Слоновья тропа (ЛП)

– Моника, это Гермиона. Гермиона, – Моника.

– Ох, Гермиона, какое чудесное имя!

– Спасибо, Ма-ника.

– Она только что переехала в Австралию из Англии и поразилась твоей работе в саду. Я пригласил девушку на чай.

– Прошу, присаживайтесь. Вы из Англии? Откуда? – отец отправился на кухню, а ее мать ей улыбалась, но совершенно незнакомой улыбкой. В глазах почти ничего не было. Со своими пациентами она казалась более искренней.

– Из разных мест. Я много переезжала в детстве. Какое-то время провела в Шотландии.

– Ох, – кивнула ее мать, и Гермиона покачала головой в ответ, попутно вытирая вспотевшие ладони о колени.

Тишина душила. Гермионе хотелось рассказать своей маме о миллионе вещей и событий, но с Моникой Вилкинс ей говорить было не о чем. Ей нужно было снять заклинание, вернуть воспоминания, но когда именно это сделать – непонятно. Она могла дождаться, пока папа вернется с чаем, а затем извиниться и отпроситься в ванную комнату, но если та расположена напротив дивана, спрятаться от глаз хозяев не удастся. Родителей можно было связать, но заклинания памяти обращать легче, когда человек расслаблен.

Может, стоит проникнуть в дом, пока они спят? Отпереть дверь магией, а сигнализацию наверняка получится вывести из строя. Но Гермиона не была уверена, сможет ли добиться результата, если они не будут бодрствовать. Она не удосужилась прочитать и проверить это. Почему не потрудилась выяснить?

– Какое-то время я провела в лагере в Лесу Дин. Я…

– Мой муж и я частенько там бывали. Замечательное место!

– Действительно. Мои родители брали меня туда несколько раз. У вас есть дети?

– Нет. И если честно, я не совсем понимаю, почему. Полагаю, наше время истекло.

Гермиона кивнула, и слова замерли у нее в горле, когда раздался стук в дверь. Она повернулась ко входу, краем глаза следя за матерью. Разочарование грозило обернуться головной болью. Она хотела покончить со всем прямо сейчас: после двух лет терпения сил подождать, пока посетитель отправится восвояси, не было.

– Я не мешаю? Я…

– Что вы! Скорей всего, это один из коллег Венделла. Он живет в паре домов от нас и время от времени забегает в гости. Венделл – стоматолог.

– Ох, я люблю стоматологов, – откликнулась Гермиона, и глаза ее матери расширились. – Эээ, они очень… Мне нравится чистить зубы.

Ее собеседница рассмеялась.

– Не часто такое услышишь. Смею заверить вас, это приятный сюрприз.

– Мои родители… – Гермиона поперхнулась и закашлялась, когда бросила взгляд в сторону дверного проема, по груди и животу потекли ледяные капли пота.

– Похоже, ваш сосед решил, что вас похитили, – проговорил ее отец. – Он выглядел очень взволнованным.

Гермиона крепко схватилась за палочку и оглядела Малфоя, пытаясь вычислить его оружие. Ничего не заметила, хотя само присутствие школьного недруга несло в себе угрозу. Она понятия не имела, что он тут делает, но то, что из всех возможных мест Малфой находился здесь, было очень, очень плохо. Ее сердце бешено колотилось, и пришлось вцепиться в край дивана, чтобы не вскочить в оборонительную стойку. Еще одно заклинание памяти, примененное к родителям, могло оказаться губительным.

Малфой ответил ей невыразительным взглядом, будто это не он только что заявился в дом ее родителей, которые жили под вымышленными именами. Ей потребовался год, чтобы их найти, – а сколько искал он? И зачем? Он что, преследовал ее? Это был какой-то план еще не пойманных Пожирателей Смерти?

– Я его не знаю.

– Гермиона, – прошептал Малфой, и ее накрыло волной гнева.

Она оглянулась на мать, но та смотрела на своего мужа, и их взгляды говорили о многом. Вставая, Гермиона натянуто улыбнулась и сжала свободную ладонь в кулак у бедра – то, как она обхватила древко, не должно было слишком выделяться.

– Я пошутила. Дайте мне одну минутку? – она не сводила глаз с Малфоя. Если он только руку поднимет, она тут же впечатает его в стену.

– Разумеется.

Она ожидала, что Малфой что-то скажет, лишь бы остаться, выболтает то, что узнал, да хотя бы ухмыльнется. Но нет, он лишь развернулся и медленно пошел к выходу – Гермиона нагнала его в конце коридора. Подождала, пока они повернут к двери и скроются из вида оставшихся в гостиной хозяев, и тут же выхватила палочку. Когда острый кончик уперся ему между лопаток, Малфой даже не дрогнул. Не сжался от страха, не обернулся, не сделал ничего, что должен сделать враг, столкнувшись с оружием своего противника. Не колеблясь, подставил ей спину.

– С тобой есть кто-то еще? – резко прошипела Гермиона, как только они вышли на крыльцо. Конечно, ее могли проклясть, но раз вокруг никого не было видно, значит, незваные гости далеко, и она сможет защитить дом.

– Нет, – можно подумать, Малфой бы сказал ей правду.

Он развернулся лицом, когда Гермиона слишком громко захлопнула дверь, но по его выражению ничего нельзя было понять. Теперь ее палочка упиралась Малфою в грудь, а он даже не дернулся, чтобы отодвинуться.

– У тебя три секунды, чтобы объяснить, что ты тут делаешь, прежде чем я тебя прокляну…

– Ты не поверишь ничему из того, что я скажу.

– Попытайся, – выдохнула Гермиона. – Ты смеешь являться…

– Ты наложила на родителей заклинание памяти, которое изменило их воспоминания за девятнадцать лет, чтобы они тебя забыли, и теперь ты одна.

Краем сознания она отметила, как открылся ее рот, и что-то заклокотало в горле. Малфой сделал шаг ей навстречу, и палочка сильнее вдавилась в его грудь. Гермиона понятия не имела, как он узнал об этом: единственные люди, кто был в курсе, – Гарри и Рон, да и они не знали всех подробностей.

– Как ты…

– Когда ты обратишь заклинание, ты…

– Почему ты…

– Они под заклинанием уже два года, но ты знаешь, что эта магия постоянна. Знаешь, что максимальный период, когда заклятие можно успешно обратить – чуть меньше года, и…

Гермиона подняла палочку и приставила ее к горлу Малфоя, дыхание убыстрялось по мере того, как внутренности в животе завязывались в узлы.

– Я…

– Я здесь, чтобы помочь.

– Ложь! Ты Драко Малфой, и если есть хоть что-то, что я о тебе знаю, так это то, что ты не делаешь ничего, что не помогает тебе. И это всегда оборачивается для меня разрушением и злом. Клянусь…

– Помогая тебе, я помогаю себе! – отчаянно прошептал он, и она подозрительно прищурилась. – Потому что ты твердолобая девица, а я гребаный идиот раз…

– А вот тут я согласна! А сейчас расскажи мне, почему…

– Если ты дашь мне хотя бы минуту, чтобы сказать, Гермиона, ты…

Почему он зовёт ее так?

– У тебя ровно одна минута, и если меня не удовлетворят…

– Тогда заткнись!

Она удивленно отпрянула, но затем снова уставилась на Малфоя, и тот поутих. Помолчал несколько секунд, затем тяжело вздохнул, вдруг резко от нее отвернувшись. Пробежался рукой по волосам, дергая себя за пряди.

– Ты…

– Я хочу помочь тебе, чтобы когда все получится, ты отплатила мне тем же. В настоящий момент я не на хорошем счету в обществе, никто больше не доверяет моему имени. Но твое содействие могло бы это исправить.

– Помощь мне в чем? И как ты выяснил…

– Мне сказал кое-кто, кто услышал об этом от…

– Мне нужны имена!

– Ты их не получишь! Черт! Ты понимаешь, что все было бы намного проще, просто делай ты каждый раз так, как я говорю?

– Что?

Он прикрыл веки, и грудь его приподнялась, так глубоко он вдохнул.

– Все пойдет плохо. Нет ни единого случая, когда бы память смогли вернуть спустя целый год, и для этого есть причина.

Он открыл глаза, в глубине его зрачков промелькнула какая-то неясная эмоция, и Гермиона задержала дыхание. Она не знала, что это, но точно не что-то злое, – никто еще никогда так на нее не смотрел.

– Это травма для мозга. Связи распадутся. Они тебя не вспомнят.

– Ты не можешь этого знать.

– Я знаю об этом лучше, чем кто-либо еще, – он стиснул челюсти. – Я это видел.