Репортаж перед смертью (СИ)

– Простите, мы могли бы поговорить наедине?

Мисс Штраус окинула взглядом зал кафе, убедилась, что её помощь сейчас никому не требуется, и кивнула, приглашая следовать за собой. Через пару минут они оказались в маленькой комнатке. Миражанна закрыла дверь и обернулась к Люси:

– Слушаю вас.

Журналистка глубоко вздохнула и, сцепив пальцы, чтобы унять невольную дрожь, стала объяснять цель своего визита, тщательно подбирая слова и внимательно следя за собеседницей:

– Меня зовут Люсьена Сердоболия. Я репортёр, веду передачу «Репортаж перед смертью», которая выходит на телеканале «True News». Одним из её участников стал жених вашей сестры, Нацу Драгнил… – Штраус при упоминании этого имени побледнела и дёрнулась, как от удара. Руки, всё это время спокойно висевшие вдоль тела, начали лихорадочно поправлять одежду. Люси, желая хоть немного успокоить девушку, сделала шаг вперёд и тихо, с сочувствием в голосе произнесла: – Миражанна, простите, что снова заставляю вас вспоминать об этом, потому что знаю, насколько это больно. Если бы можно было избежать этого разговора, я никогда бы не пришла сюда, но, увы, вы единственная, кто может помочь.

– Что вам нужно? – с трудом выдавила Штраус.

– Понимаете… – журналистка ненадолго задумалась, пытаясь чётко сформулировать свою мысль. Её собеседница была в таком состоянии, что могла либо не понять того, что ей скажут, либо просто в любой момент прервать их разговор. Надо было коротко и понятно объяснить причину своего появления в кафе. – Когда я общалась с Нацу лично, он не показался мне тем, кто мог бы совершить подобное преступление, – Люси решила не рассказывать Миражанне о первой встрече с Драгнилом, когда её суждение о нём было несколько другим. Это вряд ли помогло бы склонить Штраус к сотрудничеству, тем более что мнение самой журналистки о предмете их разговора с тех пор немного изменилось. – Кроме того, в его деле есть несколько моментов, которые вызывают вопросы, например, его алиби на тот вечер. Если бы вы смогли помочь мне…

– Убирайтесь! – перебив её, истерично вскрикнула блондинка. Девушку затрясло так, что казалось, она вот-вот упадёт. – Слышите? Я не собираюсь никому помогать – ни вам, ни ему. Даже… даже если бы… всё равно… я не могу… не хочу… уходите… – Мира, задыхаясь, почти шептала эти слова, словно в бреду. Люси, сама напуганная этой внезапной истерикой, отступила назад и, достав из сумочки маленький бумажный прямоугольник, положила его на стоящий у стены стол:

– Я оставлю свою визитку. Если передумаете… – она бросила обеспокоенный взгляд на продолжавшую трястись Штраус и быстро вышла из комнаты.

И снова – машина, невидящий взгляд через стекло, нестройный хоровод мыслей, жадной толпой хлынувших в гудящую от происходящего голову. Когда она назвала имя героя своего последнего репортажа, в красивых голубых глазах платиновой блондинки мелькнули боль и… страх? Первое было вполне понятно – она потеряла сестру, но почему девушка так сильно испугалась? Что или кто внушил ей этот ужас? Драгнил? Весьма странно, ведь он в тюрьме, и через несколько дней, если ничего не случится, его ждёт электрический стул. Неужели Мира настолько тяжело перенесла смерть Лисанны, что даже одно его имя вызывает у неё приступ паники? Это вполне возможно, она сама до сих пор не может спокойно думать о том, кто забрал жизнь Мишель, хотя прошло уже десять лет. Так что такое объяснение неожиданной истерики Штраус звучит весьма правдоподобно.

И всё же что-то было не так. До упоминания о Драгниле Мира была спокойна, мило улыбалась и даже напевала какую-то песенку, когда стояла за стойкой. Ни заплаканных глаз, ни грусти в голосе. Со смерти Лисанны прошло больше месяца, даже глубокое горе могло притупиться, но какие-то его признаки всё равно должны были остаться. Может, столь сильная реакция на имя убийцы своей сестры вызвана не горем и страхом перед ним, а чем-то другим? Что, если Мира что-то знает о событиях той ночи, но по каким-то причинам не может сказать? «Я не собираюсь никому помогать… Я не могу… не хочу…». Не может или… не хочет? Как это узнать? Если бы детектив Чени захотел её выслушать, но он явно настроен против Драгнила. Ну, что ж, у неё есть только один выход…

Люси достала телефон и, набрав несколько цифр, замерла в нерешительности, но потом, словно рассердившись на себя, нервно дёрнула пальцем и нажала на зелёную кнопочку. Несколько длинных гудков – и приятный женский голос произнёс:

– Адвокатская компания «Макаров и партнёры», кабинет адвоката Стейнлиза, чем могу помочь?

– Я бы хотела поговорить с господином Стейнлизом. По личному делу.

– Как вас представить?

– Люси… Люси Хартфилия, – она назвалась своим настоящим именем. Её будущий собеседник точно должен знать, кто ему звонит.

– Одну минуточку, пожалуйста, – женский голос сменился на классическую мелодию. Красивые аккорды настолько завладели её вниманием, что Люси невольно вздрогнула, когда в трубке вместо них раздался мягкий баритон, томно мурлыкнувший:

– Здравствуй, детка. Рад тебя слышать. Чему обязан?

========== Часть 8 ==========

Комментарий к

Выражаю особую благодарность leira_lei - подруге, соавтору и просто замечательному человечку за помощь в написании этой главы.

Спасибо, солнышко!

****************

P.S. Прошу прощения за возможные ошибки и повторы - взгляд уже настолько “замылился”, что даже элементарных опечаток не вижу. Обещаю зайти через несколько дней и подправить недочеты.

Люси уже целый час крутилась перед зеркалом, пытаясь выбрать себе наряд. Человек, с которым ей предстояло сегодня встретиться, был весьма придирчив в вопросах, касающихся внешнего вида, значит, придётся продумать свой образ до мелочей. А учитывая, о чём пойдёт их разговор, она должна выглядеть не просто отлично, а идеально. Поэтому с утра: душ, волосы высушить феном, придавая объём и слегка подкрутив концы – закалывать она их не будет, позволит свободно рассыпаться по плечам. Никакой косметики, лишь немного блеска на губы и пару раз провести щёточкой с чёрной тушью по ресницам. Одежда: ненавистное кружевное бельё (чтобы чувствовать себя в тонусе), тёмно-синее с белой вставкой спереди платье-футляр без рукавов, туфли на высоком каблуке. Из украшений только золотые серёжки-гвоздики и большие, почти мужские белые часы, подчёркивающие хрупкость рук. Последний штрих – несколько капель духов на запястья и шею. Всё.

Господин Стейнлиз назначил встречу на восемь часов, но Люси приехала в кафе раньше. Ещё один пунктик её будущего собеседника – он не любил, когда люди опаздывали, и сам всегда приходил минута в минуту. Как это у него получалось, она до сих пор не могла понять. Иногда ей казалось, что внутри этого человека спрятаны специальные часы, которые и подсказывали ему, что пришло время для определённых действий. Впрочем, при его занятости иметь подобного «помощника» было просто необходимо.

Официантка поставила перед ней чашку с зелёным чаем, дежурно поинтересовалась, не нужно ли чего ещё, и ушла. Люси сделала осторожный глоток и с отвращением вернула посуду на место. Горячий безвкусный травяной напиток с лёгкими жасминовыми нотками неприятно загорчил на языке. Миссис Лейла Хартфилия пыталась в своё время привить ей любовь к некоторым изысканным блюдам вроде того же зелёного чая, но дочь так и не поняла всей прелести вкусовых пристрастий матери. Люси, как и её отец, отдавала предпочтение обычной еде, хотя в последние пару лет немного изменила своим привычкам, с удивлением обнаружив у себя кулинарный талант. Готовка стала одним из немногих увлечений, не только помогающих расслабиться после тяжёлых трудовых будней, но и доставляющих не меньшее удовольствие, чем секс и прогулки по магазинам. Однако даже столь внезапно появившееся хобби не смогло раскрыть ей всей прелести напитка, остывающего сейчас в тонкостенной фарфоровой чашке.

Сзади раздались негромкие шаги. Девушка бросила взгляд на часы и слегка улыбнулась: минутная стрелка дрогнула и перескочила на цифру двенадцать. Как обычно, пунктуален. Подошедший положил руку ей на плечо и, наклонившись, слегка коснулся щеки губами, на мгновение окутав глубоким, терпким ароматом кедра с тонкими нотами бергамота и мандарина. Закрыв глаза, Люси с наслаждением вдохнула оригинальный, насыщенный букет его бессменного «Fahrenheit». Оказывается, она уже успела соскучиться по этому запаху. Мужчина между тем обошёл её, сел справа через угол стола и голосом, от которого у неё невольно побежали по телу мурашки, поинтересовался: