Чары

Лорел улыбнулась, отгоняя мрачные мысли.

— Твоя младшая сестренка?

— Нет.

Розлин засмеялась.

— В моем-то возрасте? Нет. Я и Тэма, своего младшего, родила уже на склоне лет.

— Ее зовут Ровена. — Тамани шутливо ткнул малышке пальцем в живот. — Матерью ей приходится моя сестра.

— О, твоя племянница, — догадалась Лорел. Он пожал плечами.

— У нас нет особых названий для родственников, кроме слов «мама», «папа», «брат» и «сестра». В конце концов, мы все — одна семья, поэтому помогаем друг другу растить детей. — Тамани пощекотал малышку, и она заверещала от восторга. — Может, Ровене и достается чуть больше внимания, так как мы близкие родственники, но на этом ее привилегии заканчиваются. Мы все одна семья.

Слова Тамани вызвали у Лорел двоякое ощущение. С одной стороны, здорово, когда куча народу считает себя одной большой семьей. Но с другой стороны, в маленьких семьях (как и в ее приемной) родственные узы ощущались гораздо сильнее.

Вдруг на плече Ровены, словно из воздуха, возникло существо, похожее на пурпурную белку с розовыми крыльями, как у бабочки. Малышка едва слышно сказала что-то странному зверьку и тихо засмеялась.

— Тамани! — прошептала Лорел, не отрывая глаз от плеча Ровены. — Что это?

— Ее питомец. По крайней мере, на ближайшее будущее. Она их часто меняет.

— Я все равно ничего не понимаю. Отпустив малышку, Тамани уселся в кресло и вытянул ноги.

— Считай, что видишь перед собой не очень воображаемого, но все-таки ненастоящего друга.

— Так он ненастоящий?

— Это иллюзия. Ловкий трюк.

Лорел по-прежнему растерянно смотрела на малышку, и Тамани с улыбкой объяснил:

— Ровена — Летняя фея. Девчушка смущенно улыбнулась.

— Мы ею очень гордимся, — просияла Розлин.

— Магическая способность создавать воображаемых питомцев проявляется у Летних фей одной из первых. Ровена творит их с двухнедельного возраста. У детей бывает любимое одеяло или любимая игрушка, но живое существо гораздо интереснее.

Лорел опасливо взглянула на пурпурную «белку».

— Так она настоящая или нет?

— Чуть более настоящая, чем у других фей.

— Потрясающе!

— Это еще что! Видела бы ты, каких героев-спасателей создала Ровена, чтобы они защитили ее от чудовища, живущего под кроватью… — Чуть погодя Тамани добавил: — Она его сама же и наколдовала.

— А где ее родители?

— На Летней площади, — ответила Розлин. — Ровена скоро пойдет в школу, вот они и поехали знакомиться с директором.

— Такая малышка — в школу?

— Ей уже почти три, — сказал Тамани.

— Правда? — Лорел недоверчиво посмотрела на девочку. — Она выглядит намного младше… А соображает как совсем большая. Я как раз хотела спросить почему.

Ровена уставилась на нее.

— Я нормальная. Все феи в моем возрасте такие. Или нет?

— Ты просто идеальна!

Тамани усадил девочку к себе на колено, а пурпурный чудо-зверек вспорхнул ему на голову.

Лорел усилием воли отвела глаза от иллюзорной белки. Хотя, наверное, пялиться на существо, которого на самом деле нет, довольно странно.

— Послушай, — начал Тамани, обращаясь к Ровене. — Лорел — очень необычная фея. Она живет в мире людей.

— Совсем как ты, — заметила малышка.

— Не совсем. Она живет в семье людей. Ровена вытаращила глаза.

— Правда?

— Да. Лорел даже не знала, что она фея, пока в прошлом году не зацвела.

— А кем же ты себя считала? — спросила девочка.

— Думала, что я человек, как и мои родители.

— Ну и глупая. Как фея может быть человеком?

Люди странные. Я их боюсь, — подумав, добавила она. А затем прошептала, словно выдала страшную тайну: — Они ведь животные!

— Не такие уж они и страшные, — возразил Тамани. — Внешне люди очень похожи на нас. Если бы ты ничего не знала про фей, то запросто могла бы принять себя за человека.

— Нет, только не я! — по-взрослому серьезно ответила Ровена.

— И не надо, потому что ты станешь самой красивой Летней феей в Авалоне, — успокоил ее Тамани и, похоже, попал в точку: малышка улыбнулась и с притворной скромностью потупила глаза.

Рассматривая мягкие темные кудряшки и длинные ресницы Ровены, Лорел не сомневалась, что Тамани прав.

Вдруг малышка открыла ротик, похожий на розовый бутон, и широко зевнула.

— Пора бай-бай, — вмешалась Розлин. У Ровены вытянулось лицо.

— Но я хочу поиграть с Лорел, — заныла она.

— Она обязательно придет к нам еще раз. — Розлин выразительно посмотрела на гостью, словно ища поддержки. Лорел быстро кивнула, не зная, выполнит ли свое обещание. — Хорошо, можешь лечь на кровать Тэма, — в качестве финального аргумента добавила фея и обратилась к сыну: — Надеюсь, ты не против?

Тамани тут же отрицательно покачал головой. Розлин увела просиявшую малышку, оставив приятелей вдвоем.

— Неужели ей всего три? — спросила Лорел.

— Ага. Для феи ее возраста у Ровены совершенно нормальное развитие, — ответил Тамани, откинувшись на спинку кресла.

Лорел удивленно подумала, что никогда еще не видела его таким расслабленным.

— Да, ты говорил, что феи взрослеют по-другому, но я…

— Не поверила?

— Нет, поверила. Просто одно дело услышать, а другое — увидеть. А у фей вообще бывает младенчество?

— Нет, если я понял, о чем ты.

— Я была старше, чем Ровена, когда меня отдали людям?

Тамани с улыбкой кивнул.

— Тебе только исполнилось семь.

— А мы… вместе учились? Он тихо рассмеялся.

— Зачем мне школа для Осенних?

— Тогда как же мы познакомились?

— Я часто приходил к маме в Академию.

Словно почувствовав, что о ней говорят, в комнату вошла Розлин с чашками теплого нектара геликонии. В Академии Лорел однажды пробовала этот сладкий напиток, весьма любимый жителями Авалона, и знала, что это большая редкость. Девушка поняла, что ей оказывают честь.

— А все-таки чем занимается садовник у фей? — На сей раз она адресовала вопрос Розлин. — По словам Тамани, это чуть ли не повитуха.

— Ох, опять эти людские словечки… К сожалению, я не знаю, что такое повитуха, но садовниками у нас называются няни, которые ухаживают за ростками.

— А где же их родители?

— Они бы просто не сумели: росткам постоянно нужен особый уход. У всех нас есть свои ежедневные дела, и если мать на год уйдет с работы, чтобы ухаживать за своим ростком, то жизнь в Авалоне встанет. Кроме того, пары создавали бы семена только для того, чтобы получить возможность целый год отлынивать от работы. Семя, несущее в себе будущую фею, слишком ценно и не появляется ради легкомысленной забавы.

«Интересно, как бы среагировала Розлин, узнай она, что в мире людей дети появляются зачастую именно вследствие легкомысленных забав», — пронеслось в голове у Лорел.

— Как и другие ценные растения и цветы, ростки находятся в специальном саду при Академии, — продолжала фея. — Весенние и Летние малыши учатся работать на примере взрослых, зачастую собственных родителей. Вот и Тамани проводил много времени со мной.

— А я там была?

— Конечно. С того самого момента, как проросло твое семя.

— С самого первого дня, — добавил Тамани. — Я же говорил, предки и в глаза тебя не видели. Лорел никак не может смириться с тем, что она не знает своих настоящих родителей, — тихо объяснил он матери.

— Не переживай, — сказала фея Лорел. — Разлука — необходимый этап воспитания. Все равно от родителей никакого толку.

— Как? Почему?

Лорел возмутило, как Розлин (сама, между прочим, мать!) говорит о бесполезности родителей в процессе воспитания новорожденного ребенка.

— Скорее всего, твои родители — Весенние феи. Они бы никогда в жизни не смогли выучить Осеннюю фею. Да и вообще, случайные связи с низшими рангами Осенним вообще ни к чему, — спокойно произнесла Розлин, словно говорила не о себе. — Их разум должен быть готов к работе, которая ждет их в будущем. Осенние феи очень важны для нашего общества — ты наверняка уже успела это понять.