Осторожно, женское фэнтези. Книга 1 (СИ)

— Хорошо.

Почему бы и нет? Билеты получу, с единорогом пообщаюсь, доктора, пользуясь случаем, прощупаю…

— Вот и чудно, — Грин довольно потер ладонь о ладонь. — Тогда собирайтесь.

— Сейчас? — опешила я.

— Я же сказал, что не хочу терять время. Жизнь — штука непредсказуемая, лучше не откладывать ничего на потом.

Глава 40

Кое-что о жизни лабораторной мыши

Грин торопился так, словно всерьез опасался, что эльфы, все разом, вдруг исчезнут вместе со зданием посольства и неизученным единорогом. Даже не позволил мне дождаться возвращения леди Пенелопы, обещал после сам объяснить ей мою отлучку.

— Это называется “использование служебного положения в личных целях”, - сказал он мне серьезно. — Никогда так не делайте!

Посольство было на месте. Нас вынесло к нему порталом, в которых доктор, как я поняла, был спецом не хуже милорда ректора. Домик единорога тоже никуда не делся. Грин первым делом нашел его взглядом, усмехнулся, подумав о чем-то, и лишь потом позвонил.

— Доктор Эдвард Грин, — чинно представился он подошедшему к калитке эльфу. — По приглашению лорда Эрентвилля.

Калитка распахнулась, и длинноухий нелюдь полным непринужденного изящества жестом пригласил нас войти. Однако к чудесному кэллапиа не повел.

— Лорд Эрентвилль сейчас занят, — с легким акцентом произнес он. — Но леди Каролайн не откажется вас принять.

Я подумала, что сейчас он пойдет звать эту самую леди, а еще о том, что Каролайн — совсем не эльфийское имя, но посольский привратник остался стоять рядом с нами на ведущей к главному зданию дорожке. А не больше чем через минуту с высокого крыльца спустилась девушка в длинном алом плаще. И эльфийкой она действительно не была.

Пока она шла к нам, грациозно и неспешно, я успела хорошо ее рассмотреть. Примерно моих лет. Вернее — лет Элси. Высокая. Стройная. Темноволосая. И глаза у нее, когда она приблизилась, оказались не прозрачными, а насыщенно-синего цвета. Но все же было в ней что-то нечеловеческое. Несвойственная людям плавность движений. Слишком гладкая кожа. Тонкое, по-эльфийски удлиненное лицо.

Была ли она красива? Да. Но дело даже не в этом. Когда леди Каролайн, поравнявшись с нами, склонила приветственно голову, я почувствовала себя неуклюжей коровой. Я-Элизабет, юная и прекрасная героиня романа, казалась сама себе неотесанной селянкой рядом с этим образцом аристократизма и женственности.

— Рада видеть вас, доктор, — улыбнулась она Грину. — Кто ваша спутница?

— Взаимно, леди. Это моя… мисс Аштон…

— Приятно познакомиться, мисс Аштон, — нежно проворковала леди Каролайн. — Будьте моей гостьей.

— Мы не хотели бы отнимать ваше время… — прогудел доктор, которому не терпелось увидеть единорога.

Полуэльфийка — а кем еще могла быть эта особа? — с легким укором покачала головой, и хрустальные колокольчики на шпильках, которыми были подколоты ее длинные вьющиеся локоны, зазвенели негромко и мелодично.

— Всего несколько минут на положенные приличия, господин доктор. Не выставляйте меня плохой хозяйкой.

На миг она скосила глаза на здание посольства, словно намекала, что за нами наблюдают. А я вспомнила о своей охране. Не объявил ли “неприметный человечек” тревогу, когда я исчезла из лечебницы? Или он уже знает, где я, и нарезает сейчас круги вдоль ограды? На территорию посольства его все равно не пропустят.

Мысль о том, что мне удалось сбежать из-под наблюдения, порадовала. Смысла в подобном побеге не было, но мне нравилось осознавать себя свободной и независимой… мышью.

Сосредоточенный взгляд Грина, резко контрастировавший с прилипшей к его губам приветливой улыбкой, ни на миг не давал забыть, зачем мы здесь. От леди Каролайн этот взгляд тоже не укрылся, и она решила не искушать терпение доктора: медленно, но все же повела нас к домику единорога.

— Передайте лорду Эрентвиллю мою глубочайшую благодарность за возможность приобщиться к чуду, — размеренно, в такт неспешным шагам произнес Грин, заполняя образовавшуюся паузу.

— Ну что вы, — с царственной непринужденностью отмахнулась полуэльфийка. — Это меньшее, что отец может сделать для вас.

Отец. Я механически складировала новую информацию. У лорда Эрентвилля, полномочного посола и, если не ошибаюсь, дальнего родственника эльфийского владыки, есть дочь-полукровка. Возможно, совершенно бесполезный факт. Но интересный.

У входа в жилище единорога леди Каролайн остановилась, взялась за открывающий дверь рычаг, но прежде, чем потянуть его вниз, обернулась к Грину.

— Вы с мисс Аштон, верно, хотите побыть наедине с эноре кэллапиа?

— Если это возможно.

— Возможно, — улыбнулась полуэльфийка, но улыбка у нее в этот раз получилась нервная и мерклая. — Полагаю, вы, будучи доктором, как никто осознаете ценность жизни. И я без опаски могу вверить вам свою. Прошу вас, — она опустила рычаг и распахнула перед нами дверь. — Я погуляю в саду на случай, если понадоблюсь.

— Что она имела в виду? — зашептала я Грину, оказавшись с ним в первом, проходном помещении. — При чем тут ее жизнь?

— Думаю, леди ненавязчиво дала понять, что мы тут под ее ответственностью. И если по нашей вине пострадает единорог, ее накажут. Может быть, казнят.

Сказано это было таким невозмутимым тоном, что я не сразу поняла, что доктор не шутит. А когда поняла — не поверила.

— Казнят? Она же дочь лорда Эрентвилля!

— Да хоть сын владыки, — передернул плечами доктор. — Эльфийские законы едины для всех: эноре кэллапиа священны и неприкосновенны.

— Значит, — я тяжело сглотнула, — нас тоже, если что… того?

— Нас? — переспросил Грин. — Нас — нет. Только вас. Вы же помните, я к единорогу даже подойти не смогу. — И не дав мне опомниться от такой наглости, поинтересовался вкрадчивым шепотом: — А что вы, позвольте узнать, собрались делать с бедной лошадкой?

Понятия не имею, что было тому причиной, но доктор, судя по дурацким шуточкам, пребывал в прекрасном расположении духа. И сложно было сказать, лучше ли это обычного его раздражения.

— Ничего не собираюсь, — буркнула я в ответ на его поддевку. — Сейчас вообще уйду.

— Идите, — не возражал он. — Я вам даже дверь открою.

И открыл. Но не ту, что вела наружу, а другую, за которой мелькнула на мгновение и скрылась из вида белоснежная грива единорога.

Змей-искуситель, блин!

Забыв скорчить недовольную физиономию, я рванула вперед и как и в первый раз застыла на пороге, завороженная красотой диковинного существа.

Ну, здравствуй, чудо чудное. Здравствуй, хороший мой…

— Это мир не так уж плох, если в нем еще живут подобные ему, — тихо сказал за моей спиной Грин. Что-то в его голосе заставило меня резко обернуться, но чудеса тут ограничивались одним отдельно взятым единорогом, а доктор оставался все тем же доктором: прищурился насмешливо, перехватив мой взгляд, и достал из внутреннего кармана пальто блокнот: — Ну что, мышка моя, готовы отрабатывать свой кусочек сыра?

— Обязательно называть меня так? — поморщилась я от столь легкомысленного обращения.

— А как? — будто бы удивился доктор.

— Я по-прежнему мисс Аштон.

— Шутите? Я не могу обращаться к мыши “мисс”. Это нарушит чистоту эксперимента.

“Издеваетесь?” — хотела в свою очередь спросить я, но близость единорога не располагала к пререканиям.

— Тогда просто Элизабет, — предложила почти дружелюбно.

— Длинно, — не согласился Грин. Видимо, на него кэллапиа никакого благотворного воздействия не оказывал. — Предлагаю сократить. Как к вам обращаются друзья?

— Элси.

— Элси? Мне нравится. Если я решу завести золотую рыбку, назову ее Элси. Но для мыши это имя не подходит.

— Вы невыносимы, — сообщила я доктору, с улыбкой любуясь прислушивающимся к нашему разговору единорогом.

— Спасибо, — Грин принял мои слова как комплимент. — А вы… Бет. Коротко и очень по-мышиному, мне кажется.

Спорить с ним никакого желания не было. А вот забыть о его существовании и остаться наедине с дивным созданием…