябрь, а жарит, как в июле. - Арвид присел на скамейку. Вытянул платок из кармана, промокнул лоб: - Он что, один живет?

- Один. Все не нагуляется никак, уж под тридцать лет мужику, а все Сашкой ходит.

Женщины теперь говорили, скорее, друг с другом - Арвид подкинул им животрепещущую тему.

- Уж привел бы себе кого, что ли.

- А то мало он водит!

- Да я не про этих шалопуток. Да ладно, когда девки, а то ведь найдет полная квартира невесть кого, и туда-сюда, туда-сюда, чуть ни всю ночь. И все мимо наших дверей. Иной раз в глазок гляну, и страх берет - таким двери высадить - только плечом двинуть, морды гладкие, сытые, на зарплату такую не наешь.

- Да еще эти... наркоманы. Раньше пьяного хоть сразу видно было, а тут пойми - толи он уколотый, толи обнюханый.

- И не говорите - чуть вечер, и уж из квартиры боишься выйти. Заведется один вот такой Сашка, и весь подъезд страдает.

Арвид поднялся.

- Ну, передохнул я с вами, идти надо - работа.

- Счастливо тебе, - закивали женщины, доброжелательно глядя ему вслед.

Когда Арвид появился тут во второй раз, двор был пустым и темным. Арвид посидел в машине, глядя как одно за другим гасли прямоугольники окон, но в семнадцатой квартире продолжали ярко светиться.

Он незамеченным вошел в подъезд, неслышно поднялся по старой деревянной лестнице, не позволив ей скрипнуть. Остановился у нужной двери, прислушался к звукам в квартире. Бодрый голос Якубовича равномерно перемежался всплесками дружного смеха зрителей. Не прошло и минуты, как Арвид стоял по другую сторону двери. Снова послушал - ничего не изменилось, только звук работающего телевизора стал громче. Арвид бесшумно скользнул вдоль полутемного коридора. Две приоткрытые двери - темные провалы в туалет и ванную, за ними - освещенная и пустая кухня. В другую сторону - комната, дверь почти закрыта, там темно, наверно, окно задернуто плотными шторами. Арвид склонил голову к темной щели, прислушался - пусто. Последняя комната, - в которой работает телевизор. Не выходя на свет, Арвид с минуту рассматривал крупного парня. Он лежал на диване головой к двери, и Арвиду не видно было его лица. По тому, как дышал, Арвид определил, что он спит. Перед диваном стоял низенький столик, на нем - пульт управления, банка из-под пива, тарелка с чем-то недоеденным, журналы в глянцевых обложках.

Арвид не спеша вошел, поставил стул, сел напротив и постучал пультом о стол.

Парень открыл глаза и резко сел. Уставившись на Арвида, потряс головой.

- Ты откуда взялся?

- Я тебя, Саш, днем искал. Не говорили тебе?

- Не-е. Тебе чего? Ты кто?

- Поговорить зашел. Говорить, Саша, будем так: я спрашиваю, ты отвечаешь. Надеюсь, ты понятливый.

- Ты что, от Седого?..

С сухим щелчком пустая банка отскочила ото лба, парень подпрыгнул, роняя столик и сейчас же рухнул назад, на диван, переворачиваясь в воздухе лицом вниз - неуловимое движение Арвида поспособствовало этому пируэту.

- Непонятливый, выходит. Больше не дергайся, а то я тебе что-нибудь не сильно нужное поломаю, - Арвид поднял столик и сел.

Держась за лоб, парень ворочался на диване.

- Садись нормально и слушай. Вчера ты звонил женщине...

- Какой? Мало их?

- Этой ты звонил по поручению. Меня как раз этот поручитель интересует.

- Да иди ты, ни по каким поручениям я не звонил...

Арвид положил на стол диктофон, нажал кнопку. Парень прослушал запись, скривился.

- Ну, получится у нас по-хорошему, или будем менять стиль общения?

- Ты что, сука... За пацана меня что ли держишь? Да я тебя размажу... парень начал медленно подниматься, упираясь обеими руками в столик, и вдруг легко метнул его в Арвида, кинувшись следом.

В следующую секунду он катался по полу, прижимая к животу левую кисть.

- Еще есть лишние кости? - Арвид чуть отодвинул ногу, чтобы не препятствовать неловким кульбитам. - Хватит. Поднимайся. Эй, садись сам, если не хочешь, чтоб я тебя опять трогал, хрупкий ты мой.

Парень, подвывая, вполз на диван.

- Каждый раз, как не ответишь, буду что-нибудь тебе ломать. Саша, я ведь просто так не уйду, ты это понимаешь. Я что, по-твоему, пришел к тебе почтение свое засвидетельствовать? Кончай дергаться. Проиграл ты в тот момент, когда вот с этого телефона позвонил. Лень было до автомата дойти? Теперь тебе знаешь, о чем думать надо? Как с наименьшими потерями расстаться со мной. Способ тебе выбирать. Если надумаешь до конца уверять меня, что ты отважен и крут... Мне твоя жизнь - тьфу. А тебе? Давай лучше сменим тему и для разгону про Седого потолкуем.

Минут через тридцать Арвид знал все, что хотел.

- Теперь слушай меня еще внимательнее, чем до сих пор. Я сейчас уйду, а тебе надо будет о собственном здоровье позаботиться. Я имею ввиду не только твои поломанные кости. Понимаешь меня?

- Да, понимаю.

- А ты знаешь, что сейчас у тебя на лбу здоровенными буквами написано? "Ты только отойди от меня подальше..." И выходит, что ни черта ты не понимаешь. Если ты хоть слово обо мне вякнешь кому-либо, я к тебе опять приду. И когда я второй раз к тебе приду, я вот этим пальцем выдавлю тебе глаз. Или два. А могу кассету вот эту просто кинуть в почтовый ящик, адреса ты мне подсказал. Так что о здоровье своем заранее позаботься.

- Ну, ты чо, в натуре... Ну понял я все, никому не скажу. На фиг мне эти заморочки! Могу вообще уехать куда-нибудь!

- Можешь, но лучше не стоит. Когда звон пойдет, могут в тебе звонаря признать.

* * *

Арвид пришел поздним вечером, почти ночью.

- Вот, это для тебя, - положил он на стол что-то вроде мобильного телефона и пистолет.

Олег глянул и перевел взгляд на брата.

- Не хотелось бы эту штуку в дело пускать. От той крови не отмыться.

Арвид пожал плечами.

- Если гнездо шершней ворошить палкой, неужто они мирно расползутся? Накинуться могут. Мне тоже, сильно не хочется на тебя их науськивать, но мне надо остаться невидимкой.

- Об этом не думай. А это что? Хенди?

- Связь типа "Уоки-токи". Звонили тебе сегодня?

- Нет.

- Видел, я новый аппарат поставил?

- Да, с определителем номера.

- Скоро позвонят. Предупреди, что если кого из твоих парней еще тронут, на их стороне труп будет. Дальше - в геометрической прогрессии.

- Ты серьезно?.. Мы сделаем это?

- Защищаться можно и злом. Надо им аппетит на твоих спортсменов отбить. Они что-нибудь подозревают?

- Нет. После того, как мы тусовку ту разогнали, тихо. Ребята настороже, но своими проблемами я ни с кем из них не делился.

- Правильно. Их в это дело ни в коем случае впутывать нельзя - трудно будет контролировать ситуацию. А насчет крови... Разве ты не понял, что ты с ними уже в состоянии войны. Это до входа еще есть масса выходов... Они не дали тебе возможности решить дело миром. Теперь мы дадим им шанс понять, что они ошиблись, недооценили тебя. Умный поймет, что связываться с тобой не стоит, отступится.

- А дурак?

- Дольше внушать придется.

- Ксеня в надежном месте?

- Да, о ней не беспокойся.

- Ты что, не хочешь мне сказать, где она?

- Не хочу, - коротко и категорично сказал Арвид. - Мне у тебя больше нельзя, братишка, ухожу в гостиницу.

- У нас с тобой фамилия... Не засветишься в гостинице?

Арвид почесал щеку.

- Это вопрос?

- Ну... если не хочешь...

- В городе нет Арвида Асниса.

* * *

Первую неделю Ксения была почти спокойна. Но каждый следующий день будто натягивал невидимые струны ее нервов. Она старалась не показать своей тревоги, принуждала себя улыбаться, участвовать в общих разговорах; чтобы избежать озабоченных вопросов Полины, через силу, но старательно опустошала тарелки во время совместных трапез.

Она пыталась убедить себя, что ей нравятся неспешные разговоры после ужина в гостиной. Почти семейные. Целенаправленно ли Арвид собрал в "Приюте" трех таких же одиноких, как он, людей, или это получилось случайно, но они нашли здесь свою семью, а "Приют" стал им родным домом. И в другой раз Ксеня с удовольствием послушала бы что-нибудь из неистощимых запасов Полины Тимофеевны, мастерицы-рассказчицы. Рассказывала ли та содержание фильма, виденного еще в дни юности, случай из жизни или пересказывала последние теле новости - все у нее получалось на удивление увлекательно. Один голос чего стоил - с неуловимым уютным пришепетыванием, он согревал, баюкал, вносил в душу умиротворение. И как острая приправа - короткие, но острые и мудрые комментарии Сан Саныча, обладавшего уникальным чувством юмора - гостиная регулярно вздрагивала от дружного хохота.