Империя. Цинхай (СИ)

Она вошла, и, быстро оглядевшись, поняла, что они в комнате одни. В подтверждение этому, догадавшись о её мыслях, Джин кивнул.

- Сандо здесь нет.

Вскинув руки, Дами рванулась вперёд и, припав к груди возлюбленного, крепко обняла, заметив краем глаза разложенный чемодан и начавшие заполнять его вещи.

- Джин, боже, прости меня, Джин, я так люблю тебя, я с ума сойду без тебя, не выживу!

- Дами… - поспешил он обнять её, и внутри мужчины вновь всё перевернулось. Только ночью в нём затеплилась симпатия к Вики, утвердилось смирение, что цель золотого – главное, как опять одно касание этой непонятной и переменчивой девушки переполнило его сердце. Он яростно обижался на неё, хотел сбежать прочь, но одно её «прости», и он сам представить не в силах, как тяжело будет расстаться! – Дами, ты дала мне два дня… я хотел убраться отсюда завтра же…

- Не слушай меня, боже, неужели ты не видел, в каком я была состоянии? – Она подняла на него глаза и, влажными и страстными, горячо на него посмотрела. – А как по-твоему я могла ещё отреагировать на такую новость, о которой ты не предупредил? Я чуть не умерла, Джин!

- Я знаю, что это было плохо с моей стороны, прости и ты меня, но не было возможности… - Сестра Дракона приподнялась на цыпочках и поцеловала его, не переставая обнимать.

- Вот мы дураки, Джин, ведь теперь, под прикрытием и твоей помолвки, встречаться было бы легче, но уже поздно, раз всё решено. Рисковать жизнью сейчас не время, правда? – улыбнулась она, погладив его по щеке.

- Если придётся – собой я готов рискнуть всегда…

- Не надо. Ты нужен мне, Джин, ты же мой настоящий муж, - тихо-тихо напомнила она, - ты – моя половинка, моё счастье. Мы преодолеем все трудности, верно? Я запасусь терпением, только ты не забудь меня в постели Цянь…

- О чём ты говоришь! – взял её руки в свои и расцеловал Джин. – Да как же я забуду тебя? Дами, я люблю тебя, люблю больше жизни, я знаю, что нам пришлось нелегко, и всё происходящее… оно давит на нас, и мы оба способны срываться. Но ты права, нам нужно подождать, вытерпеть разлуку. Возможно, нам будет легче не видеть друг друга с кем-то другим.

- Да, ты прав. Это больно ранит, и лучше уж не видеть всего этого. – Дами тоже поцеловала его руку. – Только найди способ хоть иногда сообщать о себе, что у тебя всё в порядке, хорошо? Пожалуйста, Джин, я погибну в неведении, не бросай меня без новостей о себе, не заставляй волноваться.

- Я сделаю всё возможное, Дами, обещаю.

Они поцеловались, и разомкнулись. Медленно расцепив ладони, пока даже кончики пальцев не перестали соприкасаться, они разошлись. Сдерживая слёзы, Дами вышла и деловым шагом направилась прочь. Да, она ещё любила этого мужчину, очень любила. Но если он посмеет быть с нею нечестным, или разлюбит её – она распорядится им по своему усмотрению, использует его, не пощадит. А потом, когда-нибудь, докажет Джиёну, что не так проста и глупа. Решено, с этой минуты она никогда не будет руководствоваться чувствами. Что бы ни хранило её сердце, она заглушит его разумом, пойдёт вопреки душевным порывам, и добьётся того положения, когда станет кем-то, и считаться будут именно с ней, а не с мужчиной, от которого бы она зависела.

========== Золотой ==========

Колышущийся по холмистым степям ковыль серебрил предгорья Датуншаня, на чей хребет ползли типчак и мятлик, подсыхающие и подмерзающие с воцаряющейся осенью. По склонам, буро-серым, с проплешинами трав, перегонщики водили яков. Их тёмная цепочка иногда виднелась вдалеке с третьего этажа, где Дами попивала чай, очутившись в вакууме. Это была до того абсолютная пустота, что её нельзя было назвать ни гулкой, ни плотной. Вокруг будто всё пропало, рухнуло, сровнялось с землёй, и даже ограждающие территорию особняка стены казались призрачными, руинными, несуществующими. Джин уехал с Цянь. Покинул её. Она так хотела избавиться от красавицы Виктории, но кто бы мог подумать, что она увезёт с собой самое дорогое, что было в Цинхае у Дами? Да было ли где-либо ещё у неё что-то более дорогое, чем её любовь, её возлюбленный? Она клала руку на живот и прислушивалась, но плод ещё не шевелился, слишком маленький, чтобы быть заметным, ощутимым. Такая же и она, его мать, ещё слишком маленькая и незаметная, но она будет расти и крепнуть вместе с ребёнком.

В дни, когда солнце не застили облака, гусиными лапами шлёпающие по небу с севера на юг, по маршруту птиц, или с запада на восток, по течению великих китайских рек, рождённых в Цинхае, изгибы гор и пастбищные платформы перед ними желтели, пыльно обрастали песочными оттенками и коричневыми тенями. Как в фильмах Вонга Карвая, которые любил Квон Джиён. Дами сама не знала, с чего вдруг это вспомнила; спроси её прямо, какие фильмы любит брат, она бы не ответила, а вот так, глядя на гордые и ветхие пространства Цинхая, ещё не пустыню, но уже не совсем живой гнейсовый простор, она восстановила давний отрывок из прошлого, где Джиён говорил об этом, и даже смотрел пару картин с ней. Но Дами они не нравились. А понравилось бы Джиёну здесь, неподалёку от Синина? Сам-то он почему-то выбрал яркий и красочный Сингапур, красками больше схожий с кинолентами Чжана Имоу – любимого режиссёра её мужа, Энди. А какие фильмы любила сама Дами? Какую музыку? В отчужденности и одиночестве, накрывших с отъездом Джина, она потеряла какую-то часть себя, и всё казалось одинаковым, серым, безвкусным, приглушенным. Легче стали даваться отношения с Энди, потому что внутри девушки углублялось безразличие. Может, что-то подобное и было опорой мудрости брата? Равнодушие. Но если совсем всё равно, то ради чего бороться, добиваться, стремиться? Только ради себя? Дами пыталась ухватить и примостить к себе эту квоновскую черту, но никак не получалось, будто к драконьей крови всё же влилось плавленое золото, и оно отторгало жестокую холодность, тотальную бесстрастность. Что ни внушала себе Дами, для чувств всё делалось пресным и бессмысленным, и сердце для радости от какого-либо достижения желало возвращения Джина, а до этого иметь смысл отказывалось. Возникнет ли смысл в ребёнке, когда тот родится? Девушка не ощущала пока что в себе трепета материнства, волшебства ожидания, привязанности к тому, что уже было её частью. А если это не дитя Джина? Тогда это совсем чужое для неё создание, она не хотела детей от кого-либо ещё, а ребёнок от Энди – это лишь оружие. Наследник синеозёрных и, по сути, драконов, пока Джиён не надумает обзавестись семьёй. А от него этого ждать не приходится. А если наследница? Девчонка бы многое испортила. Дами нужен сын, при любом раскладе сын лучше. Чей бы он ни был.

Одновременно с отбытием Цянь и Джина приехал из Сингапура новый телохранитель. Дами его мельком знала, он был давний соратник брата, когда-то работавший и на Тэяна, и побывавший в свободном плавании. Тэкён – высоченный и широченный в плечах бывший киллер и убийца, чьей дружбе с Джиёном уже лет двадцать. Да, Тэкёну было около тридцати пяти, закалённый в боях, драках и потасовках амбал. Когда-то он рвался только туда, где платили больше, был падок на деньги и богатство, но, простоватый и не слишком сведущий в хитростях, он добыл ума на то, чтобы это признать и подчиниться чужому командованию. С тех пор, вот уж лет пять как, не меньше, он предано и верно состоял в драконах, способный за Джиёна сломать любому позвоночник о колено. Дуэт из него и Сандо пугал Дами, до того несокрушимо они смотрелись вместе. Иногда создавалось ощущение, что за спиной растут горы, в тени которых она вот-вот утонет. Или это мнительность беременной женщины? Но и помимо выдуманных проблем, на почве мнительности или буйной фантазии, трудностей хватало.

Пришедшее приглашение на свадьбу Сон Цянь и Ким Сокджина звало на торжество одного только Энди, а Дами исключало. Всемогущий в Синьцзяне Дзи-си не соизволил разрешить сестре Дракона приехать, и был против этого. Энди был взбешён. Это его жена! Его супруга! Его семья! Как мог старый друг считать, что она как-то навредит ему? Господин Лау взялся за звонки и споры, в результате которых Великий Уйгур уступил: приехать может, но совсем без охраны, без драконов и наёмников возле себя. На это уже не могла пойти Дами. Ей было страшно, неведомый Синьцзян действительно настораживал, он будто бы засасывал безвозвратно, и даже возможность увидеть Джина не изменила её решения: без охраны – никуда. Было бы ради чего ехать! Смотреть на то, как Виктория завладевает её мужчиной? Уже не опираясь на свои чувства и помыслы, Дами позвонила брату, посоветоваться с ним, но тот поддержал её в решении не ехать без охраны, подытожив всё двумя фразами: