Ночные животные (СИ)

- Это плохая идея.

- Почему же? – Задумчиво поинтересовался Ромал. – Девушке нужна помощь.

- Сама по себе просьба избить человека – иррациональна.

- Она не говорила избивать его.

- Она это подразумевала.

- И что ты предлагаешь? Пусть и дальше этот кретин издевается над ней?

- Я предлагаю еще раз обратиться в полицию.

- Да менты как всегда в своем репертуаре, – растянул Артур, – мы сказали им, что на девушку напали, что мне руку порезали, и мы даже лица этих ублюдков видели! А они все равно дело не завели. Не хотят заморачиваться.

- В газетах пишут, что люди пропадают. Им давно пора заморочиться.

- Заморочиться? – Не понял Даня.

- Обратить внимание. – Пояснил Костя.

- Я не слышал о том, что люди пропадают.

- Уже семь. И это за несколько месяцев. Говорят, орудует какая-то группировка.

- Что за группировка?

- Если бы знали, давно бы привели Питер в порядок. – Артур облокотился локтями о стол и серьезно посмотрел на Ромала: почему-то Арту показалось, что его сосед собирался в одиночку разговаривать с новоиспеченным сталкером. – Я как раз подумывал развлечься этим вечером. Почему бы не в двенадцатой общаге?

- Мне не нужна помощь.

- А мне нужна компания.

- Я похож на того, кто хочет составить тебе компанию?

- Выбирать не приходится.

Ромал недовольно сдвинул брови и отрезал:

- Ты вновь начинаешь действовать мне на нервы.

- Парень, остынь, мы же нашли общий язык десять минут назад, верно? Какой толк от наших стычек? Давай лучше вспомним, что я спас тебе жизнь.

- Ты будешь часто об этом говорить.

- Это вопрос или утверждение?

Костя закатил глаза и поднялся из-за стола. Спину тут же свело, как будто вчера кто-то хорошенько помолотил по ней кулаками – что, собственно, являлось правдой. Ромал не собирался искать друзей. Не надеялся их найти. Он давно уяснил: каждый сам за себя. Это правило не менялось в течение всей его жизни. Почему сейчас должно было быть иначе?

- Будешь много болтать, я за себя не ручаюсь.

- Нужно было не в нос целиться, а в челюсть. – С сарказмом подметил Артур, мирно пожимая плечами. – Тогда проблем было бы меньше.

Костя усмехнулся и, отходя от столика, бросил:

- Отлично. Учту на будущее.

***

На фотографии, которую Дане прислала Оля, криво ухмылялся русоволосый парень. Подбородок у него был чересчур узким, отчего его лицо казалось почти треугольным. Лоб – блестящий от пота, нос – длинный, горбатый, как металлический крюк. В плечах Кирилл был достаточно широким, но, в целом, опасности для парней не представлял.

Хотя, разумеется, мало, кто думал об опасности. Волновался лишь Даниил, но Костя и Артур впервые согласились друг с другом, посоветовав ему остаться дома. Даня злиться не умел, не пробовал, но почувствовал горьковатый привкус разочарования. Ему, конечно, не хотелось идти на стрелку и размахивать кулаками, так как он даже мухи в своей жизни не обидел. Но видеть, как ребята уходят, и провожать их взглядом – досадное занятие. Он мгновенно почувствовал себя покинутым и одиноким, словно его наказали за оплошность и велели простоять в углу до прихода взрослых. Дверь за Артуром и Костей закрылась. И Даниил уселся на край своей кровати, прижав ладони к коленям.

Добираться до двенадцатого общежития Артуру и Константину пришлось на метро. Поздним вечером в подземке людей не так много, как утром, поэтому парни, не торопясь, вошли в поезд и заняли места друг напротив друга. Махина заскрипела, грузно поплелась вдоль туннеля, а затем разогналась, словно выпущенная из лука стрела.

От неожиданности Арт едва не скатился с места и ухватился за скользкий поручень.

- Жесть, – выпалил он и уселся поудобнее, – так и шею сломать можно.

Костя не ответил. Даже не посмотрел на него. Пялился куда-то в потолок, задумчиво постукивая ногой в такт визжащим рельсам. Свет на мгновение потух, загорелся вновь. Но Артур уже недовольно нахмурился и спросил:

- Что это было?

Ромал терпел.

- Разве все в порядке?

Ромал прикрыл глаза.

- Нам не стоит выйти на следующей остановке, чтобы…

- Ты выйдешь на следующей остановке, если не замолчишь, – предупредил Костя и так посмотрел на Артура, что тот потерял желание задавать новые вопросы.

- Я давно не ездил на метро.

- А я давно не ездил на лимузине.

- Ты ездил когда-то на лимузине?

- А ты ездил когда-то на метро?

Арт хмыкнул и сплел на груди руки, не собираясь признавать, что существует в этом мире нечто такое, чего он никогда не делал. Вагон хорошенько тряхнуло, и Селиверстов в очередной раз потерял равновесие, но на этот раз выругался про себя, а не вслух.

Ромал исподлобья осмотрел своего соседа. Он не мог раскусить Артура и понять его. Что Селиверстов забыл в питерском университете? Почему жил в общежитии? Куда вдруг подевались все его деньги? По какой причине он скрывал свое имя? Сначала Костя решил, что богатенькому сынку стало скучно. Теперь он в этом не был уверен. Уж слишком часто Артур выглядел глубоко несчастным человеком. Вряд ли бы наследнику Селиверстову по доброй воле приспичило вкусить серой реальности.

Парни вышли на нужной станции и молча направились к выходу. Артур неожиданно вспомнил о тех днях, когда ему не приходилось притворяться бедным студентом, и лукаво улыбнулся. Расправил плечи. На миг стал прежним самодовольным типом без стыда и мук совести. Жизнь кардинально изменилась, но кто помешает Артуру Селиверстову плестись по подземке так, словно он купил ее: купил поезда и эскалаторы, людей и эту станцию. Он умел идти с таким видом, что прохожие оборачивались ему вслед и завистливо щурились.

Того же нельзя было сказать про Константина. Он шел, опустив глаза в пол, будто не интересовался тем, что происходило вокруг; его правая рука находилась в кармане брюк, а левая плавала по воздуху в такт движениям. Ромал всегда знал, на что стоит тратить время и силы, какое впечатление он производит на людей. Он всегда понимал, что он себе может позволить и что он должен сделать, чтобы позволить себе абсолютно все. Нестандартная и непростая философия, которую не одобряли родные. Но именно такая философия помогла ему достичь того, что он имел.

- Я никогда здесь не был, – задумчиво протянул Артур, когда парни оказались рядом с длинным, горизонтальным торговым центром. Его стены подсвечивали белые лучи. Вид потрясающий, но Селиверстов почему-то грустно выдохнул. – До центра рукой подать, а я об этой улице никогда не слышал. Мы вообще редко выбирались на экскурсии.

- Экскурсии?

- Ну, я имею в виду, что город мы особо не исследовали.

- Ясно.

Ромал молчал, не собираясь поддерживать разговор, но Арт продолжил:

- Знаешь, мы ведь с друзьями всегда хорошо отрывались. Хотя сейчас я не уверен… не думаю, что было так весело, как мне тогда казалось. Понимаешь?

- Нет. – Сухо отрезал Костя.

- А ты – само очарование. Тебе не говорили, что с тобой крайне приятно общаться?

- Слышу это постоянно.

- Что конкретно тебя бесит? – В нетерпении поинтересовался Артур. – То, что у меня богатый отец? Или то, что я хочу это скрыть?

- То, что ты никак не заткнешься. – Костя недовольно покосился на своего соседа. – Ты умеешь идти молча? Или движение твоих ног зависит от движения твоего языка?

- Слушай, я встал на путь истинный и не собираюсь опять гробить твой подбородок. Пойми меня правильно, я бы раньше с таким, как ты, даже рядом не ходил. Без обид.

- Ну что ты.

- А сейчас я изменился. Я иначе смотрю на вещи и…

- Клянусь богом, Селиверстов, – взорвался Ромал и повернулся к Артуру лицом, – если ты не завалишь пламенную исповедь, я еще раз врежу тебе по физиономии.

- Да тише, парень, – присвистнул блондин, приподняв ладони. – Я же не имел в виду ничего такого, из-за чего нам опять подметать асфальт придется, ладно? Я по-доброму.

Костя сильно сомневался, что Артур понимал, что он несет, но затем его взгляд упал на перебинтованную руку Селиверстова, ту самую руку, которой он прикрыл ему спину, и злость улетучилась, перевоплотившись в колючую досаду.