Леди Малфой (ЛП)

— Пэнси, тебе не надо…

— Я с детства терпела психологическое насилие от собственных родителей, а потом физическое — от множества мужчин, и меня насиловали два самых омерзительных существа, которые когда-либо ходили по земле. Всё это не может просто испариться за один день. Но прошлая ночь была началом, очень важным началом.

— Ты же не можешь просто избавиться от всей своей истории.

— Я знаю, но я могу научиться принимать её. Иногда я смотрю на себя в зеркало и презираю то, что вижу. Раньше мне было настолько стыдно от того, кем я позволила себе стать, что я сжимала кулаки, чтобы не заплакать. И я сжимала их так сильно, что на руках оставались кровавые следы от ногтей.

Она поднесла раскрытую ладонь к свету, и Рон смог различить едва заметные полоски, врезавшиеся в кожу. Он вновь посмотрел ей в глаза и увидел целеустремлённый взгляд совершенно другой девушки — сильной девушки.

У Рона пропало желание спорить. Он точно знал, что произошедшее между ним и Пэнси было чем-то особенным. Он хотел остаться с ней — держать её в объятиях, как прошлой ночью, но он не мог принимать решения за неё. Двадцать с лишним лет психологических травм нельзя было перечеркнуть одним днём, и он мрачно принял этот факт. Потребуется время, и если Пэнси хотела разобраться в своих страхах и желаниях самостоятельно, он не имел права ей мешать.

— Так что теперь? — спросил Рон после недолгого молчания.

— Не знаю, — пробормотала она. — Может, я наконец сниму собственную квартиру. Я же буквально всю жизнь провела в отелях и гостиницах, пока ездила с заданиями редакции — с тех пор как уехала из дома. Они предложили мне более спокойную работу в прошлом году, но я отказалась, а сейчас думаю принять. У моей семьи остались какие-то владения по всей Европе, так что я могла бы съездить туда. Может, продам их или найду им полезное применение. Я заболталась, да? На самом деле конкретного плана у меня нет.

— Может, это к лучшему.

Пэнси закатила глаза и легонько ударила Рона по руке.

— Почему ты такой понимающий?

Он улыбнулся.

— Хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой за то, что бросаешь меня, — с сарказмом отозвался он. — Нет, на самом деле я знаю, что ты приняла верное решение. Наверно, часть меня — пусть и крошечная — даже ждала, что ты мне откажешь. Ты заслуживаешь провести время наедине с собой и во всём разобраться. А потом, когда найдёшь то, что ищешь, мы можем попробовать снова.

Пэнси кивнула.

— Да.

Они продолжили трапезу, иногда прерываясь на короткие разговоры. По большей части Пэнси с меланхоличным интересом наблюдала, как Рон заканчивал свой кусок пирога, и слушала его рассуждения о Пушках Педдл, а затем он восхищался её многочисленными знакомствами с различными звёздами квиддича, которые Пэнси успела завести во время своих командировок по миру.

Когда они закончили с едой и решили потихоньку двигаться в сторону палаты, Пэнси склонилась к Рону и ещё раз поцеловала его. Её пальцы запутались в рыжих волосах, и она чувствовала непреодолимое желание не отпускать его, не расставаться с теплом, которое он дарил. Глаза Пэнси были закрыты, но когда ладони Рона оказались на её талии и прижали ближе, она знала, что он чувствует то же самое.

Когда они наконец отстранились друг от друга, Рон заглянул Пэнси в глаза и негромко спросил:

— А это за что?

— На прощание, — пояснила она.

Рон нежно сжал её ладонь и грустно улыбнулся.

— На прощание, — задумчиво повторил он.

*

— Джинни? — позвал Гарри, переступив порог дома на площади Гриммо. — Джинни!

Ответом была тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц под шагами Гарри. Он закрыл за собой входную дверь и подошёл к лестнице.

— Джинни, это я. Всё в порядке?

Что-то с глухим стуком упало наверху, и через несколько мгновений Джинни возникла на верхней площадке лестницы. Она выглядела так, словно только что пробежала марафон: её лицо побледнело, дыхание сбилось, а руки мелко дрожали.

— Гарри, — лихорадочно воскликнула она. — Ты даже не представляешь, как я рада, что ты здесь! Я тут просто с ума сходила — отправила тебе три совы, но понятия не имела, где ты находился.

Вся весёлость, которую испытывал Гарри от счастливого разрешения ночных проблем, исчезла в одно мгновение. Он взбежал вверх по лестнице и прижал Джинни к себе, пытаясь успокоить.

— Что случилось? — взволнованно спросил он. — Джинни, ответь мне. Это связано с Тедди?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, нет, он в порядке. Играет во дворе, — она сделала паузу. — Это связано с Нарциссой Малфой.

Гарри был совершенно растерян.

— В смысле? А что с ней? Где Элай?

— В этом всё дело, — пробормотала Джинни. — Я не знаю. Прошлой ночью я пошла в его комнату, чтобы он принял зелье, но там был не он. Там лежала Нарцисса — без сознания, худая и очень-очень слабая. Я пыталась поговорить с ней, но она постоянно теряет сознание. И я не могу послать сову в Мунго, ведь она должна быть в Азкабане, а ещё Драко… и я не уверена, что… — Джинни потеряла нить рассказа.

Гарри с трудом пытался разобраться в сбивчивых объяснениях, после чего прошёл мимо неё к комнате, в которой они оставили Элая, мимоходом заметив в окне Тедди, вырывавшего траву из газона во дворе и подбрасывавшего её в воздух как зелёное конфетти. Что бы сейчас ни происходило в доме, оно явно было связано с чем-то незаконным, и Гарри не хотел, чтобы Тедди или Джинни стали частью этого.

Он вошёл в комнату, Джинни переступила порог следом за ним, и, разумеется, как она и говорила, на кровати лежала хрупкая исхудавшая женщина, чьё измождённое лицо иссохло и покрылось дорожками морщин. Длинные светлые волосы походили на солому, а впалые щёки придавали женщине сходство с мумией. Гарри подошёл к кровати и приложил пальцы к запястью, проверяя пульс.

— Она жива, — заверила его Джинни. — Я проверяла недавно.

— Что ещё ты делала? — поспешно спросил Гарри.

— Дала ей воды, — начала рассказывать Джинни. — Пыталась покормить, но она почти не приходила в сознание. А когда приходила, практически не разговаривала. Я ничего не понимаю. И почему Элай ушёл без предупреждения?

Гарри замер, когда внезапная мысль поразила его, и внимательнее присмотрелся к Нарциссе. Её тело было накрыто голубой простынёй, но под ней Гарри смог разглядеть намёки на белую рубашку, чёрный жилет и тёмные брюки, которые были явно велики для истощённого тела Нарциссы.

— Это одежда Элая, — пробормотал Гарри. — Где то зелье, которое ты должна была давать Элаю?

Джинни прикусила губу и молча указала в сторону пола у кровати, где сгустившаяся сероватая жидкость постепенно подсыхала в окружении стеклянных осколков. — Я уронила склянку, когда увидела её.

Гарри не потребовалось смотреть на жидкость дважды, чтобы узнать её.

— Это Оборотное зелье, — заключил он, переводя взгляд на Нарциссу. — Элая здесь и не было. Ты ведь опоздала с последней дозой?

— Да! — воскликнула Джинни, внезапно понимая, что именно хотел сказать Гарри. — Да, я укладывала Тедди и опоздала минут на пять. Постой, это значит, что всё это время здесь лежала Нарцисса, но тогда кто…

— Элай, — мрачно сказал Гарри. — Элай умер вчера ночью в Азкабане.

Он потёр глаза ладонями и прислонился к стене. Может, основное сражение и закончилось, но его последствия принесли с собой новые проблемы. Побег Нарциссы в точности повторял побег Барти Крауча-младшего, которого заменила в Азкабане его умирающая мать. Видимо, кто-то был неплохо знаком с жизнью Пожирателей.

Со стороны кровати послышался сдавленный кашель, и Нарцисса приоткрыла губы, жадно хватая ртом воздух. Это длилось всего пару секунд, после чего она вновь обмякла на постели, ещё более бледная, чем раньше.

— Надо отвезти её в больницу, Гарри, — взволнованно произнесла Джинни.

— Всё не так просто, — покачал он головой. — Понятия не имею, как в Мунго отнесутся к сбежавшей заключённой, которая по документам умерла ещё вчера вечером… Ладно, помоги мне поднять её. Я что-нибудь придумаю.