Камень сердолик (СИ)

- Не передумал ещё с нами связываться? – спросил Нур-Тур. – Таких, как мы, не любят.

- Меня, я так понял, тоже не особо любят, - отрезал Клим. – А вы первые, кто мне помог. Да и малыш… Я не помню, кто он такой, сын он мне или не сын, но я его не брошу. Представляете, женщина, которая мне его отдала, сказала, что если я не возьму малыша, она утопит его в канаве…

- Из благородных, небось, - процедила Ири. – Да, такие…. – тут девушка пробормотала что-то неразборчивое и продолжила, - такие, как она на всё пойдут, чтобы сохранить чистоту крови. Не бойся, Клим, мы все поможем тебе с малышом… Своих детей нам иметь не суждено…

Клим не стал переспрашивать – видимо, для девушки это была болезненная тема. Да и устал он сильно, просто смертельно устал. Это поняли и циркачи.

- Давайте-ка спать ложиться, - сказал Нур-Тур. – А завтра, с утра пораньше, проверим твоё умение, Клим.

- Ты, наверное, захочешь спать с малышом, – вмешалась Ири, - ступай в фургон к Зии. Там для тебя местечко найдётся.

Звучало это немного двусмысленно, но Ири явно не имела в виду ничего такого, поэтому Клим послушно отправился туда, куда послали, вежливо поблагодарил Зию и лилипутку Нулле за помощь с малышом и растянулся прямо на полу, на положенных рядом с корзиной тюфяках, набитых явно сеном. Одеяло было жестковатым и колючим, в корзинке рядом мирно сопел сытый и сухой малыш, Зия же, увидев, что он улёгся, сказала, что заглянет ненадолго к Нулле и скоро вернётся.

Клим вяло кивнул… и заснул мгновенно, едва девушка покинула фургон.

А ночью ему кое-что приснилось…

*тошо - гость

========== Глава 5. Маленькие радости новой жизни ==========

Внимание, пока не бечено!

А ночью Климу кое-что приснилось…

Сон сначала был вполне мирным: Клим шёл по вечернему лесу – не местному, а земному, в руках у него была корзинка, почти полная грибов – красношапочные подосиновики, крепенькие, бархатно-коричневые боровички и тугие красивые рыжики. Во сне Клим смутно удивился – в лесу он бывал редко, а уж когда грибы собирал – так и по пальцам одной руки пересчитать можно было. Тем не менее, когда он замечал очередной спрятавшийся у тропинки грибок – аккуратно срезал его и клал в почти наполненную корзинку.

Вдруг тропинка резво вильнула и вывела Клима на поляну. И тут-то его торкнуло. На поляне, на двух пенёчках сидели двое – недавно почившая София Милорадовна и незнакомый ему парень в странной одежде – точь-в-точь такой, какая была теперь на Климе. А ещё немного присмотревшись, Клим понял, что парень похож на него, как две капли воды.

Оба смотрели на него спокойно, неотрывно, словно ждали чего-то…

Клим вздохнул и приблизился к сидящим.

- Ну, здравствуйте, София Милорадовна, - поздоровался он с прабабушкой. – Удружили, нечего сказать… А вы… Ты… Тот, в чьё тело я угодил?

Парень кивнул, а София Милорадовна вздохнула:

- Ты уж извини, Климушка, но сам виноват… Поехал бы сразу со мной, в деревню, не было бы этакого форс-мажора. И знал бы больше, да и готов бы был… А с камушком, да, нехорошо получилось… Но шкатулку мне пришлось уничтожить. Не справился бы ты с тем, что там хранилось, ой не справился… так что, только камушек да книга и остались. Но ты их береги. А когда готов будешь – камень тебе откроется. Но ты молодец. Справляешься.

- Ну, спасибо огромное, - ехидно сказал Клим. – Попадание из вашего дома под виселицу – это именно то, что мне нужно было, чтобы встряхнуться и перестать скучать.

- Да это Камель начудил… - вздохнула София Милорадовна, кивнув на парня. – И себя погубил, и любовь свою… и дитё обездолил.

Парень поднял голову и взглянул на Клима. В глазах его стояли слёзы. Потом он сделал такой жест, словно качает ребёнка и снова посмотрел на Клима.

- Это он тебя благодарит, за то, что дитё не бросил, - пояснила София Милорадовна.

- А почему он не говорит ничего? – удивился Клим.

- Не может, - вздохнула прабабушка. – Наказание у него такое – Печать Молчания. Надолго. Но ты молодец, что младенца не бросил, Климушка. Теперь ты ему должен стать заместо отца… Мда… Заместо отца…

- А… а что с его матерью? - спросил Клим.

- Узнаешь, - отмахнулась прабабушка. – А у меня времени мало. Ты своих циркачей расспроси – они ребята непростые, кое-что знают… И помогут тебе, они из прежних знаний кое-что помнят, особенно тот, двухликий… и гадалка.

Клим кивнул и спросил:

- Так почему я здесь оказался? Не просто же так?

- Не просто, - ответила София Милорадовна. – Это мой родной мир. А в тебе моя кровь проявилась сильнее, чем в ком-либо, вот тебя камень и перенёс. Вообще-то это дело Камеля, но он не справился… Вот ты сюда и перенёсся. А Камель умер.

- София Милорадовна, - поморщился Клим, - может, хватит вокруг да около ходить? Объясните мне, в чём дело.

- И рада бы, - вздохнула женщина, - да не могу. Это теперь твой путь, тебе им и идти. Одно только могу сказать – скоро ты узнаешь много о жизни Камеля… и не всё тебе понравится. Но ты должен сберечь камень и дитя. Иначе плохо будет. Очень плохо.

Тут женщина поднялась с пенька и подала руку Камелю. Тот вновь посмотрел на Клима так печально, что сердце разрывалось, потом вновь сделал вид, что качает младенца, а потом поднёс пальцы к губам, прикоснулся к ним… и с руки его слетела бабочка – огромная, изумрудно-золотистая. Бабочка слетела с пальцев Камеля, уселась на грудь Клима и словно впиталась в неё. Клим ощутил странное тепло в этом месте, а София Милорадовна покачала головой:

- Ох, Камель, Камель… Ну, что ж, так даже лучше… До встречи, Климушка, я приду ещё к тебе… А вот он – вряд ли…

И две фигуры стали плавно удаляться от Клима, пока не растаяли в вечерней дымке, а Клима разбудил требовательный громкий крик.

***

Кричал, естественно, малыш. Клим вскочил, как подорванный, сон был настолько реальным, что он не сразу сообразил, где находится, но требовательный крик малыша быстро подсказал ему, в какой он реальности. В небольшое окошко фургона пробивался яркий свет – неужели уже утро?

Малыш в корзине заливался криком, и Клим, приблизившись, взял крикуна на ручки. Ребёнок мгновенно успокоился и требовательно зачмокал губками, требуя еды.

Клим огляделся. Зии в фургоне не было, хотя смятая постель рядом с ним говорила о том, что девушка возвращалась и даже спала рядом.

Ну да, циркачи наверняка встают рано, это он разоспался… Пора вставать, да малышу нужно поесть и… Клим ощупал пелёнки и убедился в том, что кишечник малыша работает нормально, а это значило, что его срочно нужно было перепеленать.

Малыш снова требовательно хныкнул и зачмокал губками.

- Рушан… - неожиданно сказал Клим. – Проголодался…

Стоп. Рушан? С чего-то Клим был абсолютно уверен, что малыша зовут Рушан, и никак иначе. А Рушан значит… значит «неожиданность»… Странное имя для ребёнка. Это его так Камель назвал? Всё-таки он отец? Но женщина, которая отдавала малыша Климу, сказала: «это его ребенок». Не «твой», а «его», это Клим помнил чётко. Значит не Камель отец малыша? Но кто? И кто его мать? И почему малыша отдали нежданно спасшемуся висельнику? Чёрт… Загадка на загадке… бабуля, конечно, эффектно посетила его сон, но могла бы хоть какой-нибудь информацией поделиться… К тому же, она сказала, что родом из этого мира. Как это произошло? Почему? Да и жители города выглядели совсем иначе, чем люди. Нет, надо что-то делать с этой информационной блокадой… Как там прабабушка сказала – циркачи помогут… Надо попробовать расспросить, но сейчас нужно покормить Рушана.