Солнце ночи

Альберт шумно перевел дыхание и откинулся на спинку дивана.

— Я бы написал об этом книгу, — заметил он. — И назвал ее так: «Искусство грабить дураков».

— Да, — сказала я после минутной паузы. — Ловко он это провернул.

— Поэтому я вам и говорю: держите с ним ухо востро! Обманет артистически, так что и претензии предъявлять будет не за что!

— Буду иметь в виду, — сказала я.

Отодвинула пустую чашку, поднялась с кресла и распрощалась с новым знакомым.

Глава 6

Я поднималась по лестнице на второй этаж, а сама раздумывала над всем, что сегодня узнала.

Да, странный город, очень странный. Кто бы мог подумать, что тут кипят такие страсти! То, что Макаров весьма непростой и скользкий тип, я поняла сразу. Хотя история, рассказанная Альбертом, очень интересная. Макаров не просто хитрый и талантливый деляга, но и талантливый человек. Золотые монеты, сделанные по образцу античных, вполне могли быть делом его рук. А что? Если он действительно правнук знаменитого ювелира Рахумовского, то мог унаследовать фамильный талант!

С Макаровым все более-менее понятно. А вот чем занимается мой новый знакомый Альберт Синицкий? Как-то очень обтекаемо он мне представился: кандидат искусствоведения. Вполне возможно, что он действительно кандидат искусствоведения, но это еще ни о чем не говорит. А может, говорит о многом. Эти подводные раскопки, которые он спонсирует, скорее всего, и являются источником доходов. В местный музей они передают находки, не имеющие большой ценности, а дорогие вещи наверняка продают коллекционерам. Сначала я подумала, что античные монеты с затонувших греческих кораблей попали в галерею Макарова именно таким путем, но сейчас начала в этом сомневаться. Синицкий говорил о Макарове с искренней неприязнью. Обычно так говорят о конкурентах.

Интересно, Макаров увлекается дайвингом? Если увлекается, то все становится на свои места. Сам добывает сувениры, сам их реализует. Ну а Синицкий волнуется, как бы Макаров не перешел ему дорожку и не нашел что-то стоящее.

Видимо, таков расклад местного археологического сообщества. Все ищут, все находят, все продают и покупают, только государство, как всегда, не при делах. Можно только гадать, какие потрясающие вещи скроются навсегда в частных коллекциях.

Я вошла в свой номер и зажгла свет. Пока меня не было, горничная навела здесь порядок. Покупки, разбросанные по всей комнате, были аккуратно сложены, платья висели в гардеробе, туфельки переместились в обувной шкаф. На журнальном столе в вазе благоухали свежие розы. Я вдохнула полной грудью сладкий наркотический аромат и на мгновение закрыла глаза.

Фантастическое место, — снова пронеслось у меня в голове. — Хорошо здесь. Интересно, кто содержит такое дорогое заведение? Кто хозяин?

Однако долго размышлять над этим вопросом я не стала. Положила ноутбук на стол, уселась в кресло и принялась просматривать содержимое.

Как мне и сказал Макаров, в ноутбуке содержались каталоги всех крупных частных галерей. Я так увлеклась просмотром, что забыла о времени. И невольно вздрогнула, когда телефон напомнил о себе деликатной трелью.

Я оторвалась от монитора, с недоумением уставилась на оживший аппарат. Кто может мне звонить? Знакомых в этом городе у меня пока нет.

Телефон продолжал звонить, и я сняла трубку.

— Вас беспокоит шеф-повар, — сказал знакомый голос. — Екатерина Алексеевна, я очень волнуюсь.

— А что произошло?

— Вы не обедали, — обиженно напомнил шеф-повар. — А я так старался, так старался!

— Извините, были дела в городе, — сказала я. Честное слово, меня эти реверансы уже немного напрягают!

— Но вы же не пришли на ужин! — застонал Антон. — Екатерина Алексеевна, разве можно так к себе относиться? Погубите здоровье!..

— А разве пора ужинать? — удивилась я и посмотрела на часы. Половина десятого! А я и не заметила, как время пролетело! — Сейчас спущусь. Только, пожалуйста, ничего жирного!

— Мы же договорились! — укоризненно заметил повар и положил трубку.

Я закрыла крышку ноутбука, одернула платье и направилась к двери. Последний раз фразу насчет испорченного желудка произносила моя мама лет десять назад. И то всего один раз. Потому что поняла: это бесполезный разговор. Дочка давно выросла и сама решает, когда и как портить свой желудок. Я вышла из номера и пошла по коридору. Горели боковые бра, вокруг было пусто и тихо. Я дошла до поворота, ведущего к лестнице, и вдруг заметила, что дверь справа отворена. Я остановилась, украдкой огляделась по сторонам.

Пусто. Я медленно потянула на себя ручку двери и заглянула в чужой номер. Двигало мною вульгарное, но простительное бабье любопытство: хотелось получше рассмотреть обстановку. Но стоило мне сунуть свой длинный нос в номер, как мысли тут же разлетелись в стороны.

В центре комнаты, раскинув руки, лежал человек. Я справилась с испугом, перешагнула порог и позвала дрожащим голосом:

— Эй! Вы меня слышите?

Мне никто не ответил.

Я подошла к человеку, лежавшему на полу, присела на корточки, приложила руку к его шее. Теплая. И пульс есть. Выходит, человек жив.

Я взялась обеими руками за плечо незнакомца и с усилием перевернула тяжелое тело на спину. Взгляду открылось бледное юношеское лицо с закрытыми глазами и страдальчески сведенными бровями.

Это был мой сегодняшний знакомый, Игорь Лавров. Бедный мальчик! Не зря мне показалось, что он нездоров! Я внимательно осмотрела его с головы до ног. Никаких пятен крови на одежде, никаких царапин, синяков или следов нападения. Похоже, он просто потерял сознание. Я осторожно похлопала Игоря по щекам. Закрытые веки чуть дрогнули.

— Игорь! — позвала я.

Мальчик не ответил.

Я заметила, что его рубашка застегнута доверху. Воротник врезался в шею и мешал свободно дышать. Я торопливо расстегнула верхние пуговицы, развела края рубашки и вдруг заметила, что шею Игоря кольцом охватывает какая-то металлическая цепь. Я наклонилась. В гладкую молодую кожу врезались жесткие чешуйчатые пластины.

Это было украшение. Тяжеленькое украшение, такое и здоровому человеку на шею не повесишь. Странная работа. Никогда не видела, чтобы кожа рептилии была имитирована так искусно. И металл странный, белого цвета. Но это не золото и не платина…

Я осторожно раздвинула края рубашки на ключицах парня. Здесь тяжелые чешуйчатые звенья цепи утолщались, расширялись и превращались в змеиную голову. Пасть змеи была широко раскрыта, а в ней мерцал огромный черный камень. Два верхних змеиных зуба надежно удерживали его на месте.

Странный камень, я такого никогда не видела. Черным он казался только на первый взгляд. Внутри камня вспыхивали и переливались разноцветные огоньки: фиолетовые, оранжевые, красные, желтые… Непрерывное мерцание завораживало и притягивало взгляд. Я протянула руку и осторожно дотронулась до черного камня.

— Ай! — Я отпрянула. Мне показалось, что палец ударило током.

Внезапно Игорь сел, широко открыл глаза. Взгляд уперся прямо мне в лицо. Я быстро закрыла рот ладонями, чтобы не закричать. Глаза парня были прикрыты серой кожистой пленкой. По-моему, в народе они называются бельмами. Ничего подобного днем я не заметила. Да, Игорь выглядел бледным и изможденным, но глаза у него были совершенно нормальные!

— Пепельница на подоконнике, — отчетливо произнес Игорь.

Я наклонилась к нему:

— Игорь! Вы меня слышите?

— Не ищи ее, она на подоконнике, — повторил Игорь. Бельмы, закрывающие зрачок, трепетали, как пленка на глазах хищных птиц.

Я потрясла его за плечо:

— Игорь! Это я, ваша соседка Катя! Вы меня слышите!

Глаза с жуткими белыми бельмами оставались широко распахнутыми еще одну секунду. А затем медленно закрылись. По всему телу Игоря прошла мучительная судорога. Он опрокинулся на спину и снова затих. Я хотела еще раз дотронуться до странного украшения на шее Игоря, но не успела. Чья-то рука грубо перехватила мою кисть. Я вскрикнула от неожиданности.