Пылающий мир (ЛП)

— Я не бросила мать, — Джули скрипит зубами. — Я найду её и буду рядом так долго, как смогу. Но здесь на карту поставлено всё. Может, мы единственные люди за пределами Аксиомы, которые знают, как найти BABL, так что мы…

— Удачи! — он ускоряет темп. Джули начинает отставать.

— Эйбрам, послушай меня! — на её лице написана решимость, но голос уже хрипит. — Я знаю, что значит потерять семью. Будто ты отрезан от человечества, будто ты должен быть один?

Он сворачивает в тёмный переулок, отдаляясь с каждым шагом.

— Я борюсь с этой мыслью каждый день, но, чёрт возьми, это неправда! Наконец, он останавливается и оборачивается. Его спокойствие исчезло.

— Что тогда правда, Джули? — его голос как кислота. — Во что ты веришь, если даже не веришь своим собственным мыслям?

— Я верю в то, что мне всегда говорила мама, — она стоит прямо и с мягкой неподвижностью встречает его гнев. — Человечество — это семья, которую ты никогда не потеряешь. Независимо от того, что произойдёт.

Я смотрю на неё сбоку. Она в курсе, что я слушаю? Или она разговаривает со мной тоже?

Эйбрам смотрит на неё так, будто они из другого мира. Нереальное существо, говорящее на внеземном языке. Я жду, что он холодно рассмеётся, но он только прищуривается и заталкивает свои эмоции обратно в тюрьму в голове. Затем, вновь став безэмоциональным, он отворачивается и идёт прочь.

Джули не идёт следом. Её пыл угасает; кажется, она уменьшилась сантиметров на десять. Эйбрам тоже уменьшается, увеличивая расстояние между нами. Затем он заворачивает за угол и исчезает.

Глава 37

ВУГЛУ ТЁМНОЙ ПАРКОВКИ, окружённой разобранными машинами и грудами мусора, под коричневым брезентом стоит что-то большое.

— Это она? — спрашивает Нора. — Огромная.

— Пожалуйста, скажи, что это маскировка, — тревожится М.

Томсен приближается с вытянутой рукой, будто успокаивая перепуганное животное.

— Прости меня, детка, — она расстёгивает угол брезентовой накидки. — Я не хотела оставлять тебя так надолго.

С тех пор, как ушёл Эйбрам, Джули молчит. Пройдя шесть кварталов от набережной, она не перекинулась ни с кем даже словом. Я представляю, как она бродит по тёмным залам своей памяти. Наверное, переживает последний раз, когда она пыталась спасти Кельвина. Но я вижу, как в её глазах мелькает интерес, пока она наблюдает за открытием брезента.

— Они поймали меня прежде, чем я успела это сделать, — говорит Томсен, отцепляя последний крепёж, — но я всё равно это сделала. Я сделала это сегодня. Но, думаю, нам много чего предстоит сделать, — она стаскивает брезент на землю. — Барбара, — говорит она. — Это наша новая команда. Они помогут нам закончить.

Как и было обещано, Барбара — это не фургон. Она длиннее шести метров, округлая, как подводная лодка из мультика, и стоит на трёх парах колёс, как ретро-видение будущего. Из щелей в солнечных батареях тянется лес антенн, а на крыше стоят три бочки с надписью: ЭТО НЕ БЕНЗИН, НЕ ВОРОВАТЬ! Кроме красной полосы, проходящей по бокам, вся машина окрашена в яркий жёлтый.

М вздыхает, но я вижу, как на лицо Джули наползает слабая улыбка.

— ДжиЭмСи Бирчейвен 1977 года, — говорит Томсен, доставая ключи из-под хромированного бампера и открывая единственную дверь: изогнутый люк удивительно похож на дверь 747-го. — Лучший автодом из построенных когда-то, он стал даже лучше после нескольких апокалиптических модификаций.

Пока мы загружаемся в странный маленький домик на колёсах, она бегает по салону, пытаясь прибраться. Гиблое дело. Интерьер напоминает смесь редакции и мастерской эксцентричного художника: везде лежат документы, фотографии и коллажи из вырезок; карты и эскизы прикреплены к стенам и нарисованы на окнах, и, конечно, полно обычного мусора.

Потрёпанная копировальная машина, окружённая пачками пожелтевшей бумаги, занимает кухонный уголок.

— Так вот где происходит магия, — с неподдельным удивлением произносит Нора.

Томсен выглядит смущённой. Она пытается затолкать бардак в уже переполненные шкафы. Каждое сиденье загромождено, здесь буквально нет места ни для кого, кроме водителя. Джули кладёт руку ей на плечо.

— Томсен, — говорит она. — Тебе ещё нужно всё это? Томсен перестаёт распихивать вещи. Смотрит на Джули.

— Это же всё было ради поиска? Поиска вышки?

— И для Альманаха, — говорит Томсен. — Для написания и выпуска Альманаха.

— Ты только что разрушила одну башню. Мы знаем, где найти вторую. Значит, это всё… — она показывает на окружающий беспорядок. — Всё кончилось?

— Ты предлагаешь больше не выпускать Альманах? — говорит шокированная Нора.

— Конечно же, нет, — отвечает Джули. — Просто однажды мы уничтожим станцию помех, и Альманах окажется в воздухе. Если ты захочешь, он пойдёт по мировой паутине, — она пробирается через мусор, чтобы рассмотреть потемневшую от солнца копировальную машину. — То, что ты сделала всего лишь с одним копиром поразительно… но, может быть, он тебе больше не нужен.

Томсен смотрит на копировальную машину. Она смотрит на неё очень долго.

Полагаю, это любовь и ностальгия. Затем мне приходится переосмыслить происходящее, потому что она хватает копир и выбрасывает за дверь. Он разлетается с приятным хрустом, и она стряхивает пыль с ладоней.

— Прощай, заражённый мир.

* * *

Мы помогаем с уборкой, набирая охапки исследовательских работ и выбрасывая в огромную кучу на тротуаре. Странное чувство, когда выбрасываешь чью-то жизнь, но эта работа закончена. Скоро она сможет начать новую.

Когда издательство исчезает, остаётся удивительно просторный дом с туалетом, кухонным уголком, двумя парами диванов, которые раскладываются в кровати, и с большим оранжевым ковром. Все шкафы, кроме одного, занятого системой фильтрации масла, заполнены сокровищами в виде консервов, инструментов, запчастей для машины и прочих необходимых для выживания вещей. Через гигантское заднее окно я вижу свисающий со стойки скутер.

Этот трейлер не просто дом на колёсах, это автономный город.

— Х.Томсен, — Нора медленно поворачивается, сидя на пассажирском сиденье, как на троне, возвышаясь на платформе водителя. — Ты самый клёвый человек, которого я когда-либо встречала. Где, блин, ты насобирала эти вещи?

— У моего папы, — говорит Томсен, закрывая ящики, пристёгивая подвижные предметы и закрывая люки. — Он всегда был на шаг впереди. Потратил все сбережения на обустройство Барбары как раз перед валютной катастрофой, — всё закреплено, но она продолжает ходить и выискивать, что бы ещё сделать. — Провели вместе несколько лет. Было несколько хороших поездок. Первые пять выпусков Альманаха были его.

Я открываю рот, чтобы спросить, где сейчас её отец, но потом вспоминаю уроки Джули и закрываю его.

— Он замечательно писал, — мягко говорит Джули.

— Как ты могла видеть эти выпуски? Ты не такая старая… правда ведь? Джули застенчиво улыбается.

— Я, ну… Покупала их у путешественников. Для коллекции. Томсен смотрит в недоумении.

— Ты коллекционировала мои журналы?

— У меня есть все выпуски.

— Может, мы немного чудачки, — говорит Нора, — но Альманах много значил для нас. У нас не было ничего похожего, никто не пытался устанавливать контакты. Может быть, были и другие исследователи, но когда они находили что-то интересное, чертовски уверена, что они не делились этим с миром. Надо быть сумасшедшим, чтоб этим заниматься.

— Для нас это были не просто новости, — говорит Джули. — Это было… как артефакт из другой вселенной. Вселенной с другими правилами. С другими возможностями.

Томсен оглядывается назад и снова смотрит вперёд, в пространство между ними. Смущение уступает место более глубоким эмоциям. У неё сжимается горло. Она забирается на водительское сиденье, пристёгивается и сидит, глядя на огромное лобовое стекло. Затем щелкает несколькими выключателями, проверяет несколько датчиков и поворачивает ключ. Старый двигатель — или какое-то другое приспособление, установленное её отцом — несколько раз кашляет, просыпаясь от долгого сна, затем с рёвом оживает, наполняя воздух громыханием дизеля и неожиданным ароматом.