В обятьях тьмы (СИ)

- Жаль, что ты не будешь бороться, - с искренним сожалением протянула Локхерт, встав с кресла и медленными шагами направившись к сидящей брюнетке, - но что поделать, если ты сама уже выбрала свою участь. К тому же, чем быстрее закончу с тобой, тем быстрее найду и покончу с твоим братом.

Ведьма подняла голову, и сжала руки. Саманта продолжила говорить, не заметив перемены настроения брюнетки.

- Покончу с вами обоими, там и до вашего дяди недалеко. Все-таки, он же должен приехать на похороны своим любимых племянничков, - гуль издевательски расхохоталась.

Райли прикусила губу и резко подорвалась, рванувшись вперед.

В гостиной раздался оглушительный треск электричества.

========== Chapter 25. ==========

- Зачем ты привезла ее! – закричал мужчина, и глаза его вспыхнули желтым цветом, - тебе приказывали убить ведьму на месте, а не тащить сюда полуживую.

- Я подумала, что она может послужить хорошей наживкой, - гуль пожала плечами, совершенно спокойно реагируя на взбешенного оборотня.

Он только и умеет орать, сам же ничего не делает. Его гнев Сэм никак не трогал – он не посмеет причинить ей хоть какой-либо вред, да и не сможет, если честно. Гуль изворотливее и быстрее, и опыта у нее побольше будет. Локхерт - монстр с рождения, он же – недавно обращен.

- Зачем нам наживка? – отозвался другой оборотень, стоящий около окна, - охотницу мы вывели из игры, ведьма уже не воин. А те, кто в состоянии бороться, разрешают сейчас совсем другие проблемы. Нам никто не помешает, - брюнет хмыкнул, будто бы увидел на улице что-то смешное.

Саманта замолчала, не зная, что сказать. Она и сама не понимала, почему оставила ведьму в живых. Было в ней что-то такое непонятное, странное. Блондинка не могла этого объяснить. Может быть, то, как отчаянно сопротивлялась девушка, вызвало у нее уважение к этой слабой на первый взгляд ведьме. А возможно, монстр просто не хотел так быстро прекращать их игру в «кошки-мышки».

К тому же, помнится, ведьма говорила, что готова к настоящему серьезному бою с ней. Локхерт ждала этого момента как никогда, а в итоге увидела пьяного не соображающего противника. Брюнетка ее очень разочаровала…

- Вы обыскали ее, прежде чем приковать к батарее? – спросил брюнет у гуль и оборотня, продолжающего сверкать желтыми глазами.

- Да, ключи, всякая мелочь и какие-то таблетки, - отозвался мужчина, успокоившись. Его глаза вновь приняли нормальный голубой цвет. Взъерошив светло-русые волосы, он вздохнул и присел на старый потрепанный диван, - телефона я при ней не обнаружил. Наверно, дома оставила.

- Таблетки? – мужчина обернулся, и его темно-карие глаза заинтересованно блеснули.

- Угу, - флегматично отозвался тот, махнув рукой над своей головой, указав назад, - вон там на столе посмотри.

Брюнет быстро преодолел расстояние, и, подойдя к столу, с нескрываемым интересом стал рассматривать упаковку. Увидев название, оборотень широко и торжествующе улыбнулся.

- Нам даже не придется марать руки, - загадочно протянул он, обернувшись к остальным, ловя недоуменные взгляды, - она убьет себя сама!

Кайден и сам не понимал, как оказался около дома Скотта. С Рождества прошло уже два дня, а он до сих пор не появлялся в собственном доме. Райли не звонила и не просила вернуться, оборотень был тоже упрям, весь в сестру, поэтому самому возвращаться, после того, как Райли его выгнала, не хотелось. Все эти дни он без дела слонялся по городу, или же сидел в гостинице, тупо пялясь в телевизор. Его друзья были заняты, проводя выходные со своими семьями. Он же был никому не нужен.

Фелан был везде лишним.

Кай не знал, почему именно МакКол, почему именно сейчас, а не раньше. Просто ноги сами привели его сюда, и уходить ему не хотелось. За эти дни ему опротивело одиночество, оборотень просто больше не мог находиться в том номере.

Скотт ничуть не удивился, увидев на пороге своего дома Фелана, который тут же поспешил приподнять руки вверх и оправдаться:

- Если честно, я и сам не понимаю, что здесь делаю, но мне почему-то кажется, что нам нужно серьезно поговорить.

МакКол молча отошел в сторону, давая парню пройти внутрь. Каю вдруг резко стало неловко, а когда они прошли в гостиную и расселись по креслам, это чувство усилились. Слова резко вылетели из головы, и он не знал, что сказать. С чего вообще начать. Скотт выглядел усталым и опустошенным, и Фелан не был уверен, что тот настроен разговаривать.

- Эллисон до сих пор в коме.

Кайден вздрогнул, когда МакКол первым разорвал тишину. Скотт же и сам не понимал, почему сказал это. Просто молчать и держать все в себе он был уже не в силах.

- А я ушел из дома.

Сероглазый оборотень тоже не знал, почему он произнес это. Возможно, именно потому, что парень, сидящий напротив него, больше всех вызывал доверие.

- Я понимаю, что Райли ведет себя в последнее время не самым лучшим образом, - Кай горько улыбнулся и неловко почесал затылок, когда Скотт смерил его безэмоциональным взглядом, - но она точно не виновата в том, что случилось с Эллисон. Не могла же она растерзать ее, ведьма на такое не способна, у нее нет когтей, - оборотень объяснял все это так, словно перед ним сидел маленький ребенок. Он и сам это понимал, просто использовал все доводы, чтобы, наконец, убедить сестру в ее невиновности.

- Я понимаю, - хрипло ответил МакКол, слегка улыбнувшись. Но улыбка вышла болезненной и вымученной.

Кайден приоткрыл рот. Тогда какого черта он тут распинается?!

- Мы тогда вспылили, не подумали, эмоции затуманили разум, - Скотт удрученно вздохнул, - думаю, стоит извиниться перед Райли.

Фелан широко улыбнулся. Неужели, все разрешилось так просто?!

Совсем скоро он уже вновь будет дома.

- Господи, как же плохо, - прохрипела Райли, и голова ее откинулась назад, ударившись о стенку.

Вокруг одни лишь голые стены, да батарея, к которой она была прикована наручниками правой рукой. Ведьма находилась здесь уже два дня. Два томительных дня, которые протекали так медленно, что она чувствовала, как постепенно угасает.

Дни Фелан отсчитывала по тому, когда ей приносили воду. Один небольшой стакан раз за день. Ее не кормили, да она и не хотела. Каждый раз вода выходила обратно, что уж было говорить о еде.

В голове была полнейшая каша, и все тело ломило. Сначала Райли думала, что это последствия выпитой бутылки виски. Но она знала, что такое похмелье, эти ощущения были совершенно другими.

Ведьма не понимала, что с ней происходит. В голове мелькала предательская мысль, что ее снова отравили, но вода была обычной на вкус, а больше она ничего не принимала из рук похитителей. Воду приносил ей мужчина, но девушка не могла его рассмотреть, потому что в подвале или комнате было темно, а она не обладала волчьим зрением, хотя уже и успела привыкнуть к кромешной тьме.

В комнате весьма уловимо витал кисловатый запах рвоты. Ее постоянно рвало. Выворачивало так сильно и внезапно, что она едва успевала отползти от своего места, чтобы потом не сидеть в луже собственной блевоты. На смену виски и давнего завтрака пришла желчь, после которой оставался горький привкус, и слюна практически прекратила появляться.

Губы пересохли, правая рука затекла, и кожа, оказавшаяся под давлением металлических наручников, стерлась. Тело ломило, в голове стоял туман, и резкая боль часто пронзала виски, от которой ведьма отключалась. В последние часы Райли стала терять сознание все чаще и чаще.

Фелан не понимала, почему они держат ее здесь, почему не убили сразу, хотя было много возможностей. Если они хотят, чтобы она медленно умирала, то почему же тогда не наблюдают за ее страданиями? Несмотря на непрекращающуюся боль, Райли могла думать. Но от мыслей становилось хуже. Они приносили боли больше, чем физические страдания. Фелан думала лишь об этом – о спасении. Надежда теплилась в ней, билась упрямой и настойчивой мыслью в ее сознании. И от этого становилось хуже.