Оттенки изумрудных глаз (СИ)

— Хочешь сказать, что от недосыпа в тебе сразу просыпается желание…

Еще один шаг, сбивающий фразу. Глушащий все мысли, заставляющий что-то ворочаться в грудной клетке с боку на бок, сминая все в непонятный комок. Я оцениваю оставшееся между нами расстояние. Меньше метра…

— Возможно, в следующий раз ты не станешь совершать столь опрометчивых поступков.

— Локи, дай мне пройти, — неуверенно прошу я, позволяя отчаянию прорваться наружу и заскользить тонкой змейкой в словах. Бог коварства недобро усмехается, цепляясь за мой взгляд, направленный на дверь.

— Я выпущу тебя, как только буду уверен, что навсегда отбил у тебя охоту будить меня своим пением, — низким бархатным голосом сообщает бог лжи, и от этого тона во мне будто медленно опускаются вниз все внутренности. Я сильнее вдавливаюсь лопатками в кафель, игнорируя жалящий холод. Прикусываю нижнюю губу так, что ощущаю слабый привкус крови.

— Послушай, я уже все поняла. Давай ограничимся этим, — почти что шепчу я, потому что голос внезапно сел. Страх пропитывает воздух на манер едкого дыма. Внутри все медленно холодеет, покрываясь приличным слоем льда, который образуется от этого взгляда.

— Ты говоришь сейчас так, только чтобы улизнуть отсюда. На самом же деле ты ни капли не согласна с собственными словами, — раскусывает меня трикстер, продолжая наступать. Я давлюсь воздухом, чувствуя, как тревожно сосет под ложечкой. На секунду растерянность заставляет мой взгляд неуверенно забегать по ванной, но затем я резко поднимаю его, сталкиваясь со сверкающими изумрудными глазами.

— А еще мне что-то говорил о приличии! Ты сам ничего не знаешь о нем! — вскрикиваю я, ощущая, что мне все труднее становится овладевать собой, поскольку приближение бога коварства выбивает из реальности. Выбивает все мысли, разом вышибает из легких весь воздух, вселяя вместо него сладкий, дурманящий голову запах. Морозный, с легким привкусом мяты, который жжет и щиплет самый кончик языка.

Я чувствую, как начинаю подрагивать от напряжения.

— Мне оно не нужно, — заявляет Локи, небрежным жестом приглаживая свои волосы. Я слежу за этим жестом. В груди что-то просыпается, понемногу растапливая лед своим жаром. Однако я игнорирую это, потому что наравне с подобным чувством оживает и скалит зубы злость, вонзая их в нервно бьющееся сердце.

— Какой же ты… — гневно шиплю я сквозь сжатые зубы, лишь в мыслях закончив эту фразу. Трикстер изящно вскидывает одну бровь.

— Какой? Ну же, договаривай. Раз у тебя хватило смелости начать, — говорит он, и в его низком голосе отчетливо слышен яд. Я кривлю губы, попутно стараясь подобрать наиболее емкое и подходящее слово.

— Мерзкий, — безжалостно выдаю я, чувствуя, что мой горящий взгляд вот-вот начнет метать молнии. На мое заявление бог коварства издает короткий, пренебрежительный смешок.

— Правда? Помнится, недавно ты говорила несколько другое. Обаятельный, — вспоминает он наш разговор в его комнате, отчего мне тут же становится не по себе. Появилось неприятное, ноющее чувство в желудке. Я на секунду прикрыла глаза, стараясь мысленно отдалиться от этого.

— Ты сам знал, что я тогда лгала, — жестко говорю я. Свинцовая тяжесть начинает наполнять все тело.

— Может быть, я сам солгал тебе о том, что ты врала мне, — быстро проговаривает Локи, заставив меня тяжело вздохнуть.

— Подожди… Я совершенно запуталась. Мы не о том говорим, — слабо бормочу я, уставшая от этих глупых словесных баталий. Даже напряжение слегка спало под прессом легкой головной боли и слабости. Но долго это не продолжалось, поскольку бог обмана резко сделал еще один шаг, заставив меня хрипло втянуть в легкие его запах. Я остро ощутила тепло его тела и издала какой-то невнятный звук.

— Ты попусту тянешь время. Я не стану стоять здесь с тобой весь день, — отчеканил Локи, этими словами возвращая мне холодность и до жути сильное желание сопротивляться.

— Прекрасно. Ограничься тем, что уже наговорил, — ядовито произношу я, старательно игнорируя полыхающий изумрудный взгляд, который, кажется, теперь совсем близко. Напряжение снова вьется между нами, бьет слабыми импульсами тока прямо в грудь, заставляя лично меня податься назад, вдавиться спиной в потеплевший кафель.

— Действия запоминаются лучше, чем слова.

— Это, конечно, здорово, но воспоминания о том, как ты стащил с меня полотенце… — говорю я, растягивая слова. В мыслях крутится совсем не то. Однако я все-таки сказала это. Сердце на секунду замирает, пропуская удар, а затем возобновляет лихорадочный ритм, вселяя в грудь тревогу, которая, будучи густой и тягучей, течет параллельно венам, уходя все глубже. Я теряюсь, остро чувствуя тепло тела бога лжи, который непозволительно близко, на расстоянии полусогнутой руки.

— Я слышу в твоих словах смелость? — спрашивает Локи, с каждым произносимым словом сокращая и без того маленькое расстояние. Его взгляд колет мои внутренности ледяной крошкой. Я беспомощно хватаюсь за полотенце, скрывающее наготу моего тела. Язык чешется отпустить очередную колкость, бросить очередной вызов. Я не задумываюсь о том, что и так зашла слишком далеко. Мы оба зашли.

— А что если и так?

— Это хорошо. Она тебе сейчас понадобится, — усмехается Локи, и его усмешка вселяет в меня еще больший страх. Я широко распахиваю глаза, быстро моргая, вжимаюсь в кафель. Пальцы с невероятной силой вжимаются в махровую ткань. Мое сердце трепещет в груди, то замирая, то вдруг остервенело лупя по ребрам. Я сухо сглатываю и торопливо облизываю губы, стараясь взять себя в руки.

— Ты действительно пойдешь на это? Разденешь ту, которая тебе противна? — громко говорю я, и голос едва не срывается в конце от перенапряжения. Глаза трикстера сверкают непонятным блеском после моих слов, и мне кажется, что на секунду в них промелькнуло удивление. Но даже если это было и так, я не заметила, поскольку расстояние между нами составляло не более двадцати сантиметров. Локи почти что навис надо мной, заставив сжаться в комок. В затылке, вдавленном в стену, что-то тревожно и неприятно кольнуло. Я застыла изваянием, именно сейчас остро осознавая свою беспомощность. У меня не осталось путей отступления, не осталось громких слов, которые смогли бы хоть как-то предотвратить его наступление.

— Ты еще не утонула в собственной лжи? — практически шепотом произносит бог коварства, наклоняясь к моему уху. Мой испуганный взгляд непроизвольно падает на его движущиеся губы. Я растерянно моргаю, чувствуя, как острое сладкое ощущение расползается в груди, противореча всему остальному. Его запах так близко, что я дышу только им. И ничем больше. Очищающе. Глубоко. До дрожи в коленках.

— Задай этот вопрос себе! — собрав остатки своих сил, выкрикиваю я богу лжи прямо в лицо, о чем тут же жалею. Его рука резко взметается в воздух. Я крепко зажмуриваюсь, чувствуя, что внутри ревёт и бьёт в рёбра что-то большое и колючее, перехватывающее дыхание. Что? Что он сделает? Ударит? А может…

Вихрь мыслей застывает в голове, когда я вдруг перестаю ощущать махровую ткань, обтягивающую мое тело.

Мозг отметил это с какой-то отстраненной медлительностью.

Я резко распахиваю глаза, до краев наполненные ужасом, резко вскрикиваю, упираюсь поднятыми ладонями в грудь Локи, в бесполезной попытке отстранить его от себя. Затем спохватываюсь и судорожным движением обхватываю себя руками, стараясь прикрыть свою…

Что?

Вместо ожидаемого тепла обнаженного тела я остро чувствую, как пальцы вцепляются в мягкую ткань.

И стискивают ее так, что ногти царапают кожу под ней.

Я с трудом открываю глаза, оглядывая себя с ног до головы. Непонимание накрывает меня с головой, льется в грудь, бултыхаясь в ней.

Я одета. Одета в то, что взяла с собой в ванную.

Осознание этого едва не выбило у меня почву из-под ног.

Я слишком медленно поднимаю непонимающий взгляд, встречаясь им с горящими глазами Локи. На его губах застыла усмешка, в одной руке он сжимает мое полотенце, а другая выставлена растопыренной ладонью, на которой мерцает слабое зеленоватое свечение.