Восход Красной Луны (СИ)

Наконец, он снова решил поменять положение. Ему хотелось подчинить ее. Ему хотелось контролировать каждое ее движение. Он отстраняет от себя девушку и, освобождая себя от ремня, меняет позицию. Мужчина поднимается сам, поднимает девушку и срывает с нее остатки белья. Тишину разрывает лишь рваное, хриплое дыхание. Сальваторе толкает ее на диван, нагибает, в прямом смысле слова. Елена подчиняется. Она ждет его дальнейших действий, понимая, что и сама хочет удовлетворить свое желание. Деймон хватает девушку за бедра и медленно нанизывает ее на свой член. Слышен протяжный стон и ему нравится иметь ее именно в таком положении. Деймон начинает двигаться, слыша, как ее стоны становятся с каждым разом все громче и громче. Елена пальцами впивается в ткань. Ее острые ногти рвут материю обивки, а стоны порой напоминают рычание дикой кошки, которая позволила себя подчинить и теперь винит себя за это, но продолжает отдаваться контрасту чувств.

Контраст чувств. Елена дышала чаще. Она наслаждалась фрикциями, она боготворила этого мужчину. Ей нравилось, что он доставляет ей какое-то неземное, грешное удовольствие. Но вместе с тем были и другие мысли. Образы убитых полицейских, их кровь и их крики возбуждали Елену еще сильнее. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то они снова поменяли цвет. Вновь стали ярко-красными, а десны саднило от клыков. Сцены насилия по отношению к Кэролайн, по отношению к копам, движения Деймона доводили ее до эйфории. Это слаще, чем обычный секс, это круче, чем кайф. Это что-то, что совмещает в себе оргазм и нечто среднее между кокаином и экстази. Елена смаковала эти чувства, наслаждалась собственной красотой и властью.

Деймон был неистов. Он вонзался в девушку все резче и резче. Его возбуждало не столько от поступательных движений, сколько от того, что он подчинил кошку. Ее сдавленный крик напоминал крик боли. Но мужчина знал, что сейчас Гилберт на грани блаженства.

Вдруг Сальваторе почувствовал что-то новое. Разум поддался шквалу совершенно новых чувств и эмоций. Деймон проводит ладонью по ее спине. Это касание, казалось бы, невинное, доставляет им дикое, великолепное наслаждение. Сальваторе касается серебряной цепочки и тянет ее на себя. Елена отгибает голову назад, в стремлении не потерять доступ к кислороду. Это произошло рефлекторно. Деймон ослабил хватку. Порция воздуха одурманила сознание. Деймон натянул цепочку так, что появился страх быть задушенной. Затем он резко вошел в девушку и отпустил цепочку. Это все способствовало тому, что Елена провела руками по жесткой ткани обивки, разрывая ее словно пантера. Каждый раз, как он входил в нее, цепь ослаблялась. Елена наслаждалась фрикциями и порциями воздуха. Это все будто замедляло время. Но потом Сальваторе резко натянул “поводок”, и девушка испытывала уже совсем другие чувства. Деймона возбуждала эта власть. Елену тоже. Он продолжал делать то, что делал. Комнату заполонили стоны, рваное дыхание и его матерные выкрики.

Деймон почувствовал, что Елена вот-вот вновь познает оргазм. Он сильно натянул цепочку. На шеи появились царапины, а в глазах страх мешался с наслаждением и игривостью. Сумасшедшее сочетание. Еще несколько резких толчков. Воздух кончается. Елена начинает сопротивляться. Ей хочется прекратить это. Сальваторе отпускает цепочку. Девушка кончает, а порция кислорода способствует тому, что изображение расплывается перед глазами. Елена громко вскрикнула и уставшая обмякла на диване. Деймон, получив неимоверное наслаждение, вышел из девушки и рухнул рядом с ней.

Несколько минут они пытались отдышаться, анализируя произошедшее. Елена была не собой – это было понятно. Но и Деймон чувствовал ураган новых ощущений. Они возникли из ниоткуда, и Сальваторе не мог им противостоять. Она его меняла. Но он ее – нет. Одно было точно ясно – ему хотелось быть с ней. Он не знал, бессмертна она, или нет. Он не был уверен в том, что однажды она не покроется шерстью и у нее не появится хвост. Он понимал только одно: она – его наваждение.

Девушка отдышалась. Деймон тоже. Он поднялся и принялся одеваться. Елена прикрылась его рубашкой, так как вести диалог обнаженной немного смущало… его. Не ее.

- Куда ты?

- Ты можешь ненавидеть меня, но я прекращу это, - Сальваторе надевал джинсы, стараясь не смотреть на Елену.

- Прекратишь… что?

- Твое обращение.

- Обращение? – усмехнулась Гилберт. – По-твоему я стану хвостатой собачкой?

Шатенка сочла это за оскорбление. Она поднялась и подошла к Сальваторе, чтобы посмотреть ему в глаза.

- Они контролируют тебя, - Деймон указал на царапины. – Каждый раз, когда они становятся ярче, ты теряешь себя. Страсть, агрессия…. Все происходит посредством этих отметин.

Елена рассеяно посмотрела на себя, пытаясь найти изъяны, которых не было. Шрамы придавали сексуальности, а не рисовали образ уродливой девушки.

- Послушай, - он взял ее за плечи, заставляя обратить взор на себя. – Я делаю это не потому, что считаю тебя монстром. Я хочу спасти тебя.

- Зачем?

Это был не вопрос Елены. Это был вопрос иной ее сущности, которая не знала любви, сострадания и не могла понять этих мотиваций. Это все равно, что объяснять свою любовь какому-нибудь роботу.

- Ты можешь выполнить мою просьбу?

Она смотрела на него, не испытывая никаких чувств, находясь в какой-то прострации. Резкая смена настроений была ей свойственна, и в этот раз Сальваторе тоже не стал удивляться.

- Позвони Кэтрин. Скажи, чтобы она пришла сюда. И вместе ждите меня.

- Куда ты? Кому ты собираешься это говорить?!

- Вот видишь. Ты снова поддаешься злости. Не волнуйся. Я никому не скажу о твоем секрете. Я обещаю. И ты пообещай мне. Пообещай позвонить Кэтрин и попросить ее прийти сюда. Пообещай дождаться меня!

Слишком много он просит – Сальваторе понимал это. Но Елена все равно кивнула. Деймон схватил бумажник, телефон и стремительно покинул квартиру.

Вспоминалась та дивная колыбельная… Ее Елене часто пела Кэтрин, успокаивая сестру после очередных насмешек одноклассников. Гилберт почему-то вспомнила ее только сейчас. Колыбельная про то, как мать взяла в няньки ветер, солнце и орла своему ребенку*…. Дивный голос до сих пор звучал и хотелось верить, что однажды и тебя будут успокаивать Великие Силы сего Мира… Елене хотелось какого-то успокоения, умиротворения… Той тихой, мистичной атмосферы, которая была в той колыбельной…. В воспоминаниях звучала великолепная мелодия дудука, которая навевала тоску, но веру в то, что однажды все наладится.

Деймон стремительно шел к единственному человеку, который мог хоть чем-то помочь. Ему пришлось искусно врать, изворачиваться и подбирать слова, чтобы выудить нужную информацию. Вначале Роуз, - его знакомая, увлекающаяся мифологией, - отнеслась к этому с подозрением, но после этого все же решилась поделиться своими знаниями. Роуз была историком по образованию, знала культы, мифологию различных народов. И поэтому могла рассказать что-то новое.

- А как их убивали?

- Жестоко, - произнесла Роуз. – Аконит выводил волка из равновесия, а затем в него вкалывали фторацетат бария. Он убивал животных.

- Ну, а оборотней? Человека… То есть, человека-оборотня?

- Я не сильна в химии, - пожала плечами подруга. – Ты же знаешь по какой я специальности… Это может убить и человека… Наверное. Нет, человек может пострадать. Ты решил кого-то убить?

- Охоту затеял. Впереди Хеллоуин и выходные… планирую выехать за город.

- Кстати! – воскликнула Роуз, радуясь, что может дать ценную информацию. – В период Хеллоуина, ну, согласно легендам, оборотни находятся в стадии обращения. Они наиболее агрессивны и наиболее уязвимы. В такие моменты хватает даже аконита…

Сальваторе прищурился.

- Аконит? И где его достать?

- Да он продается повсюду.

Она хотела сказать еще что-то, но Деймона уже не было.

Он обежал все магазины, но, в конечном счете, нашел то, что искал. Вернувшись домой, он увидел как Кэтрин обнимает сестру, которая пустым взглядом смотрит куда-то сквозь предметы. Деймон заволновался, но Кэтрин покачала головой, безмолвно говоря о том, что с ней все в порядке.