Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

— Я не знал, какое молоко ты пьешь, поэтому...

— Скупил все виды молока, что есть в городе???

— Нет, не все, только то, что было в ближайших магазинах, — краснея, пробормотал рыжий, — теперь я могу зайти?

— Нет, — не моргнув глазом, отказал Найт.

— Но почему? Я же купил тебе молока!

— О, так ты теперь до конца жизни мне это припоминать будешь? “Найт, а можно я тебя трахну. Нет! Но почему, я же купил тебе молока!”, “А можно я убью твою мать? Нет! Но почему, я же купил тебе молока!”, “Я подумываю о детях, не хочешь выносить ребенка в своей брюшной полости? НЕТ! Но по...” — Найта заткнули настойчивым поцелуем, чему шатен даже немного обрадовался. Он и сам понимал, что явно начинает слегка истерить. Сказывалась бессонная нервная ночь, пять сотен овечек, которые успели перепрыгнуть через воображаемый забор, а так же тщательный самоанализ, в конце которого Найт понял, что у него слишком длинный нос, маленький член, и, сука, кривой мизинец на левой ноге! Все это было странно и непонятно!

Найт никогда раньше не думал об изъянах собственного тела!

Найт никогда не проявлял столько эмоций!

Найт вел себя странно даже для самого себя!

Он не узнавал себя, будто бы за одну ночь стал совершенно другим человеком. А все началось с чего? Все началось с руки! С гребанной руки, которую, кажется, уже давно следовало отрубить и выбросить в окно, прежде, чем она оживет и попытается задушить своего хозяина.

— Тебе нехорошо, да? — оторвавшись от горячих губ Найта, смущенно пробормотал Дэй.

— И как это ты только заметил, — хмыкнул шатен, зная, какие жуткие тени в данный момент залегают под его глазами, — поражен твоей проницательностью.

— Тебя что-то беспокоит? — задал новый вопрос рыжий.

“Беспокоит? Почему ты не спросишь о том, болит ли у меня что-нибудь? Может ли у меня что-то болеть? Болело ли это у меня вообще. И что значит боль?” — Найт мотнул головой, пытаясь справиться с потоком все возникающих вопросов.

— Да, меня беспокоит рука! — наконец, выдавил из себя парень, отворачиваясь от Дэя и направляясь на кухню, — Дверь не забудь закрыть, — холодно бросил он рыжему и тот, радуясь, что его больше не выгоняют, захлопнул дверь, разулся и поспешил за своим парнем.

— А что такое с твоей рукой? — с любопытством осматривая кухню шатена, осмелился он вновь задать вопрос.

— Разговаривает со мной, не заткнуть…

— Прости, что?

— Болит...

— Бо... болит? — Дэй переспросил с таким видом, словно Найт только что признался ему в своем инопланетном происхождении.

— Да, болит... — терпеливо повторил шатен.

— Покажи... — Дэй как-то сразу изменился. Привычное полуплаксивое выражение лица, ровно как и брови домиком, исчезли, Из-за чего рыжий тут же начал казаться куда серьезнее.

— Вряд ли ты чем-то сможешь помочь мне, — снисходительно хмыкнул парень.

— Покажи! — настаивал на своем Дэй. Найт мог бы и дальше препираться с рыжим чудовищем, но предпочел не тратить зря нервы. В конце концов, если ему так хочется, пусть рассматривает чертово запястье, сколько его душе угодно. Возможно, позже он захочет увидеть и что-то пониже? Было бы неплохо.

Дэй осторожно размотал бинт, затем аккуратно отлепил от запястья парня охлаждающий пластырь и провел указательным пальцем как раз по тому месту, что вновь дало о себе знать обжигающей болью.

— Ну что? Сколько дней до смерти осталось? Два? А быть может целых четыре? — шутливо поинтересовался Найт.

— Если бы я знал, — слишком серьезно почти прошептал Дэй. Почему-то на его лице появилось беспокойство.

— Что-то не так? — Найт и сам, дабы удостовериться, вновь посмотрел на свое запястье, но так ничего и не увидел.

— Что-то... — кивнул Дэй, — скажи, вчера, когда я к тебе подошел, ты же держался за эту руку? Почему? Боль возникла внезапно, или что-то произошло, что ее вызвало? — кто бы мог подумать, что рыжий, делая такую серьезную моську, мог быть таким хорошеньким. Найт всегда любил смазливых и плаксивых как девочек, так и мальчиков, считая, что излишняя серьезность слишком портит людей и усложняет их. Найт любил простоту. Но в этом исключительном случае все было иначе. Дэю очень шла серьёзность.

— Я столкнулся с кем-то... он что-то сказал про руку, я удивился этому, а потом бац и рука действительно заболела.

— Как он выглядел! — Дэй вновь изменился. Он порывисто схватил Найта за ворот его футболки и притянул его лицо ближе к своему.

— Кто? — растерялся шатен.

— Тот, с кем ты столкнулся!

— Эм... я не помню, — честно признался Найт.

— Черт! — выкрикнул Дэй, отпустив футболку парня и хватаясь за голову, — вот... задница! — прошипел он тише, начиная выдирать волоски из челки.

— Задница? — шатена удивило не столько слово, о нет, о такой части тела он слышал и даже знал, что с ней можно делать, другое дело, что этот термин совсем не вязался с вечно несчастным слабеньким Дэем. У подобных мальчиков-зайчиков такое наглое слово в их наивном словарном запасе числиться не могло.

— Эм... нет... ничего, — буркнул Дэй, — Просто вдруг тот человек и есть виновник этой боли. Знали бы, как он выглядит, попробовали бы его найти. А так… Сильно болит? — кивнул он на запястье.

— Когда без пластыря, очень, — выдохнул Найт, — всю ночь из-за этого не спал, — признался он.

— Вот как... — рыжий вновь взял шатена за руку и осторожно провел языком по больному месту. Язык был горячий, поэтому в отличие от пластырей, облегчения он не принес. Но Найт все равно не сопротивлялся. Не каждый день ему облизывали запястья. А ведь за этим могло последовать что-то и куда интереснее.

Действительно слишком долго уделять внимание одной части тела Дэй не намеревался. Парень чуть приподнялся на носки — Найт был на голову выше рыжего — и скромно чмокнул его в губы, ожидая страстного ответа. Шатен некоторое время прикидывал, сделать ли то, чего от него так ждали, или повредничать? Сегодня он решил выбрать-таки первый вариант и без стеснения впился в губы рыжего, языком преодолевая ряд неплотно стиснутых зубов и ощущая ответный поцелуй. Даже несмотря на порядком паршивое настроение и бессонную ночь, а может быть как раз из-за этого, Найт возбудился почти мгновенно. Настолько, что мысль о дальности его спальни, а значит и кровати, пугала! Хотя какая к чертям кровать? Кому она нужна, когда есть стол? Коробки с молоком полетели на пол, на их место посадили рыжее чудо. Найт без стеснения раздвинул его худые ноги и встал между ними так, что пахом мог тереться о ширинку Дэя. Поцелуй не прерывался. Рыжий и без слов понимал желание Найта или как минимум ощущал его все тем же пахом и с готовностью отвечал на поцелуи. Когда его настойчиво уложили на стол, он ничего не сказал, просто продолжал наблюдать за каждым действием Найта светлыми мутноватыми глазами. Шатен же задрал очередной жуткий свитер Дэя, уже хотел было заняться его животом, но остановился. Весь живот и грудь Дэя были усыпаны веснушками. Их было много. Очень и очень много. Настолько, что если смотреть на них очень долго, наверняка зарябило бы в глазах.

— Ты чего? — не поняв, из-за чего возникла заминка, в нетерпении прошептал Дэй.

— У тебя везде веснушки, — пробормотал Найт.

— Представь себе, я знаю, — гробовым тоном заверил парня Дэй.

— Что, прям совсем-совсем везде?

— На члене нету... — нахмурился рыжий.

— И все же... ты в курсе, что настоящая смерть эпилептика? — кажется, Найт последнее время шутил более чем неудачно. Рыжий среагировал мгновенно. Но, к сожалению, не словесно. Один сильный пинок в грудь парня заставил шатена пошатнуться, и все же не удержав равновесия буквально усесться на пол. Но вот странно... боли не было.

“Ее и не могло быть”, — проговорил внутренний голос. Именно не могло. Но рука-то продолжала болеть!

— Ты! Ты! Ты! — тем временем гневно заикался рыжий.

— Я... я... я... — фыркнул Найт, снова осматривая руку.

— Ду... дурак!

— С...с... сам т...так...такой!