Прыжок

— Ты слышала что-нибудь о Донне? Или, может, видела ее? — тихо спросил Дэви.

Кэрол покачала головой.

— А почему ты так беспокоишься о Донне, дорогой? С ней случилась беда?

Он не мог не заметить тревоги в ее глазах; обеспокоенность была написана и на ее лице. Много лет Кэрол не любила Донну. И все же она пришла ей на помощь, когда Джорджио посадили.

«Как я мог хотеть Донну или любую другую женщину, когда все, что у меня есть, находится здесь? — удивлялся сам себе Дэви. — У меня в доме — мать моих детей, моя жена. Моя Кэрол, которую я никогда, никогда не ценил!.. Она стояла бы рядом со мной, даже если бы я оказался в тюрьме, в долгах — да в чем угодно! Исключая сегодняшние мои дела. Если Кэрол о них узнает, она вышвырнет меня вон как грязную тряпку. Почему надо обязательно оказаться на краю пропасти, чтобы понять, как много значат для тебя люди, которых ты вот-вот потеряешь?»

— О, Кэрол, дорогая, я люблю тебя больше, чем ты когда-нибудь могла почувствовать! Больше, чем ты можешь догадаться!

Она посмотрела на Дэви так, словно видела его в первый раз. За все годы, что они прожили вместе, он никогда не говорил с ней о любви. Даже в темные ночи, когда он брал ее тело. Ни разу не допускал он ее в свои мысли. Кроме того времени, когда сидел в тюрьме. Тогда он любил ее в письмах. Писал ей поэмы и говорил, что не может жить без нее…

Но никогда он вслух не говорил ей таких слов — и эти слова застали Кэрол врасплох. Ей захотелось плакать.

Потому что она поняла: раз Дэви сказал ей нечто такое, то, значит, он попал в большую беду.

Донна рассказала Долли все. Умолчала лишь о том, что спала с Аланом Коксом.

Долли слушала ее в унылом молчании. Лишь когда Донна рассказала ей о Стефане Бруносе, она печально покачала головой и почти безо всякого выражения сказала:

— Бедная Маэв. Это разобьет ей сердце.

Пока они говорили о том, что можно сделать и что нужно сделать, в парадную дверь дома Донны кто-то постучал. Долли резко встала, руки и ноги у нее дрожали.

— Господи! Наверное, это опять пришел Пэдди!

Донна замерла возле двери в кухню, и сердце у нее тоже ушло в пятки… Но это оказалась Кэрол Джексон. Кэрол окликнула Донну сквозь прорезь почтового ящика. Облегченно вздохнув, Донна открыла ей парадную дверь. Кэрол вошла в дом и принесла с собой аромат духов «Эсти Лаудер» и собственный здравый смысл.

Она поглядела на Донну и серьезно сказала:

— Я хочу знать все: куда ты исчезала, что происходит и, наконец, какое это имеет отношение к моему старику?

Глава 41

Донна видела перед собой напряженное лицо Кэрол и чувствовала, что всем сердцем тянется к ней. Хорошо зная Кэрол Джексон, Донна не могла не понимать: то, что она сейчас ей скажет, разобьет Кэрол жизнь. Потому что перед ней стояла порядочная женщина, которая никогда не смирится с тем, что делали и делают Джорджио, Пэдди и ее муж.

— Я думаю, тебе следует пойти на кухню, Кэрол, и хорошенько выпить.

Кэрол испуганно посмотрела на усталое лицо Донны, на темные круги под ее глазами, на жестко сжатые губы — и инстинктивно почувствовала, что предстоящий разговор нанесет ей, Кэрол, глубокую рану.

— Значит, мне нужно много выпить, чтобы услышать то, что ты собираешься мне сказать?

Донна прошла на кухню и бросила ей через плечо:

— Кэрол, дорогая, тебе понадобится больше одного стакана, пока не пройдет этот день. Поверь мне на слово.

Кэрол, нервно усмехнувшись, присела за стол. Опущенная голова Долли тревожила ее больше всего: «Если и Долли расстроена, значит, дело серьезное».

Донна тоже села и налила Кэрол большой стакан шотландского виски.

— Прежде чем я начну, скажи мне: что ты знаешь о делах Джорджио и Дэви в Шри-Ланке?

Этими словами Донна словно окатила Кэрол ледяной водой.

— Я знаю достаточно, — жестко ответила она. — Вопрос в том, насколько много ты знаешь.

Долли неодобрительно посмотрела на Кэрол. Та не поняла смысла этого взгляда; она не знала, как его воспринимать.

— Я полагаю, ты обнаружила, что там была порнография, да?.. — с вызовом спросила она. — Что ж, советую тебе спуститься с небес на землю, Донна. Порнография — часть нашей повседневной жизни. И неважно, фильм ли это про голубых или лесбийский секс. Мягкое порно никогда никому не приносило вреда. Так что если ты носишься, как кошка с ободранной задницей, вокруг да около кусочка фильма про гомиков, то я пришла, чтобы сказать тебе, что ты заблуждаешься, Донна. Сильно заблуждаешься!

Донна и Долли молчали. И Кэрол тяжело вздохнула.

— Послушай, я понимаю, что порнография баламутит тебя. Честно говоря, мне она тоже не по нутру. Конечно, это противно, но, как говорит Джорджио, если не мы, то кто-нибудь другой все равно будет этим заниматься. Что бы ни случилось, порно будут делать. И мы тоже можем заниматься этим. Ты разве этого не понимаешь? Это же просто экономика. Обычная экономика…

Донна сделала глоток виски и искоса взглянула на сильно накрашенное лицо Кэрол.

— А ты когда-нибудь видела, что в этих журналах и на этих дисках? Ты когда-нибудь видела это так называемое мягкое порно, которое мой и твой мужья продают всем и каждому? Вот я — видела! И, поверь мне, Кэрол, это нечто омерзительное.

Кэрол всплеснула руками.

— Что это — жесткое порно? Фильмы про гомосексуалистов? Слушай, моя сестра делала их, когда ей нужно было зарабатывать на жизнь в семидесятых. Они были в ходу сразу с появлением немого кино, дорогая…

— Дурочка, на этих фильмах и фотографиях не женщины, а дети! Отель в Шри-Ланке торгует детьми! Маленькими, Кэрол, как твои дети! Я была там и все видела собственными глазами, черт побери! Господи Боже!.. Стефан Брунос был там, — продолжала Донна в наступившей напряженной тишине, — он собирался подготовить очередную погрузку. Это обеспечило бы поступление товара по телефонным линиям, чтобы их приняли на этом конце и записали на диски, а потом переписали на другие и так далее. Недавно я обнаружила таблицу с данными о проектируемых поставках. Она начинается с небольших сумм, с фунтов — с нескольких фунтов! Но потом цифры добираются до миллиона. Я сначала думала, что это связано со строительным бизнесом Джорджио. Но это были диски, Кэрол. И Дэви все об этом знает. И Большой Пэдди тоже.

Кэрол не могла и не хотела верить услышанному. Лицо ее страшно побледнело, и только глаза ярко горели.

— Только не мой Дэви… Ни в коем случае! Джорджио — да, он продал бы собственного маленького сына за несколько фунтов. Но только не мой старик! Ни за что! Ты все неправильно поняла. Ни за что, говорю я тебе! Отель в Шри-Ланке — он и есть отель, черт бы его побрал! Я не знаю, где ты насобирала информацию, леди…

Донна снова перебила ее.

— Я только что вернулась из Шри-Ланки, Кэрол. Послушай меня, женщина! Я знаю, что я там видела, ясно? Я знаю, что там за ставки!

Кэрол все еще качала головой.

— У тебя крыша съехала. Дэви был прав, когда говорил это. Ты — как долбаный Иона. С тех самых пор, как взяли Джорджио, вечно суешь нос, куда не следует…

Донна с готовностью кивнула:

— Поэтому Пэдди и следил за мной, не так ли? Поэтому и Дэви приглядывал за мной, так? Чтобы я не разведала что-нибудь про их небольшое дельце.

— Какое дельце? — завыла Кэрол. — У меня насчет этого из документов есть только твои слова. А я живу с Дэви черт знает сколько лет. Он ненавидит все такое! Терпеть не может педофилов и растлителей… — Ее пронзительный голос сорвался.

Донна провела себе по лбу дрожащей рукой.

— Покажи ей журналы, Долли.

Долли встала. Подойдя к своей большой хозяйственной сумке, она вытащила оттуда журналы и положила их перед Кэрол.

Кэрол посмотрела на детские лица на обложках глазами, полными слез. И содрогнулась.

— Но это все равно не доказывает, что мой Дэви в этом замешан!

— Пэдди и Дэви, — тихо и раздельно произнесла Долли, — приехали сюда, чтобы забрать несколько коробок. Я тайком вытащила эти журналы из коробок. До того, как они приехали. Твой Дэви так же в этом замешан. Все они замешаны. Они все — мразь. Все!