Между небом и землей (СИ)

Интересно, откуда он добыл эту информацию?

— Откуда вы всё это узнали, как так быстро нашли источник? — удивленно спросила я.

— Я просто последовал за тем, кого вы мне назвали — Ксенофилиус Лавгуд, поклонник Даров, знающий практически все сплетни, поведал мне это.

— Вы лично с ним встретились?

— Да, немного Веритасерума, а затем порция Обливиэйта, — ухмыльнулся Снейп, ему нравилось то, что он сделал с отцом Полумны.

После этих слов я немного поморщилась.

— А вы что, думали он будет рад видеть меня? — произнес Северус, видя моё искаженное лицо.

Он оправдывается? Мило, но всё равно неправильно, хотя метод добычи информации воистину подействовал, не причинив бедному Ксенофилиусу никаких неудобств.

— Информация, вероятно, ценная, но нам она никак помочь не может.

— Верно, но всё равно, я почему-то уверена в том, что Бузинная палочка принадлежала Дамблдору, а теперь вам, потому что… вы уби…

— Мисс Рахманинова, безусловно, ваша логика может кого угодно убедить, но у нас нет доказательств, и не думаю, что смогу осквернить могилу Альбуса без видимых на то причин.

— Не думаю, что Сами-Знаете-Кто будет церемониться с совестью, в существовании у него которой я совсем не уверена, он просто разнесет гробницу в пух и прах, лишь бы добраться до цели, — скрипя зубами произнесла я.

Это и так было очевидно, разговор становился совершенно бессмысленным, прийти к чему-то нам не удалось. Снейп принес мне пару книг из своей библиотеки в Хогвартсе, чтобы я не скучала в этом пустом доме. Дни летели, и, ничего не делая, я постепенно загнивала. Но сегодняшний вечер я провела в одной из комнат, настраивая старое пианино, давно поеденное всякого рода живностью. Мне, надо сказать, неплохо это удалось, немного магии и клавиши начали петь, а не скрипеть дисгармонией. Музыка всегда была моим антидепрессантом, благодаря ей все ненужные мысли заглушались, открывая дверь прекрасным эмоциям. Песни без слов Мендельсона растекались по пыльной комнате, про существование которой хозяин, вероятно, забыл, стер эти несколько квадратных футов из памяти. Музыка плыла по бывшим когда-то зелеными шторам, сейчас напоминающим что-то болотное, заставляя их колыхаться, а быть может, это сквозняк гулял по помещению?

«Сириус… Я думаю о тебе… Играю очередное произведение, а на глаза наворачиваются слезы, ты не знаешь где я, что со мной… Эта война делает людей жестокими, теперь я не могу тебя увидеть, потому что осознанно позволила запереть себя в этом старом грязном доме, полном уныния и неизвестности. Что с вами, ребята, нашли ли вы еще один крестраж? Если бы я могла, то обязательно поведала вам все, что узнала, всё, о чем догадалась, но почему Северус не хочет, чтобы вы знали о многом? Как можно скрывать столь важные вещи и догадки о Бузинной палочке?

Ноктюрн, вальс Си Минор Шопена – ночь, наша с Сириусом первая ночь в замке Хогвартс под пеленой непонимания, слез, злобы. Почему вновь я думаю о нем? Где Снейп? Снова он пропал на длительное время… Его дурацкий характер, его загадочная натура, какого черта он не выходит у меня из головы? Ах эта Лили… Сколько мук и страданий ты принесла ему? Во что превратилась его жизнь после твоей смерти? Он сполна заплатил...

Отвратительное желание помочь ему снова и снова перемалывало в голове все возможные варианты, но к нему не подкопаешься. Давно погибшая женщина живет в его сознании и питает его боль, и сколько попыток бы я не совершала, мне не занять её место… Тоска, надо с ней что-то делать…

— Я хочу наружу! Это нарушение моих человеческих прав! — сжав кулаки и стиснув зубы, провыла я.

— Исключено. Мы обсуждали это уже сто раз, — отрезал Снейп.

Я злилась всё больше, старалась унять огонь внутри себя, но он поглощал меня, выворачивая нутро наизнанку, желал вырваться и спалить этого монстра, не оставив и горстки пепла. Или просто произнести имя Волдеморта вслух? Снейп смотрел на меня с каменным лицом, впрочем, как и всегда.

— Я не собираюсь сидеть здесь больше! Им нужна моя помощь.

Глаза Северуса Снейпа, наблюдавшие картину начинающего извергать лаву вулкана, всё так же пронизывали своей холодностью, чернотой, отчужденностью, уж пусть он лучше злится, эмоции — это для меня, как бальзам на душу. Мне так нужно хоть какое-то внимание от этого ворона, что желание сделать всё что угодно, хоть на голову встать, разжигало во мне неистовую ярость, воспламеняло кожу, волосы.

— Мисс Рахманинова, не прожгите мне ковер, — с наплевательским отношением изрек он.

— Не разжигайте во мне ярость, — плевалась ядом я.

— Бесполезно спорить.

— Я уже сама начинаю мечтать об Обливиэйте!

Нет, не историю Даров и догадки я хотела забыть, я хотела забыть Лили Поттер и Северуса Снейпа, любящего другую…

— Если бы смог, то обязательно воспользовался бы им, — съязвил он.

Бесполезные разговоры тянулись изо дня в день, нарушая последние частицы психического равновесия Снейпа. Во время его отсутствия я пыталась убить время, изучая способы выбраться из этого дома, вплоть до подкопа. Камин тоже был заперт сверху. Надоело сидеть в комнате с фортепиано, обводить потолок и стены взглядом, перебирая в голове заклинания. Идиотство! Уже несколько недель я здесь, и всё никак не выберусь! Должен же быть способ сбежать из этого добровольного плена!

— Вы мне, кажется, что-то хотите сказать, но вижу, немного колеблитесь? — ехидно произнесла я.

Обычному человеку было бы невдомек разглядеть на этом лице подобного рода эмоции, но небольшая волна отошла от его сознания, и я, словно волшебный радар, восприняла информацию.

— Итак? — продолжила я, скрестив руки на груди.

— Час назад ваших дружков схватили лесники.

Я вскочила с места, больно ударившись коленкой об угол стеклянного журнального столика. В голове сразу же всплыли картины мучений Сириуса и остальных под заклятием Круциатус.

— Как?! — голос надрывался от страха, а ваза, которую так и не удалось разбить в прошлый раз, снова поднялась в воздух.

— Произнесли его имя, — сказал очевидное он.

Я видела, как морщинки у его глаз немного подрагивают. Друзья в беде, пускай ему плевать на сохранность их жизней, но выполнение планов ставится под угрозу.

— Где они сейчас?

Я боялась задать самый главный вопрос, но верно к нему шла.

— В поместье Малфоев.

Этот равнодушный разговор из сухих слов… казалось, из него выкинули все эпитеты, но на самом деле сдержанность и была показателем волнения.

— Как вы об этом узнали?

— Мисс Рахманинова, я – Пожиратель Смерти, — саркастично произнес он. — И очень близко общаюсь с Малфоями.

Это я и без него знаю.

— Они живы? — спросила я тот самый мучивший меня вопрос, а перед глазами встала картина мучений Сириуса от руки его кузины Белатриссы Лестранж.

— Этого я не знаю, — несвойственным себе голосом произнес Снейп.

Я нарезала круги по комнате, руки дрожали, а дыхание сбивалось, сдавливающие грудь позывы вот-вот должны были вылиться наружу солеными слезами страха, эти переживания превыше моих сил. Остановившись у кресла, где в раздумьях сидел Снейп, я нетерпеливо сжала кулаки и вперила в него сумасшедший взгляд.

— Вы должны что-то сделать! — единственное, что пришло на ум.

— Единственное, что я могу сделать – это принять участие в их пытках.

— Тогда что-то должна сделать я?

— Исключено! Вы должны сидеть здесь, и не показывать носа, — отрезал он.

— Это вы так решили, поймите, Северус, я не просто ведьма, у меня гораздо больше возможностей и могущества, чем вы думаете, — я в бессилии всплеснула руками: — Ну, почему мою помощь никто не оценивает?!

— Да потому, что вы нужны Лорду, который хитростью уж наверняка позаботится о том, как вас прикончить.

— Сидеть в бездействии, пока убивают моих друзей и моего… — я запнулась, боясь произнести это слово в присутствии Снейпа.

Его губы слегка дрогнули, а глаза наполнились такой печалью, что мне стало тошно от своих слов. Да, это был укол по самому больному месту, в самые глубины сердца, окровавленного борьбой за утерянную любовь. В этот же момент я почувствовала себя хуже некуда. Давить на жалость этого человека, да никто не давал мне такого права!