Ночные животные (СИ)

- Сойдет.

- Еще? – Зеленые глаза Арта сверкнули азартом, словно он перевоплотился в самого настоящего наркодилера. И Ромал ответил:

- Еще.

***

Слова песен сливались в неясный шум. Артур стоял в центре комнаты и не понимал до конца, что происходит. Его толкали танцующие люди, они кричали, хохотали. Потные и измотанные. С закатанными от наслаждения глазами. Девушки в коротких топах, парни с красными от неимоверной духоты щеками. Силуэты сталкивались и переплетались из-за дыма, который, словно снежная завеса, окутывал незнакомцев, и ничего не существовало, кроме тел, ритма и удовольствия. Арт соскучился по этому чувству, Арт мечтал о нем. Он знал, что наслаждение – миг перед провинностью, наркотик, толкающий на прегрешения.

И как же он мечтал согрешить.

Артур покачнулся в сторону и увидел Костю. Ромал стоял с откинутой назад головой и смотрел куда-то в потолок. Что он там видел? Что хотел увидеть? Селиверстов поплелся к соседу, спотыкаясь через раз, и прохрипел:

- Куда пялишься?

Костя неохотно посмотрел на блондина.

- Ты это мне?

- Это я тебе.

- Хочешь в челюсть?

- Хочу выпить. Ты со мной?

- Давай.

Парни схватились за плечи друг друга и побрели вдоль переполненного коридора, то и дело, ударяясь о ледяные стены. Казалось, пролетела целая вечность, сотни световых лет и тысячелетий, пока они преодолели расстояние от комнаты до кухни. Непроизвольно Арт засмотрелся на двух парней, скрывающихся в темном углу. Они достали из миниатюрного прозрачного пакетика белые таблетки и забросили их себе в рот. Артуру часто доводилось видеть, как кто-то принимает наркотики. Но сейчас его внимание привлек крест.

Черный крест, нарисованный на пакетике с наркотой…

Арт повалил чей-то желтый стакан на пол, забыв, что его рука тянется к полупустой бутылке с прозрачной жидкостью, и на лице Кости появилась шкодливая ухмылка.

- Тебя прибьют, – захихикал он, – крышка крашеному блондину.

- Это мой натуральный цвет, – ощетинился Артур, отвернувшись от незнакомцев. – Я от природы злато… волосый… златовласый?

- Золотоволосый?

- Золотисто-кудрявый?

- Яично-желтый.

Селиверстов неожиданно расхохотался и пролил несколько капель мимо стаканчика.

- Мне нравится! Долго думал?

- Не отвлекайся, – бросил Костя и облокотился руками о край стола. Как же голова-то кружилась… Просто нереально. Ромал чувствовал, как стены летают перед его глазами, и плевать, что стены не могут летать. Он жмурился, распахивал глаза и снова жмурился, а комната парила, то взлетая, то падая вниз. – Что мы пьем?

- Тебя это волнует?

- Я губ не чувствую. Как замороженные.

- Найди себе девчонку. Она быстро тебя отогреет.

- Уже нашел.

- Ты про ту длинноногую блондинку? – Артур смешал водку с голубым сиропом и с чувством выполненного долга протянул коктейль Косте. – Красивая. И дорогая.

- Дорогая? – Не понял Ромал, сморщив нос.

- На таких много бумажек уходит. Кино не прокатит.

- С бумажками у меня сейчас завал, полная задница.

- Как я тебя понимаю.

- Ты? – Прыснул Костя. – У местного наследника проблемы с баблишками? Ну, а я в балетную пачку не влезаю.

- В какую на хрен балетную пачку?

- А что? Звучит так же безумно, как и история о бедном миллионере.

- Хватит меня так называть, – взвыл Арт и порывисто приблизился к соседу, словно собирался поведать ему страшную тайну, – чтобы ты знал, я у отца баблишко не беру и не собираюсь. Я сам по себе, как лев.

- Причем тут лев?

- Да что ты придираешься?

- Просто сказал бы «как волк», и стало бы понятней.

- Блин, ладно. Сам по себе, как волк. Доволен?

- Парень, надо правильно выражаться, – пожал плечами Костя, – я лишь подсказал.

- И откуда такие умные берутся?

- Из трущоб.

- Из каких еще трущоб?

- Питерских.

- В Питере есть трущобы?

- Есть. Поверь мне. Вонючие, уродливые и прогнившие. Безликие, как и их хозяева, не занимающие ничего в этой жизни, кроме места. Трата пространства. – Костя отчаянно осушил стакан, словно это был последний глоток воды перед засухой, и рассержено смял его в пальцах. – Питерская клетка или «двор чудес». Не слышал о нем?

- Я мало что знаю о нашем городе, – задумчиво пробормотал Артур, – ты вырос там?

- К несчастью моих родителей.

- Проблемы с предками?

- Мама у меня санакуны.

- Сана… что?

- Золотая, – пояснил Ромал с внезапно вспыхнувшей нежностью. – Она – одна, таких нет. Бывают люди, ну, знаешь: «Х ачен, нэ на татькирэла ». Горят, но не греют. Она другая.

- Значит, классная она у тебя.

- Верно.

- Моя мама тоже хорошая, – поспешил заверить соседа Артур и уверенно кивнул, – у нее, конечно, пунктик на том, чтобы все было идеально, и я был идеальным, а меня это, по правде говоря, раздражает. Из себя выводит.

- Мать – святое.

- Не сомневаюсь, мучачо.

- Не мучачо. Ромал. – Костя приложил ладонь к сердцу. – Цыган.

Артур неожиданно нахмурился. Ему стало на редкость паршиво, будто он оскорбил своего непутевого соседа, которого, к слову , оскорбить было так просто , ведь ему ничего не нравилось. Он положил руку на плечо Кости и сжал его.

- Как скажешь, – с чувством проговорил он, еле удерживая равновесие, – цыган.

- Вортако.

- Фортако.

- В ортако, – с нажимом повторил Ромал и кивнул, – друг.

- Друг. – Селиверстов покачал головой, разрываясь на тысячи частей от достаточно странного чувства, будто он приобрел нечто важное в повседневном хаосе. – Вортако.

- Вортако.

- Вортако, – повторил Артур и похлопал Костю по плечу, расчувствовавшись, будто мелкая девчонка. – Надо выпить.

- Не помешает. Там много еще осталось?

- На один раз хватит.

- А который… – Ромал свел брови, позволяя мыслительному процессу медленно, но плодотворно крутить шестеренки, и подозрительно прищурился. – Который час?

- Час выпить.

- Я серьезно. Мы метро не пропустили?

- Да у нас полно времени. Не кипешуй! Сейчас только… – Блондин взглянул на свои наручные часы с гравировкой на серебряном ремешке и, несмотря на то, что черные точки так и прыгали перед глазами, увидел страшную картину. – Вот же. – Он резко выпрямился и беззащитно уставился на соседа, чья кожа при тусклом освещении казалась черной. – Ты только на прохожих не кидайся, договорились? И стены не круши. И…

- Сколько?

- Около трех.

Костя покачнулся назад и прикрыл пальцами глаза. Сосуды наверняка полопались, и завтра наверняка придется несладко. Костя взвыл, словно медведь гризли, и сквозь пальцы уставился на новоиспеченного вортако.

- Что будем делать?

- Вызовем такси. – С готовностью ответил Артур.

- На какие деньги, гений?

- Да я имя им свое назову и все, и проблема решена.

- Никто не повезет нас просто так. – Ромал опустил руки, которые скатились по лицу и оставили едва заметные, красноватые полосы, а потом неуклюже шмыгнул носом. – Нам пешком придется топать. К рассвету будем у общаги.

- К рассвету? – Ужаснулся Селиверстов.

- Ну, плюс минус пару часов. Пару тройку часов.

- Да я в жизни столько не ходил.

- Вот и попробуешь.

- Стой, стап, аррете, халт!

- Да ты билингв, – присвистнул Костя, – чего так распереживался? Не нервничай. Не знаю, как ты, а мне завтра надо на угловое право и профессиональную эстетику.

- Что? – Не понял Артур. – Что еще за профессиональная эстетика? – Угловое право, видимо, его совсем не смутило. – У меня тоже завтра тренировка. Надо… напрячь… мозг.

Селиверстов весь сморщился, будто лимонная кожура, а Ромал скептически поджал губы. Каким же образом стиснутые зубы и наморщенный нос разрешат ситуацию? Но уже в следующее мгновение блондин стремительно выпрямился и воскликнул:

- Идея!

- Мне она уже не нравится.

- Не нуди, вортако. Я знаю, что нам надо сделать.

- И что нам надо сделать?