Восход Красной Луны (СИ)

Она приблизилась к Деймону.

- Вчера в кабинете…

- Елена, я…

- Я бы понравилась вам, если была бы в амплуа прежней Елены? – перебила Гилберт. – Ну, давайте на чистоту. Мужчины любят глазами. Это не делает вас плохим, но ведь я вам вчера понравилась, ведь так?

Деймон отвел взгляд, чем выдал себя.

- Значит, так, - произнесла она.

В воздухе повисло молчание. Но не было напряжения. Скорее наоборот, некое облегчение того, что вся правда выяснена.

- Помогите мне.

Деймон взглянул на девушку.

- Не стать тем, кем я становлюсь… Я… я согласна принимать таблетки, посещать сеансы.

- Елена…

Он положил руку на ее руку. Елена опустила взгляд, а Деймон понял, что сам сделал то, что теперь стало необратимостью, точкой невозврата. Его сердце, равно как и ее, забилось чаще. Девушка взглянула на мужчину и тут не надо быть гением, чтобы понять ее намерения.

- Елена, ты не можешь…

Но зверь вырвался наружу. Елена впилась в губы мужчины, притянув его к себе. Как она целовала! Деймон пьянел, чувствуя, как в нем пробуждается сильное влечение к этой девочке. Ее запах, ее нежность, ее поцелуи. Гилберт воспользовалась моментом и села сверху, снова целуя его. Это было не так, как с Тайлером. Шатенка желала, чтобы он наслаждался, чтобы он превозносил ее над другими женщинами, с которыми спал. Это было что-то новое. Елена вмиг забыла про свои проблемы. Про то, что живет в этой глуши, учится в этой ужасной школе и даже то, что из-за того, что на нее напал зверь, теперь сама изменяется.

За окном по-прежнему бушевал дождь.

Деймон взял ее за талию и отстранил от себя. В ее глазах был туман.

- Послушай…

- Вы ведь этого тоже хотите. Да, может я и стерва, но я обещаю ничего никому не говорить.

- Мы не можем.

- Можем.

Она схватилась за края футболки и, подняв их, сняла с себя одежду. Деймон все равно не смотрел на ее тело, хоть его сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.

- Я вам не нравлюсь? Совсем?

Он молчал, отведя взгляд.

- Каждый хочет трахнуть меня, но вы даже не смотрите… Я вам не нравлюсь?

Деймон сделал ошибку. Вторую за этот вечер. Он взглянул на ее лицо, потом шею, плечи, грудь, живот… Он чувствовал, что цепляется за соломинку контроля.

А может стоит попробовать? Показать этой девушке, что есть много других вещей, в которых нет насилия? И эти вещи причиняют еще больше удовольствия, чем власть.

- Не нравлюсь? – повторила она.

Он откинул голову назад, на спинку дивана, уставившись в потолок. Девушка вновь преступила. Она коснулась губами его шеи. Деймон закрыл глаза, и Елена снова поцеловала.

Даже не верилось, что эта девочка способна на жестокость. В ней так и царила эта нежность. Она вновь стала целовать его губы, расстегивая рубашку. Деймон отвечал на поцелуи, понимая, что теперь бесполезно сопротивляться. Он в ее власти и сегодняшнюю ночь она проведет в его постели.

Елена расстегивала рубашку, целуя. Свежесть, исходящая от него, лишала разума. Деймон просто подчинялся, отдавался ее власти. И это было восхитительно. Гилберт расстегнула рубашку и сняла ее с плеч. Отстранившись, она оглядывала совершенное мужское тело. Конечно, Тайлер тоже был неплох. Но сейчас Гилберт не думала о нем. Она пальчиками касалась кожи Сальваторе, будто впервые познает мужское тело.

Деймон отталкивает девушку от себя, отстраняясь. Они поднимаются. Мужчина хватает Гилберт за талию, и приподнимает девушку. Шатенка рефлекторно обхватывает его ногами. Сальваторе целует ее уже более страстно, неся ее в свою спальню. Он тоже давно не был с женщиной, и сейчас ему хотелось этого. Ему хотелось этого еще в кабинете вчера.

Елена становится ногами на пол. Она наслаждается его прикосновениями. Нежность была упоительна. Но сейчас ей хочется страсти. Неизвестно как, но Сальваторе прочувствовал это.

Он отстранился и, схватившись за юбку, дернул вниз. Вещь упала к ногам. Дыхание Елены участилось. Она ощутила жар, ощутила эту бешеную страсть. Шатенка, схватившись за ремень, расстегнула его и избавила мужчину от джинс, в которых он был. Снова страсть.

Девушка падает на простыни, Деймон сверху. Гилберт обвивает его ногами. Мужчина хватает ее руки и прижимает их к кровати. Теперь Елена полностью отдана его воли. Она подчинилась… Волчицу подчинили. В кои-то веке. Ее не смогли подчинить вечные моральные нормы, чувство вины, даже любовь к сестре оказалась не такой властной. Но сила этого мужчины полностью заблокировала того зверя, который рвется наружу. Дикарь на время потерял свою силу.

Губы покраснели. Из уст шатенки стали вырываться первые стоны, хоть пока они только «на разогреве». Лифчик отлетел в сторону. Стоило Деймону коснуться губами груди любовницы, и та сразу выгнулась дугой навстречу, отдаваясь ласкам. Сальваторе изучал руками ее совершенное тело, стараясь запомнить в своей памяти каждый миллиметр ее кожи.

Мужчина ласкал соски губами, языком и шатенка выгибалась навстречу ласкам. Она чувствовала, как внутри ее живота появляется приятная истома, некое предвкушение ближайшего удовлетворения.

Девушка отстраняет от себя мужчину, хоть ей и хочется наслаждаться его телом. Она заставляет его лечь на спину и садится сверху. Деймон руками сжимает ее грудь. Гилберт откидывает голову назад, демонстрируя свою прекрасную шею. Мужчина хватает шатенку за плечи и, прижимая к себе, впивается в ее губы. Гилберт опирается на локти и отвечает со всей страстью и жаром.

В сущности Гилберт происходят изменения даже сейчас. Она никогда не думала, что так страстно будет желать секса. Она всегда была уверена в том, что придерживается позиции асексуализма. Но сейчас все было наоборот. Сейчас эти прежние предрассудки казались смехом.

Елена целовала шею, ключицы мужчины, его грудь, иногда позволяя себе слегка царапать кожу клыками. Слышать его учащенное дыхание, сердцебиение, его стоны. Елена прекрасно понимала, что он сейчас полностью в ее власти. Она спускалась все ниже и ниже… А мужчина отдавался губам и рукам хищницы.

Гилберт избавила себя и своего любовника от остатков одежды. Она завороженно смотрела на него, растягивала удовольствие, лицезерея обнаженного школьного психолога. А затем она подчинилась себе, своим желаниям. Все, чего ей хотелось – отдаться этой пьянящей страсти. И Гилберт решила сделать то, за что когда-то презирала своих одноклассниц. Видимо, не зря говорят не зарекаться.

Елена нагнулась и взяла в рот член Сальваторе. Тот выдохнул ее имя и прогнулся навстречу, а шатенка делала то, что велел инстинкт. Деймон потянулся к ее голове и стал насаживать шатенку в том темпе, в котором ему было удобно. Гилберт оперлась руками о кровать и продолжала совершать движения навстречу ему, наслаждаясь хриплыми стонами. Даже прикосновение её клыков к его плоти доставляло удовольствие. Они оба потеряли рассудок. Он насаживал ее, больно держа за волосы. Девушка делала все, чтобы он наслаждался: сосала сильнее и сильнее, облизывала языком головку, чем вызывала еще большее наслаждение.

Комнату переполняли стоны, рваное дыхание и страсть. Елена отрывается и смотрит на мужчину, который недоволен тем, что его не довели до желаемой разрядки. До края возбуждения, вернее.

Гилберт приблизилась, как кошка и, улыбнувшись, поцеловала мужчину. Тот притянул ее к себе. Ему хотелось ее. И надоело ждать. Шатенка вновь прочувствовала это и, расположившись сверху на мужчине, стала совершать фрикционные движения. Грудная клетка Сальваторе стала приподниматься выше и выше. В глазах туман. В такие моменты все теряет значимость. Это как обряд. Просто совершаешь и совершаешь то, что велит древний, греховный инстинкт.

Позвоночник заболел. Елена резко выгнулась назад, издав крик боли и наслаждения. Это все еще больше завело мужчину. Он схватил ее за бедра и стал руководить ею. Шатенка оперлась руками о его грудную клетку. Ее ногти стали царапать его кожу. В воздухе появился едва уловимый запах крови. Во время очередного стона Деймон узрел ее клыки, которые стали еще длиннее.