Я- Хюррем! (СИ)

Бедная валидэ. Любовь зла, полюбишь и султана — маньяка, что тут еще сказать?

Исповедь Хатидже продолжалась бы еще долго, не постучи в покои непрошенный визитер. Как оказалось, валидэ уже проснулась и срочно требовала меня к себе. Услышав имя грозной мамы, Хатидже затряслась, как козий хвостик.

— Умоляю, Хюррем! — вцепилась она в рукав моего халата. –Помоги! Некого больше просить, кроме тебя.

На автомате я протянула руку и погладила сестру султана по встрепанной макушке. Ребенок. Большой ребенок. И мозги детские. И что с этим несчастьем делать?

— Помогу.

С этими словами я встала, поклонилась изумленной моим поступком Хати, и вышла.

Валидэ султан наслаждалась горячим бульоном, которым ее кормила с ложечки Нигяр, мечтающая выслужиться. Заметив мою змеиную улыбочку, калфа слегка побледнела, но отшатываться от своего билета в счастливое безбедное будущее побоялась. Ну — ну. Не люблю «слуг двух господ». И слугам пора бы это уяснить для себя раз и навсегда.

— Валидэ султан… — я поклонилась. Поклоны, поклоны… С одной стороны, и спину гнуть надоело, а с другой – вежливость очень страшное оружие. Если я идеально себя веду – ко мне будет сложно придраться. Безупречность во всем – вот что стало моим девизом в этом дворце.

— Хюррем! — искренне улыбнулась мне султанская мама. –Ты кушала? Садись, отдохни. Где ты была?

— Я беседовала с Хатидже Султан, — последовав совету свекрови, я расположилась на подушках недалеко от кровати. Валидэ жестом отпустила слуг и вцепилась в меня, как клещ.

— Она что — то сказала?!

— Если коротко – она страдает без мужчины. Поэтому выдать ее нужно замуж как можно скорее в любом случае. Отца ребенка мы с вами знаем. И грех он прикроет, — ядовито улыбнулась я. – В противном случае достаточно одного слова, и Сулейман его казнит.

Валидэ позеленела. Она была далеко не глупа, и сразу догадалась, о ком я говорю.

— Мерзкий грек… Презренный раб! — прошипела она. – Да как он посмел обесчестить мою дочь!!

— Она сама ему это позволила, — пожала плечами я. –Слишком труслив наш грек для таких поступков по собственной инициативе. Дорогая Хафса султан, мы обе с вами знаем, что Ибрагим – запуган. И он больше всего боится тех, в чьих руках сосредоточена реальная власть. Вас, Хатидже султан, и – больше всех, — Сулеймана. Он мечтает о власти, но предпринимать таких решительных поступков без поддержки и одобрения самой Хатидже бы не стал.

— Ты права, Хюррем, — скрипнула зубами Айше Хафса. –Как ни горько это признавать, но ты права.

— Сейчас важно, чтобы Сулейман не узнал о происходящем, и согласился выдать Хатидже за Ибрагима.

— Ты права.

Эти слова – сладчайшая музыка для моих ушей!

— Поэтому, не откладывая, с ним нужно поговорить. И играть свадьбу.

— Как я начну с ним этот разговор?! — спрятала лицо в ладони валидэ. – Он же знает, что я ненавижу этого грека!

Она его даже по имени называть отказывалась. Суровая Валидэ Мама. Хи — хи.

— Я Вам напишу, как.

С ухмылочкой я потянулась за свитком и чернилами. Валидэ наблюдала за мной круглыми глазами. Заметив ее недоумение, я пояснила:

— Когда пишешь – мысли проясняются. У меня так. К тому же, оценить проще написанное. И вычеркнуть лишнее, подобрав слова идеально верно.

— Улемом бы тебе быть…

— Вы пока кушайте. Я позову слуг?

Спустя час был готов черновик беседы, который я по привычке чуть было не назвала «скриптом». Вовремя язык прикусила, и так уже в ведьмовстве обвиняют все, кому не лень. Сулейман — то теперь поймет, но я тоже живу не в вакууме. На каждый роток не накинешь платок, в конце концов.

Валидэ читала свой монолог и ее брови ползли куда — то в район лба. Наконец, она не выдержала.

— Это… возмутительно!

— Отнюдь, — вежливо рыкнула я. Не люблю, когда мои таланты начинают оспаривать. – Это как раз то, что нужно.

— Если что, я скажу, что это ты написала! – пригрозилась Хафса Султан.

— Он, боюсь, и так догадается… — в сторону фыркнула я.

И именно в этот момент мои покои соизволил посетить сам султан. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Теперь остается только расслабиться, и наслаждаться бесплатным цирком.

Глава 5.

— Матушка? — несколько удивленно поинтересовался султан при виде валидэ. Та зарделась и попыталась закопаться в подушки.

— Валидэ султан стало плохо, — церемонно поклонившись супругу и господину, отчиталась я. – Но мы вызвали лекаря, и госпоже уже лучше.

Султан тут же кинулся квохтать над больной мамой, как наседка над своим цыпленком. По сердцу больно царапнула острая тоска и зависть.

Мама, мама… как же мне не хватает тебя… твоего вечного юмора, способности поддержать свою дочь в любой ситуации, твоего смеха и оптимизма…

Мне больно смотреть на счастливые полные семьи и сыновнюю заботу. Но это мои проблемы, и султанской семьи они никак не касаются.

Сглотнув царапающий горло комок, я поймала неожиданно острый взгляд султана. И смотрел он на меня… недобро.

— Что такое, Хюррем Хатун? Тебя что — то расстроило? – в голосе звякнула сталь. И в чем ты меня теперь подозреваешь, скотина османская?! Задолбал!!!

Захотелось завизжать и устроить султану разнос по всем пунктам. И, прежде чем я успела прикусить язык, из меня вырвалось язвительное:

— Разве Вас волнуют такие мелочи, мой Повелитель?!

И, решив, что спектакль «Нам срочно нужно выдать замуж Хати, а то у нее там все зарастет», пройдет и без моего участия, я поклонилась, и, ни говоря ни слова, покинула свои покои.

Здесь мне места нет, и я это уже давно поняла. Но и домой я не могу вернуться.

Слезы душили, но я не хотела позволять себе плакать при всех. Здесь слишком много тех, кто порадуется моей слабости. А слабой быть нельзя, уже не ради себя – ради будущего ребенка.

Я шла, не разбирая дороги, пока не оказалась в саду. Одна.

То, что нужно.

В покоях Хюррем в это же время

— Сын, почему ты так повел себя с Хюррем? – наверное, султан бы меньше поразился, если бы перед ним сейчас появился сам Аллах и провозгласил его новым Пророком. Валидэ как — то не отличалась особой любовью к Александре до этого момента.

— Матушка?...

— Извинись перед ней. Она ни в чем не виновата, а ты ведешь себя непозволительно.

Вот тут челюсть Сулеймана стукнула его по коленке. Валидэ же была настроена решительно.

— Она соблюдает правила, вежлива и учтива. Носит твоего ребенка и вскоре станет султаншей. Никого не задирает, не подкупает, не хамит, ведет себя сообразно своему положению. Так что это за дурацкие выходки, сын?! С Махидевран можешь так обращаться!! Та хоть действительно такого заслуживает – тупа, как ослица, но власти хочет побольше многих!!

— Матушка, — лицо Сулеймана напоминало грозовую тучу. – Я султан. Я так решил! И имею право вести себя со своей рабыней так, как пожелаю!!

— Говоришь, как твой отец, — слова Хафсы прозвучали для Повелителя как пощечина. – Идешь по его пути, сын? В таком случае, я тебе не мать больше!

Сулейман молча подорвался с кровати, где лежала грозная султанша, и быстрым шагом покинул покои.

— Она просто запутавшийся, одинокий ребенок… — тихо прошептала ему вслед валидэ. – Зачем ты с ней так, сын?

Но он ее, естественно, уже не услышал.

В это же время в дворцовом саду

Начинался дождь. Я медленно брела по тропинке, чувствуя, что тонкие домашние туфли уже промокли и ногам холодно и противно. Хочу в тепло, к книгам и кофе, и чтобы стоял на столике верный ноутбук, и рядом на тарелке лежали любимые пирожные.

Но главное – книги. Я всегда была книжным маньяком, пока были живы родители, мечтала стать или писателем, или библиотекарем. Посвятить всю себя своим любимым книгам. Ан нет. Жизни по фигу на твои планы и мечты, какими бы горячими те не были.

Депрессия накрыла с головой и к каплям мелкого дождика, осевшим на щеках, присоединились солоноватые капли, скатившиеся из уголков глаз. Упрямо хлюпнув носом, я стерла слезы рукавом уже изрядно перепачканного сурьмой платья.