Империя. Цинхай (СИ)

По щекам девушки потекли немые слёзы, которые брат не мог видеть. Они даже не отразились на её голосе, когда она, приняв на себя весь ушат этих неприятных выговоров, сказала:

- Полюбишь когда-нибудь, тогда узнаешь, откуда гордость берётся.

- Опять ты со своей любовью! Баста, Дами, я уже слышал это, и любовь твоя уезжает с другой девкой в Синьцзян. Что ты суёшь её, любовь эту, как оправдание своего косяка? Ты не себя выгораживаешь, а заплёвываешь эту любовь, которую считаешь прекрасной и возвышенной. Какие бы ни были чувства, голова-то на месте должна быть, или как? Или что, если кто-то приглянулся – думать не надо, уже можно становиться дебилом до старости?

- Да что ты хочешь снова от меня?!

- Это тебе от меня нужен новый телохранитель, а я уже сомневаюсь, что от тебя чего-то добьюсь, потому что ты овца, Дами, так что никаких просьб и предложений не будет.

- Джиён, всё не так, как ты себе там надумал… Мы с Джином любим друг друга, но таковы обстоятельства… Эта Цянь – старшая дочь Дзи-си… - Меньше всего хотелось признаваться брату, что их ещё и разоблачили, он вообще перестанет считаться с умственными способностями сестры. Дами ощутила себя в болоте, каждое движение топило глубже и сильнее. – Она… мы специально решили использовать её, чтобы узнать побольше о Дзи-си.

- То есть, ты хочешь сказать, что Джин будет твоим личным шпионом в Синьцзяне?

- Через него можно будет получать информацию…

- Так это он соблазнил китаянку, или она его? Я путаюсь в твоих словах.

- Ну, она положила на него глаз, - стала выкручиваться Дами, - а он, конечно, не предупредив меня, воспользовался этим… Я заревновала, вот и вышел разлад…

- Если он не советовался с тобой в таких вещах, кто тебе сказал, что продолжит поддерживать связь на расстоянии?

- Это будет так, - обманной уверенностью наполнилась девушка, и поняла, что ей во что бы то ни стало этого и нужно добиться. Если она позволит Джину уехать вот так, то сорвёт все планы, и свои, и брата. И любовь… неужели с ней будет покончено? Дами было больно, она всё ещё ревновала и сходила с ума от мысли о том, что Джин поженится с Вики, но Джиён так отчитал её, что гордость действительно ушла под плинтус, и супруга Энди Лау готова была идти на покаяние к любовнику, извиняться и договариваться. Дами запуталась, хочет этого больше разум или сердце. Она любила Джина, но он же невольно становился оружием, информатором. Разве так можно?

- Что ж, поглядим, будет ли, - хмыкнул Джиён. – Телохранителя пришлю, жди.

Пообещав то, о чём его просили, он повесил трубку. Обернулся. Сынхён вышел куда-то, не став слушать семейные разборки. Уединение, мягкий рокот волн, недопитый кофе под носом. Отсюда до Цинхая четыре тысячи километров, но часовые пояса одинаковые, в Сингапуре тоже утро. Джиён докурил сигарету, положил бычок в белоснежную пепельницу, придвинутую ближе к нему от центра стеклянной столешницы. В его голове как всегда складывались и кроились схемы, планы. Дзи-си, Синьцзян, золотые… Дракон поискал в списке контактов номер и нажал на вызов, приложил динамик к уху. Географические знания подсказывали, что там, куда он звонит, ещё не очень поздно. Спать не должны. Хотя, разве преступным главарям до сна по ночам?

- Да ладно? – пробасил по ту сторону голос.

- Привет, Монтекки, - расплылся Джиён.

- Здорова, Капулетти.

- Слушай, тут твой Ромео…

- Я перезвоню попозже, ладно? Не могу говорить сейчас, - оборвал его беспардонно собеседник. Джиён ненадолго опешил, давно с ним никто так не позволял себе разговаривать, кроме Сынхёна. И ещё парочки нарывающихся. Но Дракон не сумел даже раздражиться, ему стало забавно, и он изрёк:

- Ёнгук, у тебя прям дел дохерее, чем у меня?

- Дохерее. Спорим?

- Давай, на Алхимика, Мага, Воина?

- Ой, пошёл ты, кто спорит – тот говна не стоит, - сразу же противореча своему предложению, отбрехался Ёнгук.

- Да я согласен, знаешь, когда ценность человека уходит ниже уровня себестоимости говна, ему и жить легче, безопаснее. Никому не нужен, никто не трогает.

- Я подгузники меняю, давай перезвоню?

- Блядь, - откинулся на спинку плетеного ротангового кресла Дракон, закрыв глаза. – Я тут весь в мыслях о заговорах, интригах и убийствах, а ты так резко своими подгузниками всё обрубил… Ладно, - с сарказмом, но наигранно серьёзнейшим тоном, Джиён произнёс: - Разберись там со всем этим дерьмом.

Подождав около пяти минут, он принял уже входящий вызов из Нью-Йорка.

- Ну, так что там мой Ромео? – переспросил Ёнгук.

- Не знаю, в курсе ты уже или нет, но он-таки бросает мою Джульетту.

- Серьёзно? Не, я без понятия, мы ребята тёмные, из эпохи Древнего Чосона, до Китая средства связи протягивать не научились, а пока почтовые голуби долетят – информация уже устаревает. Да и не всякий голубь преодолеет океан.

- Тогда считай я посол доброй воли. Сообщаю тебе, что Джин ваш отъезжает в Синьцзян, охмурять дочь Дзи-си. Сестру мою, видно, охмурять надоело.

- Да нет, Джиён, он не такой, он парень честный, ты же знаешь, он даже женился – это тебе не понравилось. А мы-то за покушение на честь девиц всегда отвечаем.

- Ну, значит, скоро он будет двоеженец.

- И счёт будет равным, - посмеялся Ёнгук, - отобьёт очко у Дами.

- Я б ему бы очко отбил, Ёнгук, что за дела? По-дружески с тобой договорились, а вы вот так вот, да? Мою сестру использовали, чтобы подобраться к Отцу Чану?

- Насчёт таких планов я не осведомлён, но если уж такая штука выйдет, тебе-то что? Ты Дзи-си не любишь, как и мы. Выпадет такая удача – кто-нибудь его почикает, какая разница кто?

- Такая, что не собрались ли вы себе гнездо свить в Синьцзяне? Брось, Ёнгук, как будто не ясно, что грохни его вы – вы там всё и займёте, и поставите свою власть.

- Мы власть не ставим, Джиён, мы только за порядком следим. Грести ртом и жопой власть – твоё хобби.

- Вот потому мне и есть разница, кто его почикает.

- Если что – он сам умер. Джин парень безобидный, он и мухи не обидит, и убивать не умеет.

- Ага, и крови боится, и при виде трупов в обморок падает, так и стал врачом.

- Может у него диплом купленный? Я не проверял.

- У тебя я гляжу честно заработанный, юридический, ты Чёрта перед Богом оправдаешь.

- Тут много ума не надо – Бог милостив. Ты попробуй перед Дьяволом кого-нибудь отмазать!

- Я в тебе почему-то не сомневаюсь.

- Ладно, Джиён, приятно было поболтать. Мы с тобой, как всегда, друг друга поняли, но помочь друг другу не в силах – судьба такая.

- Да, тяжко, когда встречаются двое, каждый из которых сам хозяин своей. Доброй ночи, Ёнгук, привет супруге и дочке, или что там положено говорить в ваших кругах воспитанных и семейных людей?

- Привет супруге и дочкам у нас положено говорить. Две их у меня теперь. Ты там тоже на голубях что ли тащишь?

- Похоже на то, извиняюсь, обновлю систему.

- Давай, всего доброго! – Бан Ёнгук положил трубку, а Джиён, почему-то весело улыбаясь, ещё некоторое время размышлял над этой беседой, не став допивать остывший кофе. Остывший был уже не то.

Решив, что на воре и шапка горит, Дами приняла вид абсолютной невинности и вышла из спальни, сообщив караулившему её синеозёрному, что ей надо кое-что передать своему охраннику, собирающемуся в «увольнение». Она даже запросто спросила, не знает ли тот, где сейчас Джин? Но синеозёрный пожал плечами, пойдя следом на поиски. Дами в первую очередь отправилась в комнату телохранителей. Откуда-то взялись решимость и спокойствие, будто рождённые в качестве протеста на унизительные обвинения и высказывания брата. Она постучала в дверь, и ей открыл тот, кто был нужен. Держа остекленевшую улыбку на губах, Дами спросила у удивленного Джина:

- Я звонила Джиёну насчёт твоей смены, можно войти на пару слов? – Золотой без пререканий отступил, впуская её. Дами бросила синеозёрному: - Подожди пару минут, я недолго.