Свобода (СИ)

— Ли… Как она здесь? Что случилось? Это ты сделал? — кинулась к Риваю девушка.

— С ума сошла? — перехватил её руки Капрал. — Прекрати истерить. Ты можешь ей помочь?

Лиана снова увидела этот странный взгляд. «Он не мог такое с ней сделать.» Губа её задрожала. Девушка была готова разрыдаться. Она отрицательно покачала головой. Ривай закатил глаза.

— Только этого мне не хватало для полного счастья. Успокойся.

— Нужно в больницу, — кивнул на Ли мельком взглянувший на неё Рив. — У неё лихорадка. Сами мы ничего не сделаем.

Ривай удивился, насколько спокойно сказал это парень. Будто говорил, что солнце яркое, а ветер прохладный. Неожиданная ярость закипела внутри, рискуя вырваться наружу и сжечь всё на своём пути. «У нас от такого умирают через сутки, а он так спокойно об этом говорит? Даже девка истерику закатила. Хотя она не в счёт», — думал про себя парень. Он очень хотел кого-нибудь ударить, чтобы выпустить хоть крупицу того, что копилось у него внутри. Да, он как мальчишка безумно желал драки. Хотел побить и быть побитым. Хотя второе он хотел даже больше, чем первое. Даже крепкий алкоголь здесь не поможет, здесь нужен жёсткий кулак, который бы выбил из него всю спесь. По его мнению, ситуации делаться на два типа: где проблему можно и нужно решать кулаками, и где проблему лучше решить словами и мозгами. Третий вариант — наблюдение со стороны — Ривай никогда не признавал. Ситуация с Лианой оказалась именно вторым вариантом. И как бы сильно Ривай не хотел поразмяться, он вынужден был успокоиться. Справившись с собой, он взглянул на Рива.

— Звони.

После того кошмара Грет лишь на несколько секунд пришла в себя. Реальность, где был Ривай, и кошмар, где в её доме пылал пожар, сливались воедино. Видя иллюзию огня, она чувствовала на своём теле её жар. Метаясь из стороны в сторону, она не могла прийти в себя. Она плакала и во сне и наяву. Однажды ей показалось, что она увидела перед собой заплаканное лицо Лианы. Хотелось её успокоить и сказать, что всё хорошо, но было всё равно. Пока голова разламывалась от боли, в ушах гудело, а всё тело пылало, хотя ей было до безумия холодно, она не могла думать ни о чём кроме этих мук.

Потом, словно гиганты, гремели чьи-то голоса, по телу блуждали грубые и холодные мужские руки. Она чувствовала, как её маленькой девочкой выносили из пожара. Она брыкалась, звала родителей и плакала. Было ли это наяву? — она не знала. Она хотела, чтоб это побыстрее прекратилось. Хотелось, чтобы то утро с запахом маковых булочек вернулось. Потом был снова пожар и боль во всём теле. Она слышала как кто-то плакал и молил её потерпеть. Потом были лампы, белые коридоры, и снова огонь, лампы, белые коридоры, плач, крики, огонь, лампы и белые коридоры… Картинки одна за другой замелькали с космической скоростью. Казалось, нет конца этому безумному круговороту. Но неожиданно вспыхнул яркий свет, и всё прекратилось. Осталась только пустота. Ли с облегчением вздохнула. Она знала, что минут через десять, а может, и через два дня ей надоест эта тишина и она будет выть от тишины и монотонности, но сейчас она просто наслаждалась долгожданным спокойствием.

Несмотря на то что было около шести часов вечера, и рабочий день подходил к концу, по длинным коридорам сновало бесчисленное множество людей. Одни выходили из кабинетов, а другие, сменяя их, заходили внутрь. Их было так много, что, казалось, японцы только и делают, что болеют. У одного была перевязана рука, а у второго нога. Ребёнок справа всё время кашлял, раздирая глотку на мелкие кусочки. Рядом с ним сидел мужчина, страдавший избыточным весом, а на против него — молодая женщина, желавшая узнать срок беременности. Все были очень разными и одновременно до ужаса похожими. Разбавляя серую массу больных и покалеченных, из кабинета в кабинет сновали люди в белых халатах. За их труд можно было каждого из них наградить нобелевской премией. Для них не существовало имён, не было лиц: они видели только диагноз. Жестоко? А не жестоко заходить в кабинет после окончания рабочего дня «только за справкой»?

Лиана и сама ненавидела себя за это. Она не хотела доставлять никому проблем и прекрасно понимала, что её «дежурство» под палатой Грет никак не поможет той быстрее прийти в себя, но всё равно продолжала сидеть, наблюдая за медленно рассасывающейся толпой пациентов.

— Доктор, как она? — спросила обеспокоенная Лиана проходившего мимо врача.

— А ты её сестра? — прищурился поседевший мужчина. — Похожи. Не переживай. У неё грипп и сильная лихорадка. Мы её сняли. Теперь девушке стало легче. Сейчас она отдыхает после капельницы. Я прописал ей хорошее противовирусное. Через неделю встанет на ноги.

Он похлопал девушку по плечу и прошёл мимо неё. Девушке понадобилось несколько минут, чтобы понять смысл сказанного. Она облегчённо вздохнула и слегка пошатнулась. Только сейчас она поняла, как сильно она вымоталась. Кто-то ободряюще сжал её плечо. Лиана обернулась и крепко обняла Рива. Это было не специально. Она помнила, как грезила им, когда он был недосягаем, и каким он ей казался обычным, живя за стенкой. Это был лёгкий порыв нежности и благодарности. Девушка не могла выразить чувства иначе. В русском она никогда не была сильна, поэтому правильное предложение она бы не построила. Да и не нужны были слова.

Рив обнял девушку в ответ, понимая, как ошибся в ней при первой встрече. Когда основная проблема отошла на второй план, и Лиана уже могла думать о чём-то другом кроме Ли, она, густо покраснев, отстранилась от парня. Осознавая ситуацию, она не могла посмотреть ему в глаза. Сейчас она вспомнила, кто он, а кто она. Сейчас он снова стал для неё рок-звездой, хотя секунду назад она обняла его как надёжного друга. Постояв ещё несколько секунд, она выбежала на улицу. Щёки горели, а сердце учащённо забилось. Несмотря на то, что она не могла надышаться, она улыбалась.

Неделя, обещанная доктором, пролетела быстро и незаметно. Уже на следующее утро Ли открыла глаза. И хотя температура ещё прыгала по шкале градусника, тех мук она больше не испытывала. Единственное, что её волновало — больница. Снова эти белые стены, доктора и медсёстры. Лёжа в постели, она ощущала себя слабой и беспомощной. Больничный пейзаж преследовал её повсюду. Она окуналась в него несколько раз в своём мире, она побывала с нём, когда впервые попала в этот мир и теперь снова она бросилась с головой в мир болезней, лекарств и спиртовых салфеток.

Лиана для неё стала частым гостем. В первый же день она чуть было не задушила подругу в объятиях. Впервые Ли чувствовала столько заботы от кого-то кроме её умерших родителей. Необычным гостем для неё стал Рив. Чтобы она не делала, видя его лицо, она всё равно представляла на его месте Ривая. Парень поинтересовался об её самочувствии и просил не волноваться о Лиане. разговор длился не больше двух минут, но Ли чувствовался, что что-то неуловимое очень сильно изменилось. Прямо или косвенно, но это касалось её подруги. Брюнетка решила не строить глупых предположений и поговорить об этом позже с самой Лианой.

И, наконец, самым непредсказуемым гостем для неё стал Ривай. Она узнала его ещё в тот момент, когда плотно закрывал дверь и не обернулся. Девушка сотню раз до этого видела, как эти простые манипуляции проделывал Рив, и сейчас давала руку на отсечение, что в этот момент было всё по-другому. Он обернулся. Ли ещё не приготовила себя, что посмотреть ему в глаза, но уже делала это. Она была не из пугливых. Зная, как люди могут измениться за один день, она всё равно не боялась смотреть на него с вызовом и прежней прямотой. Капрал усмехнулся. Этот взгляд он узнает из тысячи. Он не идёт ни в какое сравнение с замыленными розовой пеленой глазами Лианы.

Они молчали. Они и раньше не особо разговаривали. Бесконечные сражения. Гиганты. Тысячи смертей. Всё это не давало повода развозить розовые сопли. Увидев его, девушка вспомнила всё. Три года она горячими мечами ковала другую Ли Грет, но за секунду всё рухнуло. Она снова стала той прежней Ли Грет, которую всегда заботила её свобода, родители, умирающие друзья и гиганты. Вместе с Риваем пришла и боль от воспоминаний.