Исповедь убийцы (СИ)

Я снова пустилась в долгие и запутанные перечисления достоинств и недостатков семейства Кроссманов, поэтому Эрику пришлось не один раз окликнуть меня, прежде чем я обратила на него внимание и перестала ворчать.

— Теперь они дали тебе повод приехать к ним и поговорить начистоту.

— Уж я-то с ними поговорю! Вот когда вернутся, тогда и поговорю. Так, что они надолго запомнят, как злить охотника и тыкать ему «жучки» в гостиной… Хм… Но сейчас мне некогда заниматься фанатиками. И ты, между прочим, относишься к их числу!

— А я-то почему?

Эрик явно не успел за ходом моей мысли и теперь сидел, нахмурившись.

— А какого чёрта ты завёл разговор о моих целях и убийстве монстров?

Я смела остатки следящего устройства в ладонь и пересыпала их на полку, пока Эрик ставил на место столик и буравил мою спину сердитым взглядом.

— Я не заводил. Я просто задал вопрос, а там ты сама чего-то себе придумала и раздула из мухи слона. Но я правда не понимаю, почему ты тянешь с выполнением задания. Убила бы всех и не мучилась. Да и я был бы в безопасности, чего уж тут говорить.

Я понимала настрой Эрика и понимала, что он был не виноват в моей досаде и злости на него, особенно на его вопросы.

В первые полтора года, проведённые за обучением в Гильдии, я стремилась взяться за дело, убить как можно больше монстров, заслужить славу и уважение у старожил нашего ремесла, но потом… Это прошло само по себе. Возможно, всему виной был юношеский максимализм или влияние мужского окружения, однако по моей вине погиб человек. Тогда ещё первый человек.

Это случилось на моей первой в жизни серьёзной охоте. Я отвлеклась на сообщение от подруги и не заметила, как ликан подобрался слишком близко к детской площадке. Когда меня окликнули, ребёнок, пятилетняя малышка, уже была растерзана волком на моих глазах. С тех пор я переборола в себе жажду приключений, словно повзрослев лет на 10. А теперь Эрик проходил эту стадию «Всемогущества», когда большинство молодых охотников погибали из-за синдрома ЧСВ*. И точно так же каких-то пару недель назад поступал Рой, но ему повезло, что его вовремя спасли и вытащили из воронки под названием «азарт». А я не могла позволить Скарсгарду стать таким же дураком, считающим охотников и Гильдию бессмертными солдатами, которые могли убивать монстров пачками.

— Ты любишь свою работу? — неожиданно спросил Эрик, ставя меня в тупик.

Я и сама точно не знала, что чувствовала по отношению к своему занятию. Да, меня привлекали оружие, путешествия по стране, новые знакомства и бурлившее в крови ощущение опасности на каждой охоте. Но, с другой стороны, отнимать жизни по чужому велению, видеть, как в глазах приятелей по службе гаснет свет… Это вызывало тоску и отвращение к самой себе. К тому же постоянные травмы… Я устала считать шрамы, полученные в тех местах, где простые люди предпочитали не появляться. Но кому-то же нужно было чистить этот грязный мир от монстров? Такова была философия всех охотников — если не мы, то кто?

— И да, и нет. Скорее всего, да.

— А как ты относишься к вампирам? Восхищаешься ими или ненавидишь?

— А как ты сам думаешь? И вообще, не лезь не в своё дело! — огрызнулась я, не совсем понимая, что именно в словах Скарсгарда вывело меня из себя. Тон? Смысл? Желание подколоть меня? Уличить в дружелюбии к монстрам? Один чёрт, мне захотелось на секунду потерять память, моргнуть и стать другим человеком.

Чтобы не видеть глаза Эрика, мне пришлось переместиться к окну и посмотреть на улицу, вспомнив о приготовленном на кухне ужине. Вот только после подобных разговоров аппетит куда-то пропал.

— Да я понимаю, что ты их не любишь. Мне любопытно, почему? У всего должна быть причина, — чересчур мудро для девятнадцатилетнего парня сказал Скарсгард и опять сел на диван. — Я так понимаю, ты прошла через многое. Жаклин упоминала, что ты на полгода исчезала из жизни Гильдии и вернулась совсем другой. С тех пор ты никогда не берёшь задания, где тебе нужно работать с кем-то в команде. Ты психологически закрылась, никому ничего не рассказываешь и согласилась быть наставницей новенького, хотя на тебя никто не рассчитывал. Мне кажется, сейчас ты видишь мир чёрно-белым и держишься чёрной стороны, потому что за что-то себя наказываешь. Я прав?

Жаклин действительно многое рассказала Эрику, но, к счастью, не всё. Тем не менее, чем больше я слушала его, тем больше убеждалась, что он во многом был прав. Признавать это я ни за что бы не стала, но мысленно сделала выводы. Да, скорее всего, я действительно наказывала себя за ошибки прошлого и запрещала себе быть нормальным живым человеком. С работой охотника это просто — если убиваешь монстров, значит всё хорошо; если сидишь в углу и жалеешь себя, значит пора идти к Жаклин за новым заданием и возвращаться к первому пункту девиза.

И всё же слова Эрика задели меня за живое и вытащили из коробочки с эмоциями нелюбимую мной печаль, смешанную с чувством вины и злостью на саму себя. Какое право имел этот двуличный человек лезть ко мне в душу и копаться в моём прошлом?

— Всё-то тебе, непосвящённому, просто, всё-то тебе понятно и по полочкам разложено. А ведь ты ничегошеньки не смыслишь в охоте и монстрах, на которых ведётся охота! Мир и правда чёрно-белый. Я отдала службе в Гильдии много лет и заплатила сполна за право находиться в рядах охотников. Мне странно слышать нотации из уст того, для кого самым страшным событием было проснуться на вечеринке в обнимку с тремя студентками, а самым страшным зрелищем — раздавленный машиной голубь. Ты ни разу не попадался в лапы монстров, ты никогда не ходил в заведомо провальные миссии, так что ты не сможешь понять меня и то, через что я прошла!

Я и не заметила, что начала повышать голос, пока не увидела выражение лица Эрика. Из-за вечернего освещения его глаза выглядели испуганными и какими-то усталыми, а губы сжались в тонкую полоску. Скарсгард держал руки ладонями вверх, словно хотел рассмотреть свои мозоли и пару шрамов, оставшихся, похоже, от стекла. От него веяло тоской и обречённостью, так на него не похожими. Это заставило меня поперхнуться и замолчать. Что я наделала? Никогда раньше я не позволяла себе сорваться на другого человека.

— Прости, что влез в твою жизнь. Я просто хотел разобраться, почему такая хрупкая, но сильная девушка, как ты, решила посвятить свою жизнь убийствам и охоте на чудовищ. Мне не стоило говорить об этом после такого напряжённого дня.

Эрик нарочито медленно встал и в несколько шагов сократил разделявшее нас пространство. Когда он наклонился ко мне и дотронулся до моей щеки удивительно тёплой ладонью, я буквально оцепенела и не могла отвести от него широко распахнутых глаз. По коже побежала стайка мурашек. Я зажмурилась, уже не удивляясь собственным ощущениям. Да, Эрик очень сильно напоминал мне более молодую версию Кристиана, но было в нём что-то своё, истинно его: мягкость, решимость, надёжность и верность. Привыкшая во всех видеть угрозу, с Эриком я хотела забыть об этом и впервые за многие годы стать прежней наивной девочкой, которая верит в людей и красивые сказки о любви с первого взгляда.

— Извини меня. Иногда я могу сказать совсем не то, что думаю на самом деле… — попросил Эрик тихим успокаивающим тоном.

— Я тоже… — ответила я на выдохе.

Внутренний голос орал благим матом, твердя о моей непроходимой тупости. Я подвергну Эрика смертельной опасности. Я дам Александру оружие против меня, как он тогда, в школе, дал мне серебряный кол. Но я так устала держать себя в руках и быть охотником без совести и жизни, что на один вечер, на одну ночь решила забыть об этом и поддаться инстинктам. Поэтому, стоило Эрику приподнять мой подбородок, я сама поцеловала его.

*ЧСВ — Чувство Собственного Величия, психологический термин.

====== Ни дня без происшествий! ======

— Если ты не перестанешь на меня пялиться, я замотаю тебя в штору и выставлю за дверь. Ты что, никогда не видела, как переодевается парень?

Вчера мне исполнилось 16 лет. Сегодня я сижу в комнате Кристиана и наблюдаю за его приготовлениями к охоте. Он крутится перед зеркалом и пытается застегнуть молнию на куртке, но подкладка попала в замок, и «собачку» намертво заклинило.