Касающаяся (ЛП)

Он покачал головой, бледно-зеленый свет фонаря на той стороне узкой улицы освещал его серьезное лицо.

— Слушайте, — сказал Мак. — Я не хочу, чтобы мне пришлось волноваться. Просто позвольте мне услышать запирающийся засов, и мы на сегодня расстанемся.

Он говорил так искренне. Изабель на мгновение вернулась в тот момент в общежитии, когда их руки случайно соприкоснулись. Он искреннее беспокоился о ней — и ему нравились ее ножки.

— Ладно, — наконец сказала она. — Я живу на третьем этаже.

Изабель первой пошла по потрескавшейся цементной дорожке, которая вела к обшарпанному зданию. Наружное освещение перестало работать некоторое время назад, но уличных фонарей было достаточно, плюс постоянная подсветка от небоскребов в центре города, который всего в нескольких милях отсюда.

— Смотрите под ноги, — сказала Изабель, начиная подниматься. Мак не сказал ни слова, просто следовал за ней. Так они и поднимались, и в это время она подумала об этом дне. Должно быть, прошли месяцы с тех пор, как она в последний раз проводила столько времени с людьми. И она по-настоящему работала вместе с ними — с Маком, сержантом, даже с Бренданом. Приятно было думать, что она действительно помогла делу. И приятно было не быть одной. До этого самого момента она не осознавала, насколько это изматывало.

Когда они поднялись на ее этаж, Изабель достала ключи.

— Я рад, что Анита заставила Бена что-то поесть, — сказал Мак. — Он посерел.

Изабель напряглась, повернувшись к нему, и ключи выпали из ее руки. На лицо Мака падала тень от фонаря сзади и внизу, и она не видела его глаз.

— Наши руки соприкоснулись, — тихо сказал он.

У Изабель перехватило дыхание. Значит, он запомнил. Прочитав Брендана, Изабель гадала, сложил ли Мак два плюс два. В ушах пульсировала кровь. Люди никогда так хорошо не знали свои мысли. Но видимо Мак отличался от других людей.

— Я не хотела, чтобы это случилось, — быстро сказала Изабель. — Вы схватили меня за…

— За руку, — закончил Мак. — Я знаю.

Даже на холодном вечернем ветру Изабель почувствовала, как щеки заливает жар, как будто ее поймали на каком-то… каком-то… преступлении. Итак, агент ФБР поймал ее на проступке. Он наклонился перед ней и подобрал ключи.

— Я никогда не читаю никого без их разрешения. Никогда.

— Я не говорил, что это плохо, — сказал Мак, протягивая ключи. Но прежде чем Изабель успела их забрать, он быстро поднял руку вне ее досягаемости. — Хотите сказать, это плохо?

Никакие видения не были хорошими. Слишком часто она узнавала вещи, которым лучше оставаться тайной. Однако чтение Мака, даже так быстро закончившееся, стало откровением. Снаружи он был мужчиной на руководящей должности, надежным столпом, на который могли опереться Бен и Анита, безупречным профессионалом для всех, с кем он встречался. Но внутри его напряженные эмоции неслись быстрым глубоким потоком. Однако внезапно она вспомнила, что прочла еще и слово «психотреп».

Погодите-ка.

Изабель посмотрела на ключи и скрытое в тени лицо Мака. Он еще не признал, что у нее действительно бывают видения. Ни разу за день он не признал этого. По сути, он из кожи вон лез, чтобы найти другие объяснения тому, что она видела.

— Могу я получить свои ключи? — ровно сказала Изабель.

— Нет, пока не ответишь мне, — сказал Мак.

Он звучал серьезно.

Но был ли он серьезен?

Люди практически никогда не были готовы слышать о своих собственных мыслях. Более того, большую часть времени собственные мысли заставали людей врасплох. Действительно ли он хотел слышать о видении? Ладно. Если он этого хочет, он это получит.

«Кем была та брюнетка? — подумала Изабель. Этот вопрос стоило задать, и все же не осмеливалась. — Кто та женщина, что заставляет тебя печалиться?»

Она хотела знать. Что еще важнее, она хотела, чтобы Мак знал — ее способности настоящие. Но больше всего в данный момент она не хотела его отталкивать. Она устала отталкивать от себя людей.

— Значит, нечего мне сказать? — спросил он. — Нечего…

— Достаточно насмотрелся на мои фигуристые ножки, пока мы поднимались сюда?

Мак застыл.

Внезапно Изабель остро осознала шум трафика от близлежащего шоссе и рев телевизора в доме напротив, передающего автомобильную погоню. С противоположной стороны доносился вой сирен, возможно, настоящих. Но ни звука от Мака, и Изабель начинало казаться, что ее грудь вот-вот взорвется.

Наконец, Мак опустил ключи. Но когда она потянулась к ним, он на полпути поймал ее руку в перчатке.

— Я действительно насладился видом, — медленно произнес он, притягивая Изабель к себе. Она почувствовала, как его другая рука скользнула по ее талии. — И ты это знаешь, — добавил Мак, делая шаг ближе и почти касаясь ее. — Вот почему ты пошла первой. Так что я рискну сделать свое предсказание, — он сократил дистанцию между ними и опустил свое лицо к ее. — Скажем, тебе понравилось, что я насладился видом, — сказал он перед тем, как их губы встретились.

***

Хоть Мак и думал о губах Изабель целый день, он никогда не разрешал себе думать об этом моменте. Целовать ее было вопреки инструктажу. Это шло вразрез с профессионализмом. Возможно, это было неэтично. И Мак по горькому опыту знал, что романтические отношения и работу лучше держать порознь.

Но в этом и проблема — в горьком опыте и пустоте, которая никуда не девалась. Кроме того, говорил он себе, Изабель не совсем коллега. Она… он не знал, кем она была. Но прямо сейчас, держа ее в своих руках, он об этом не заботился. Изабель была теплой, невероятно полной жизни и исключительно прекрасной.

Как будто влекомые мощным магнитом, его губы немедленно слились с ее губами. Его рот исследовал ее, Мак восхищался упоительной податливостью ее нежной плоти. Он ласково посасывал ее, пробуя на вкус ее сладость, ощущая шелковистое скольжение ее нижней губы по его губам.

Ее влажное дыхание участилось, и как только Мак отпустил ее руку, ключи снова упали на площадку, но никто из них не обратил внимания. Вместо этого Мак ощутил, как ее руки обвиваются вокруг его шеи, тогда как его собственные направились к ее крохотной талии, его пальцы почти обхватывали ее полностью. Через тонкую ткань платья он чувствовал движение ее худого тела, податливого в его руках.

Хоть и поначалу она напоминала кое-кого другого, Изабель вовсе не была на нее похожа. Это вызывало разочарование, но в то же время и облегчение. Возможно, наконец-то пришло время двигаться дальше. Мак хотел этого, нуждался в этом, возможно, даже больше, чем готов был признать.

Губы Изабель двигались медленно и провоцирующе, отзываясь на усиливающийся напор его губ. Мак слегка прикусил ее верхнюю губу, начиная с середины и увереннее двигаясь к уголку, который вздернулся вверх. Он задержался там на мгновение, но потом вернулся назад, накрывая ее губы своими с растущей нетерпеливостью. Ее рот двигался вместе с ним, искал его, как будто Изабель не желала прерывать контакт. Движение было крайне соблазнительным, и Мак поймал себя на том, что дразнит ее, упиваясь влажным скольжением ее губ по своим, их неустанным движением. Но его эрекция затвердела, пальцы стиснули ее талию, и Мак осознал, что не она одна страдает от этой пытки.

Он быстро поймал ее нижнюю губу. Его язык поглаживал ее, лизал, упиваясь приятным ощущением и ее вкусом. Мак почувствовал, как ее рот сомкнулся на его верхней губе, а потом робкое касание ее языка. Он полностью всосал ее нижнюю губу, теплую и влажную, заставляя Изабель ахнуть и прерывисто втянуть воздух. Ее диафрагма пульсировала под его большими пальцами, и прежде чем Изабель успела закончить вдох, Мак отпустил ее губы и привлек ближе к себе.

— Изабель, — выдохнул он, обвивая ее руками и прижимая к себе всем телом.

***

Когда грудь Мака прижалась к ней, Изабель осознала, что под костюмом и рубашкой скрывалось жесткое как камень тело. Она знала, что он выглядит подтянутым — широкие плечи и узкая талия, но твердость его грудных мышц стала настоящим шоком — почти настолько же удивительным, как и неожиданная напряженность его губ, завладевших ее ртом.