Самый темный соблазн (ЛП)

Сиенна зажмурилась, её слух уловил звуки, которые она раньше не замечала. Хриплое дыхание Париса, которое становилось всё быстрее и быстрее; шорох простыней при движении его бёдер, медленное скольжение плоти о плоть.

— Парис.

— Я собираюсь доставить тебе умопомрачительное удовольствие. — Его голос казался настолько низким, почти как у животного. — Я собираюсь соединиться с тобой. Я собираюсь насладиться твоим вкусом, ощутить его во рту, то, как он проникает в моё горло. Ты ведь позволишь мне.

— О, да. Пожалуйста, да.

Парис вынул пальцы и Сиенна вскрикнула, не в силах скрыть своё разочарование. Она не знала, что именно он собирается сделать, во всяком случае покинутой она оставалось не долго.

Парис схватился под её колени, раздвинул ноги и без промедления двинулся ей навстречу, заполняя так глубоко, как и обещал.

Сиенна снова вскрикнула, на сей раз от удовольствия, тугая и наполненная, в почти безумном желании обрести большее.

Он двигался в ней, провёл двумя влажными от её соков пальцами по её губам и скользнул в рот.

— Оближи.

Она повиновалась, ощущая во рту собственный вкус — эротическое действие было ново для неё, но так чертовски возбуждающе. Сиенна проводила по пальцам языком, посасывала их, как было приказано, прикусывала.

Затем воин убрал пальцы, повернул её лицо и прижался губами к её губам, ворвался языком внутрь, вбирая в себя вкус Сиенны.

Всё это время он не переставал двигаться в ней, очень-очень глубоко, затем почти выскальзывая и снова погружаясь ооооочень глубоко.

Какой-то подсознательный инстинкт подсказал, что тут замешано больше, чем секс. Дело было в привязанности, единении. Парис был всецело с ней, в ней, а Сиенна была всецело с ним, в нём. Этот мужчина… о, этот мужчина. Она никогда не сумеет насытиться им, ей всегда будет мало.

— Где я? — внезапно требовательно спросил Парис. Его толчки становились резче, он жёстче и жёстче погружался в неё.

— Здесь, — страстно простонала она, — со мной.

— Где я?

— Всецело со мной. Во мне.

— Да, правильно. Всецело с тобой. В тебе. Я твой, а ты моя. — Он наклонился и захватил её губы ещё одним головокружительным поцелуем, сокрушая её, предъявляя на неё права. — Тебе это нравится.

Это не было вопросом, но Сиенна всё равно ответила:

— Люблю. Это.

Они были вместе много раз, но никогда Парис не был таким пылким, таким сосредоточенным на чувстве собственничества.

И, чёрт, ей тоже хотелось иметь над ним власть. Сиенна протянула руку к его затылку и, крепко ухватив его за волосы и ни о чём не заботясь, потянула.

Парис с шипением втянул воздух.

Она выгнулась и с силой подалась навстречу. Оба застонали от блаженства. Сиенна была почти на краю разрядки, и он следовал за ней.

— Возьми меня, детка. Всего меня. Да. Вот так. Ты знаешь, как именно.

Напряжение всё нарастало, поглощало. Ещё чуть-чуть и…

— Парис! — Ещё один мощный толчок и перед взором Сиенны рассыпались звёзды. Наслаждение затопило её всепоглощающим потоком.

Её жадное лоно сжалось вокруг него, удерживая, давая понять, что он находится именно там, где и должен быть, что всё идёт так, как и должно, что они всё сделали правильно.

Парис перевернул её на живот, прижал лицом к подушкам и начал двигаться жёстче и быстрее.

Из груди Париса вырвался рёв, такой же дикий, как и его толчки, и он наполнил её, кончая снова и снова.

Сиенна последовала за ним, погружаясь во вторую волну оргазма, который подкрался незаметно и вознёс к вершинам блаженства.

Вернувшись на грешную землю, она открыла глаза и моргнула. Неужели она отключилась? Должно быть так и есть, потому что Парис лежал на боку, она тоже лежала на боку лицом к нему, но не помнила, как это произошло.

Его дыхание не совсем восстановилось и Сиенна посчитала, что прошло не так уж и много времени. Он накрыл их простыней и смотрел на неё так, словно пытался запомнить каждую её чёрточку.

— Мне хочется уехать с тобой, — произнёс Парис. — Куда-нибудь, где Кронос не сумеет тебя отыскать. Где никто не сможет причинить тебе боль.

Сердце Сиенны сжалось. Никто… это касалось и его друзей.

— Я уже говорила, что не хочу, чтобы ты с ума сходил из-за моей ситуации.

— Они относились к тебе непочтительно.

— И я это заслужила.

— Нет! — Он, что есть силы приложился кулаком о деревянную спинку кровати, так что щепки полетели в разные стороны. — Я сказал тебе, чтобы ты так не говорила. И в следующий раз, если произнесёшь подобное, я перекину тебя через колено и накажу. Они ничем не лучше тебя. Ни один из них. Мы все совершали такие поступки — поступки, которых устыдились бы закоренелые преступники.

— Вообще-то они исправились.

— И ты тоже. Я не сказал, что собираюсь покинуть их навсегда. Я люблю их. И они мне дороги. Просто я собираюсь дать им немного времени, чтобы они сумели принять тебя. И ты сама понимаешь, что если бы я относился к их женщинам подобным образом, то они бы тоже приняли меры.

Ей стоило поменять тему. Стоило. Парис сокрушал её решительность: был тем, кто ей нужен, говоря такие чудесные слова. И был искренним. Его голос звучал очень серьёзно.

— Спрятаться от Кроноса, — произнесла Сиенна. — Не думаю, что это возможно.

Мало-помалу Парис начал расслабляться.

— Есть медальоны. Тот, кто их носит, скрыт от Кроноса и его последователей. Однажды он дал их нам, а затем забрал. Я могу стащить один.

И вызвать ярость зверя, поставив себя под удар вечной опасности?

— Нет. Парис, я должна это сделать. Должна отправиться к Галену. Кронос меня заберёт. Я просто должна, — неубедительно закончила она. "Для тебя, для меня".

— Что должна? — Гнев вспыхнул в нём с новой силой. — Ты хоть немного подумала? Что сама мысль о том, что мой враг будет дышать с тобой одним воздухом, толкает меня на его убийство?

Сиенна тоже рассердилась.

— Когда речь идёт о твоей безопасности? Когда речь идёт о том, выживешь ли ты или нет? Здесь не о чем думать.

Парис немного смягчился, совсем чуть-чуть.

— Так и я о том же. Я не желаю подвергать тебя опасности. Ни при каких условиях. Подумай об этом. Я умру без тебя. Да, знаю, что самым наглым образом манипулирую твоими эмоциями, но я готов на всё что угодно, чтобы удержать тебя. Убью. Солгу. Предам, обману и украду. Сверну горы, если потребуется.

— Парис, я…

Но Парис не унимался:

— Всю свою жизнь я сражался и трахался, и думал, что счастлив, пока ты меня не разозлила и открыла глаза — вот тогда я понял, что просто существовал и принимал это как данность. И ты, возможно, привлекла внимание моего демона, но удержала это внимание, потому что ты такая особенная. Прямо сейчас я мог бы кого-нибудь иметь, и нет, это говорит не эго и не бесстыдство, а я. Сейчас демон Разврата знает, с кем я себя связал, он заставляет меня твердеть из-за каждой чёртовой женщины, даже с которыми он был и теперь снова может быть, но я их не хочу и я их не возьму.

Осторожно, девочка. Этот мужчина — мужчина, которого она любила, — мог уговорить её на что угодно. Не стоит оставаться с ним на остаток ночи. Ей нужно уйти. И уйти сейчас.

Это понимание разрушило её надежды.

— Сиенна, детка. Знаю, я по уши влюбился. Знаю, что многого требую. Просто… дай мне немного времени, хорошо? Мы разберёмся с этим. Решение обязательно найдётся. Поверь мне.

Сиенна разбилась и разлетелась на столько осколков, что никогда ей не удастся собрать их воедино.

— Я верю, — хрипло произнесла она. — Верю тебе. — Но это её не остановит.

— Хорошо. — Должно быть он решил, что она согласилась дать ему время.

Она не стала его разубеждать.

— Теперь выслушай меня внимательно. Помнишь, что я тебе говорил о том, что никому нельзя учуять запах твоей крови и быстро смывать её, если ты ранена? — Парис дождался её кивка, прежде чем продолжить. — Потому что Кронос превратил тебя в сосуд амброзии. Твоя кровь — наркотик для бессмертных, и довольно действенный.