Ночные животные (СИ)

- Все в порядке, – успокоил незнакомку Арт и подозвал рукой Даниила. – Мы сейчас выведем тебя отсюда, ладно? Побудь с этим парнем. Он никуда от тебя не денется.

- Я их не заметила, – прорыдала брюнетка, – как же я их не заметила?

Она еще громче расплакалась, а Артур отвернулся и внезапно застыл.

Тот мужчина, которого Костя повалил на землю, медленно поднимался на ноги. Но, более того, он медленно доставал из кармана какой-то серебряный предмет. Спустя один миг, одно мгновение, Селиверстов понял, что незнакомец сжимает в пальцах нож.

- Костя! – Позвал он, но Ромал прижал к стене третьего мужчину и не обернулся. Возможно, он собирался отреагировать, поторопиться, но время шло, а расстояние между ним и незнакомцем сокращалось, и тогда Артур сделал странную вещь, на которую он бы никогда не решился, если бы не сильнейший импульс.

Он подорвался на ноги и загородил собой Костю, выставив перед лицом левую руку, как будто она хоть как-то смогла бы защитить его от пореза. Послышался глухой свист , и толстые багровые капли полились на грязный асфальт. Ромал, наконец, обернулся, громко зарычал и оттолкнул последнего противника к стене грубым ударом, а Артур уставился на свою ладонь и огорошено прошептал:

- Вот дела.

Кожа разошлась, словно порванная ткань. Кровь лилась так стремительно, что под ногами парня образовалась небольшая лужица. Голова закружилась, и Арт покачнулся в сторону, но Костя подхватил его за плечи и вернул на прежнее место.

- Ты чего, Селиверстов? – Задыхаясь, спросил он. – Какого хрена ты сделал?

- Спас тебя, полагаю.

- Не надо было меня спасать. Я бы и сам справился.

Артур моргнул несколько раз, чтобы унять головокружение, и протянул:

- Мне так не показалось.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«ПРИМИРЕНИЕ»

Артуру наложили семь швов. Рукой он двигал черти как. Да и пальцы его толком не слушались: разжимались и сжимались с огромным трудом. На ночь ему пришлось выпить обезболивающее, потому что ладонь пульсировала и горела, словно ее жарили на вертеле. К тому же у него жутко болел нос, ныло плечо, щипала губа, иными словами, причин для самобичевания было множество. Правда, из-за таблеток он отключился почти сразу, а вот Константин промучился до самого утра, так и не разобравшись до конца, что его больше беспокоило: ссадины или же совесть.

После совместной лекции по философии Артур и Даниил вместе пошли в кафетерий и заняли места около запасного выхода. Артур с трудом открыл газировку, нахмурившись, будто беспомощный ребенок, а Даня разложил столовые приборы рядом с тарелкой и едва слышно поинтересовался:

- Так твоя фамилия не Попов?

Селиверстов кинул на него виноватый взгляд и ответил:

- Нет.

- Выходит, ты соврал.

- Не принимай на свой счет, ладно? Я тут всем вру, включая преподавателей.

- Разве можно врать преподавателям?

- Нельзя. Но я – не Попов, а Селиверстов. – Парень отпил газировки и раздосадовано усмехнулся. – А значит, обычные правила на меня не действуют.

- И у такого поведения, полагаю, есть причины. – Рассудительно отрезал Даниил.

- Разумеется. Откликаться на чужую фамилию не так уж и просто. Но я сам решился на эту авантюру, так что мирюсь с последствиями.

- Знаешь, я не понимаю, что может заставить человека изменить свою личность.

- Выходит, ты счастливчик.

- Нет, – Даня серьезно посмотрел на соседа и положил ладони поверх стола, – но моя мама считает, что мы идеальны в том виде, в каком мы есть.

- Значит, твоя мама не жила рядом с лицемерами и стервятниками, для которых твое состояние весило больше, чем ты сам. Ну, а самое паршивое, что найти этих стервятников невооруженным взглядом довольно сложно, ясно? Это идиотская тема. – Отмахнулся Арт и принялся разрезать отбивную тупым ножом. – Я вроде как пытаюсь начать жить заново.

- Не уверен, что это возможно.

- Возможно, если очень сильно захотеть.

Даня нахмурился, отпил кислого кефира и пожал плечами:

- Ты все равно останешься Артуром Селиверстовым, даже если тебя будут называть Поповым. Но я попытаюсь понять твою логику. Ведь в твоем поступке есть логика.

Артур скривил губы:

- Мои родители определенно бы с тобой не согласились.

Спустя какое-то время, Арт достал из рюкзака таблетки и потянулся к кефиру Дани.

- Ты не против?

- Нет, разумеется. Бери.

- Если таблетки не принимать, башка кругом идет.

- Кругом?

- Ну, перед глазами черные точки прыгают.

- Прыгают точки?

Артур снисходительно посмотрел на соседа и попытался вновь:

- Мне становится плохо, если я не принимаю лекарство.

- Вот в чем дело, – с пониманием растянул Даниил и тоже отпил кефир, отчего над его верхней губой появилась белая полоска, – тебе стоит еще раз показаться доктору.

- Посмотрю по состоянию.

Селиверстов вновь принялся за отбивную, как вдруг услышал гоготания незнакомых парней с соседнего столика. Они разглядывали спину Дани Волкова и хохотали, словно на ней была приклеена табличка с какой-нибудь слабоумной глупостью. Арт свел брови:

- Чего им так весело?

- Полагаю, они смеются надо мной, – совершенно спокойно ответил Даня. Он вытер белую полоску от напитка, поправил поднос таким образом, чтобы его край был идеально параллельным краю стола, и взялся за вилку. Артур вновь перевел на него взгляд.

- Что значит – над тобой?

- Мы с ними учимся на одном факультете. Я… просто я не нравлюсь многим людям.

- И по какой же причине?

- Пожалуй, мы с ними не нашли бы общий язык. В отличие от тебя и Константина, у них мозг несформировавшихся подростков, а не серьезных студентов. Они считают… они уверены, что я отличаюсь от других.

- И чем же ты отличаешься?

- Всем.

- Они ошибаются.

- Тебе не нужно врать, чтобы меня подбодрить.

- Да черта с два, – возмутился Артур, – им просто в челюсть давно не давали.

- Не все проблемы можно разрешить путем физических наказаний, – подметил Даня.

- Все. Иногда это самый простой вариант, иногда неправильный, но он возможен при любых обстоятельствах. Поверь мне. И почти всегда он самый эффективный.

Неожиданно рядом с Даней появился третий стул, и к парням подсел Константин.

Он сбросил с плеч рюкзак, поставил бутылку воды на стол и сцепил в замок пальцы, будто собирался произнести долгую и жутко приторную речь. Однако слова на ум не шли, да и желания распинаться у Кости не было. Потому парень лишь небрежно пробежался по запекшейся ссадине на подбородке ладонью и спросил у Артура:

- Как рука?

Блондин усмехнулся. Как же ему хотелось отшутиться и выпалить что-то ядовитое и колкое. Правда, неожиданно запал угас. В чем была суть конфликта? Почему они с Костей ненавидели друг друга? Если говорить честно, Артуру было не по себе после тех слов, что он наговорил в переулке. Может, он и вырос в состоятельной семье, но его родители были порядочными и честными людьми, которые никогда не опускались до оскорблений.

- Порядок, – наконец, ответил он.

- Ты подставился.

- Ну да, иногда я – само очарование.

- С какой стати тебе выручать меня?

- Ты хотел сказать: с какой стати мне спасать твою шкуру? – Арт пожал плечами и в недоумении уставился на Костю. – Ты бы поступил иначе? Тот кретин, скорее всего, шею тебе собирался проткнуть.

- Или легкое, – невзначай добавил Даня.

- Или легкое, – согласился Селиверстов. – Надо было что-то сделать.

- И ты внезапно возомнил себя Человеком из стали.

- Слушай, любой бы поступил на моем месте так же.

- Не любой.

- Хорошо, я перефразирую. Любой адекватный человек.

«Любой хороший человек», – подумал про себя Костя и стал еще угрюмей. Он никак не мог понять, как подобный импульс, как самоотверженность , уживался в теле Артура Селиверстова? Этот парень думал только о себе, жил только ради себя. Он капризничал и сетовал, как девчонка. Совершенно неприспособленный к самостоятельной жизни, нытик, неженка. И храбрец, спасший человека от больших неприятностей?