Секрет заброшенного поместья (СИ)

— Теперь ты знаешь, куда отправляться ко мне в гости, — пробормотал Гарри, подтверждая догадку. — Я, как видишь, обитаю далековато от Кента…

— Да уж, твои предки предпочитали места посуровее и куда более безлюдные, чем тёплые берега Дуврского пролива, — ответил Драко спокойно. — Впрочем, данный факт мне был известен: отец когда-то упоминал, что твоя семья с севера.

— А меня бы ты увидел в мэноре?

— Вряд ли, — покачал головой Малфой. — Защита поместья куда сильнее того же фиделиуса: через него моя карта отлично видит объект поиска — проверено на практике.

Малфой замолк, заметив резкое движение Гарри, но тот лишь махнул рукой, прося подождать. Драко нахмурился, догадываясь, о чем думает друг и жалея об упоминании заклятия тайны. Вопрос о том, почему Джеймс и Лили Поттеры в восемьдесят первом ютились в Годриковой впадине, а не укрылись в Поттер-мэноре под защитой родового дома, был для него загадкой без ответа. И, судя по всему, до сих пор болезненной темой для Гарри.

— Отец… слишком верил, — дрогнувшим голосом проронил Гарри, догадавшись, что выражение лица выдало его мысли другу. — Но не по вере ему воздалось, к сожалению. Фиделиус и общество друзей Джеймсу Поттеру казалось лучшей защитой, чем гулкая пустота комнат родового гнезда. Старые дома хорошо чувствуют опасность для рода, и Хвост не мог туда зайти даже по приглашению хозяина мэнора. Грозный знак, но от него отмахнулись: отец не допускал и мысли о возможности предательства. Лучше не стоит об этом…

Драко качнул головой, удивляясь такой силы дружбе и тому, как можно было даже подумать о предательстве на месте Хвоста.

— Другие способы защиты подобной карте не помеха, — всё-таки продолжил он. — Конечно, может отыскаться, но пока не видел такого.

— Зато, похоже, тревога была ложной, — уже нормальным голосом продолжил Гарри, снова с интересом разглядывая карту. — Гермиона упоминала, что собирается заглянуть, но ночевать у нас не планировала. Похоже, мне стоит вернуться… Может, уговорю остаться — в Лондоне ей сейчас действительно оставаться не стоит, мало ли что.

— Утром тогда тебя жду, когда проводишь нашу подопечную, — согласился с видимым облегчением Драко, довольный уходом от опасной темы: он пока не был готов откровенничать с кем бы то ни было. Некоторые вещи не стоило произносить вслух. — Ключ тот же, домой сможешь переместиться из каминного зала, в остальной части особняка не получится ни трансгрессией воспользоваться, ни порт-ключами.

Поттер торопливо удалился, а Драко вновь воззрился на карту. Яркая точка пребывала в покое на территории поместья, отлично защищённого магией древнего светлого рода, ни на йоту не меняя интенсивности и цвета свечения, но тревога не отпускала. Малфою упорно казалось, что они с Поттером упустили что-то важное. Очень важное.

***

Селвины, Элстейны, Руквуды, Гонты.

Четыре фамилии уже настолько надоели, что вызывали ощущения песка на зубах, а новых идей, которые привели бы к сужению круга, не возникало. Если бы можно было уговорить Грейнджер затихнуть на какое-то время. Посидеть в поместье Поттеров, а лучше — и вовсе убраться куда-нибудь на материк. Взять отпуск, забыть на время о работе, оставить опасности коллегам (до них Драко не было никакого дела). За пару-тройку недель можно было бы подготовить хорошую защиту, подстраховать гриффиндорку со всех сторон…

Но такое не по силам никому. Заставить лучшую ученицу Хогвартса отказаться от возложенной на неё задачи? Бросить дело на полпути? Да ни за какие сокровища мира. Утопия. Возникало желание сотворить то, в чем его подозревали: украсть неугомонную, запереть в комнатах Малфой-мэнора, наложить с полсотни заклинаний… и охрану приставить. Слепоглухонемую, инертную к любым проявлением магии и женского обаяния. И окончательно отказываться совсем от столь действенного решения проблем Драко не планировал. В качестве крайней меры, оно всегда оставалось под рукой. Главное — не опоздать.

Устав от бесконечного наблюдения за картой, маг оставил вместо себя эльфа, велев разбудить в случае любых изменений, и отправился в спальню, надеясь подремать хотя бы несколько часов. День выдался слишком длинным, а завтрашний грозил стать ещё и непредсказуемым, и силы, без сомнения, пригодятся.

Он понимал волнение и злость Поттера: тайны невыразимцев испокон веков оставались табу для всех остальных, будь ты герой мира, или министр, или даже мастер-артефактор с главным аврором в одном лице. И это правило долгие века действует неукоснительно, лишь тончайший ручеек слухов временами просачивался из-под закрытых дверей. Именно поэтому Гарри устроил тайное расследование, волнуясь за подругу. Можно было стучаться головой о стенку, орать на всех углах об опасности, но результатом станет только абсолютно лишнее внимание к тем, кто предпочитал быть незаметными вовсе. И проблемы для Гермионы: даже та мелочь, о которой она сообщила Поттеру, являлась закрытой информацией, которая могла привести и к увольнению.

Странно, что с Поттера подруга не взяла непреложного обета или хотя бы завалящей клятвы, которая связала бы Гарри по рукам и ногам… Впрочем, доверие гриффиндорцев — это не слизеринский расчет. На счастье.

Интуиция подсказывала Драко, что от упомянутого Поттером таинственного осведомителя сведений поступило куда больше, чем от правильной Гермионы. Узнать бы только, кто таков и насколько ему можно верить…

Драко обвёл взглядом комнату, представляя, что бы стало с Малфой-мэнором в случае его смерти. Древняя родовая магия уснула бы, закукливаясь, постепенно стирая следы пребывания рода на земле, скрываясь за непроницаемым покрывалом времени. Но процесс этот очень долгий, пусть первые его признаки — внешние — и проявляются буквально через считанные годы, ещё минимум сотню лет дом стоял бы, ведь род их старинный и сильный. Пусть закрытый, но защищённый со всех сторон не хуже крепости, Малфой-мэнор сопротивлялся бы гибельному влиянию ещё долго.

Старинные поместья были сродни волшебным существам, они жили жизнью своих хозяев, заботясь о них, защищая, а когда род угасал, до последнего ждали и надеялись. Надеялись, что когда-нибудь в какой-нибудь из отрезанных от семьи и волшебного мира ветвей угасшего рода вдруг появится на свет сильный волшебник. Которому по силам будет повернуть время вспять и возродить семью.

И тогда поместье почувствует, оживет, сбрасывая тлен и пыль. Этому зову бесполезно противостоять: рано или поздно они встретятся. Дом обретет нового хозяина. И всё начнется заново.

В книге, когда-то прочитанной Драко, таких волшебников звали Возрождающие. Их столь мало, что пальцев двух рук хватит с остатком, чтобы сосчитать воскресшие заново волшебные рода за всю известную историю — слишком много всего должно сойтись воедино, чтобы всё удалось.

Тёмный Лорд надеялся стать Возрождающим для Гонтов, вот только магия великой семьи отказалась его признать, и теперь легендарный замок потерян для всех…

Что творится в замке, представить невозможно — нога человека не ступала там уже больше сотни лет, тем более, в каждом поместье время шло по-разному. Пока не попадёшь внутрь — не скажешь. Энстейны исчезли с лица земли более пятидесяти лет назад. Последние же представители Руквудов и Селвинов погибли в битве за Хогвартс, и в их поместьях должно было сохраниться многое. Что такое десять лет для вечности? Песчинка… А для старинного поместья, живого, по своей сути, ожидающего возрождения, как спящая красавица в старинной маггловской сказке — своего принца? Еще меньше… Но тогда и защита там куда сильнее, чем в покинутых давным-давно родовых гнёздах… Замкнутый круг. Какой же путь выбрали невыразимцы? Куда именно они пытаются попасть?

Селвины, Элстейны, Руквуды, Гонты.

Песок на зубах. Головная боль.

***

Утро для Драко началось внезапно: его за плечо тряс эльф, один из поставленных следить за картой. Глаза существа были испуганными и полны слезами: похоже, будить пришлось долго.

— Хозяин, проснитесь! — взмолилось ушастое создание с явными нотками истерики в голосе. — Яркая точка двигается!