Голливудский мустанг

Шестнадцатая глава

Трижды в течение этого дня Джок звонил Мэри. Как идет монтаж? Когда он сможет увидеть готовый материал? Он хотел просмотреть его первым. Раньше главы студии, который уже два дня находился в Лос-Анджелесе. Мэри в своей сдержанной манере заверила Джока в том, что работа продвигается успешно. Первый вариант будет готов через пять дней. Последние реакции Карра, его крупные планы оказались очень хорошими, они работали на образ. Сейчас, когда мир знал о его болезни, эти кадры приобрели особое значение. Приближающийся недуг отражался в глазах Карра, на его красивом усталом лице.

Мэри предупредила Джока о том, что работа по монтажу множественного изображения будет сложной и займет недели. Но они располагали всем необходимым материалом. Весь эпизод уже существовал в ее воображении. Беседа с Мэри взбодрила Джока. Она никогда не лгала, трезво оценивала удачи и трудности.

Если за ближайшие двадцать четыре часа Карру не станет хуже, сказал себе Джок, я уеду в Лос-Анджелес. Но прежде он хотел поговорить с Престоном Карром. Должен был поговорить с ним! Однако доктор не подпускал к больному.

Днем, устав бродить по маленькой современной больнице, расположенной в небольшом, пыльном городке, Джок сел в «феррари» и поехал на натуру. Он мчался со скоростью восемьдесят пять миль в час, наслаждался обдувавшим его ветром, ощущением движения, свободой, сиюминутным отсутствием серьезных проблем. Избавившись от тревог и хлопот, связанных с постановкой фильма, он почувствовал усталость.

В лице Джока Финли слово «усталость» имело два значения. Он устал от того, что мало спал за последние четыре дня. Постоянно ждал новостей, проводил большую часть суток в больнице, водил Дейзи на ленч, обед. Говорил с ней, ободрял ее. Не занимался с ней любовью, хотя и провел с Дейзи две ночи. После того, что она сказала ему в машине, он не смог бы иметь с ней сексуальные отношения. Теперь, когда он знал, что она не любит, не хочет заниматься сексом, не получает от этого удовлетворения, близость с Дейзи показалась бы ему мастурбацией.

Две ночи она провела в его объятиях, потому что не могла заснуть даже с помощью таблеток. Джок держал в своих руках самое желанное, самое драгоценное тело на свете и не испытывал даже намека на возбуждение.

Но сейчас, сидя в машине, он почувствовал, что его член ожил, напрягся. Жениться на Дейзи или завести с ней долгий, чудесный роман, изменить ее отношение к сексу, жизни, мужчинам — в этом был вызов. Вырвать ее из странного мира, в котором она жила, преследуемая славой, неспособная выносить бремя ответственности, ищущая нечто такое, что она не могла найти, мечтающая походить на обыкновенных женщин, которые стремятся походить на нее.

Конечно, будет лучше всего, если Карр поправится, женится на ней, будет заботиться о Дейзи до конца своей жизни. Если бы она обрела отца, способного любить ее, если бы эта потребность была удовлетворена, Дейзи, возможно, наконец бы излечилась. Она бы перестала посещать психоаналитиков — этих обманщиков, злоупотреблявших ее доверием. Вот что говорил себе Джок.

Он доехал до места, где ему следовало свернуть с шоссе в пустыню, на дорогу, накатанную машинами их каравана. Указателя, который они установили для посетителей, не было. Приблизившись к лагерю, Джок понял, почему.

Лагерь почти полностью исчез. Уехали грузовики с генераторами, кранами, микрофонными «журавлями», осветительной техникой, кабелями — со всем оборудованием, необходимым для съемки.

Остался лишь грузовик, обслуживавший столовую, и несколько личных трейлеров — Джока, Карра, Дейзи.

Столовую уже разбирали с помощью крана и двух автокаров. Панели складывали в кузова грузовиков. Пройдет еще восемь часов, и от столовой не останется и следа.

Так снимают фильмы. Человек возводит для этого город. Когда съемки заканчиваются, город разбирается.

Джок зашагал по земле, которую он топтал много недель. Или месяцев, лет? Пока идут съемки, для Джока не существует ничего другого. Кажется, что они будут продолжаться вечно. Но вдруг все заканчивается. Как съемки этого фильма. Еще будет монтаж, споры по поводу музыки, звукового сопровождения. Бесчисленные просмотры. Они займут много времени из-за множественного изображения, а также потому, что студия назвала эту картину «большой». Будут потрачены миллионы долларов на рекламу. Студия будет тщательно следить за последними этапами работы. По условиям контракта компания после предварительного монтажа может забрать картину у режиссера и полностью перемонтировать ее.

На самом деле фильм реально принадлежал Джоку Финли до того дня, когда он в последний раз крикнул «Стоп»! Это произошло, когда они снимали Престона Карра, перед его сердечным приступом.

Джока охватило ощущение пустоты. Он шагал по лагерю. Вот здесь стоял проекционный трейлер, в котором он смотрел текущий материал. А здесь — радиотрейлер, куда поступали звонки. Здесь спали люди из операторской группы, вон там — гримеры, костюмеры.

Режиссер поздоровался с рабочими. Один из них поинтересовался, в каком состоянии находится «он». Режиссер ответил, что «он» поправляется. Обрадованные люди продолжили работу.

Финли поднялся по ступеням в свой трейлер. Переложил вещи из шкафа в чемоданы. Взял несколько вариантов сценария, стопки разноцветных листов с доработками. На каждом чемодане и связке он закрепил ярлык с надписью «домой» или «на студию». Позже их доставкой займутся рабочие. Он в последний раз вышел из трейлера, прыгнул в «феррари», медленно тронулся с места. Но Джок не сразу вырулил на грунтовую дорогу, а развернулся и поехал на поле брани, чтобы взглянуть на него.

Найти это место оказалось почти невозможным. Там остались только столбы от загона. То ли ветер, то ли рабочие уничтожили все следы. Джок не мог найти место, где были уложены рельсы для операторской тележки. Лишь пустынная пыль лежала там, где мустанги топтали землю своими острыми копытами. Кое-где виднелись маленькие красные и фиолетовые цветы, свидетельствовавшие о том, что недавно прошел дождь.

Финли приблизился к тому месту, где находился загон. Гордые плененные животные исчезли. Наверно, они вернулись в предгорье, подумал Джок. Внезапно он вспомнил об обещании, данном Карру. Что случилось с тем последним мустангом? Не забыли ли конюхи отправить его на ранчо Карра? В тот момент Джок решил выяснить это. Пройдет время, и он обо всем забудет. Обещания, данные слишком поздно, никогда не выполняются.

Джок в последний раз медленно обвел взглядом поле брани. Здесь человек жил, изнашивал сердце, отдавал все свои силы, талант фильму, который переживет его на сотню лет. Фильму, который будет волновать, развлекать миллионы людей. Джок спрашивал себя, стоит ли результат затраченных усилий. Затем Финли прыгнул в «феррари» и уже собрался умчаться. Но неожиданно для самого себя вылез из машины, затем открыл дверцу, сел в машину, захлопнул дверцу и поехал.

Прибыв в больницу, Джок узнал, что там ничего не изменилось. Карр был в сознании, чувствовал себя так же, правда, спал меньше. ЭКГ оставалась неустойчивой. Он прожил первые пять дней после сердечного приступа, когда отсутствие всяких изменений — это наилучшее, о чем можно мечтать.

Доктора считали желательным, чтобы все, кроме Дейзи, покинули больницу. Хотя только ей одной разрешали заходить к Карру, волнение находившихся в больнице людей передавалось пациенту. Он ощущал его.

Джок обратился к доктору только с одной просьбой. Он хотел увидеть Карра, если это не опасно для пациента. Врач подумал с тем серьезным, озабоченным, мрачным видом, который он научился изображать за два дня пресс-конференций, и наконец ответил:

— Принимая во внимание его состояние, симптомы, усиливающийся интерес к жизни, я скажу «да». Вы можете увидеть его. Но свидание будет коротким. Не волнуйте Карра. Это весьма важно.

— Конечно, — сказал Джок.

Он подошел к двери, тихо открыл ее. Сиделка жестом дала понять, что пациент спит. Джок взглянул на батарею осциллографов. Импульсы равномерно бежали по экранам, вселяя успокоение.