Любовь, конец света и глупости всякие

Нелида потерла висок, задумалась. Раз в неделю по вечерам она ходила на линди хоп...

«Это у тебя по четвергам! — перебил Бог. — Сегодня вторник».

«Ну раз вторник, то, наверное, сидела бы за компьютером в своей спальне и болтала бы с мамой в «Юльке»».

***

Дочь моя так изменилась, вернувшись из Англии. Что-то новое появилось во взгляде, в характере, в жестах, а ее внешность... Раньше я не задумывалась, на кого она внешне похожа, — ясно было, что не на меня. И только встретив тебя, поняла, что она ТВОЯ копия. Странно, правда? В этом есть какая-то мистика, и я спорить готова, что ваше сходство — не совпадение. Про тебя я и в самом деле могу поверить чему угодно — что ты Бог, или Дьявол, или даже вампир, и что ты мой ангел-хранитель, или я твой, и что ты моя дочь, и что ты... Нелидин отец... А может быть, все это вместе, в одном лице, одном единственном и любимом, которое мне так хочется видеть. Но только когда же мы встретимся?

***

— Завтра, — впечатала Танька и твердым пальцем нажала на «Enter». «Вот возьму и отдамся ему завтра же, — подумала почти со злостью. — Может, тогда меня перестанут мучить эти дурацкие образы...»

— Я хочу тебя видеть завтра, — подтвердила она новой строкой. На мониторе вспыхнул квадратик с довольно улыбающимся изображением: Ларик включил вебкамеру.

«Я хочу тебя видеть...» — вторил внутренний голос, обращаясь вовсе не к Ларику. Танька беспомощно закрыла глаза руками.

— Tanika? You are not crying there, aren’t you?[121]

Она сильнее прижала руки к лицу. «Я хочу тебя видеть, я хочу тебя видеть... Я хочу тебя видеть...» — шептала в горячие ладони, мучительно пытаясь сменить в голове один образ другим. Она почувствовала сквозь сомкнутые пальцы, как экран вдруг засветился ярче и будто сделался более выпуклым, чуть ли не шарообразным.

— Танька моя... — услышала она. Голос звучал в потоке экранных излучений, но был совсем не такой, как у Ларика, хотя тот имел странность менять тональность и тембр, особенно когда переходил на русский язык. Это был совсем другой голос и… явно не мужской.

Раздвинув пальцы и вцепившись ими в лицо так, что побагровели скулы, она посмотрела в глаза той, чей образ мучительно пыталась вытеснить из своей головы вот уже несколько месяцев. И затаила дыхание, прошептав:

— Господи, мистика...

Колдун

— Мама Таня! — вскричал радостный Ося.

— Привет, мой хороший, — сказала она ласково, с трудом оторвав взгляд от Варвары.

На Танькином лице постепенно проступала осознанность — никакой мистики тут, мол, на самом деле и нет: все это возможности интернета, доступные нынче кому угодно. Варвара же, наоборот, от радости словно рассудка лишилась: все слова, в коих при сочинительстве нескончаемых писем у нее никогда недостатка не было, начисто из головы улетучились, губы лишь трепетали беззвучно: «Ты... Господи, ты...»

— Ося, а ты что у Варвары делаешь? — улыбнулась племяннику Танька. — Вы с мамой в гости пришли?

— Нет, мама Ди еще не вернулась из Индии. У нее там семинар по йоге! — ответил он с явной гордостью. — А ты когда прилетишь? Скоро?

— М-м-м...

— Скоро?.. — подхватила Варвара его последнюю фразу, выжидательно глядя на Таньку во все глаза.

Танькины губы смыкались и размыкались, словно издавая бесконечные «м-м-м», но ни звука не было слышно.

— Прилетай скорее, — сказал Ося. — Я по тебе скучаю.

«И я, — беззвучно вторила ему Варвара, — безумно скучаю по тебе...»

— Когда же ты прилетишь, птица-Танька? — произнесла она вслух, стараясь придерживаться шутливого тона.

«Птица» лишь продолжала беззвучно м-м-мычать.

— Варвара, ты... — заговорила она наконец, с трудом подбирая слова. — Ты очень хорошая...

Варвара тихо и отрицательно мотала головой из стороны в сторону.

— Да-да, ты хорошая, ты... лучше всех, — Танька слегка поперхнулась. — Я так благодарна тебе за Осю. И придумаю, как нам быть, обязательно. Главное, ты... — Она сделала глубокий вдох. — Не пугайся... — вылетело на выдохе нечаянно-неожиданно.

Ее лицо тут же скривилось в гримасе удивления-недовольства, словно она совсем не то хотела сказать, да и с какой стати, мол, Варвара пугаться должна. Но гримасу Варвара не успела заметить: закрыв глаза, она переваривала те два слова, от которых перехватило дыхание, и теплом заклубился внутри, играя искрами, большой светлый шар...

— Вот мой телефон, запиши, — послышалось бодрое перестукивание Танькиных пальцев по клавиатуре. — У вас как там с деньгами, в порядке?

Варвара открыла глаза: шар в груди будто сдулся.

— Ты чего, Танька?

Все, что ждала услышать после «не пугайся», — это еще одно волшебное слово: «Скоро». Да-да, ведь она прилетит теперь, даже если не очень скоро — мало ли там какие дела ее держат в той Англии, — главное, что ее уже можно видеть и слышать и когда-нибудь снова потрогать... При чем тут деньги?!

«Дзынь!» — раздалось из прихожей. Варвара вздрогнула, но осталась сидеть на стуле: посетители были сейчас совершенно некстати, кто бы ни заявился. Звонок повторился с протяжной настойчивостью: «Дззыыыынннь!» Она тяжело поднялась со стула и направилась к двери, на ходу бросив Таньке: «Не отключайся!»

За ее спиной по коридору отдалялись все менее разборчивые слова, лишь журчание двух голосов переливалось из одного в другой. Никогда Танька с племянником не сюсюкала, только голос ее менял тембр — он и так-то был необыкновенно хорош, а тут становился просто волшебным, обволакивал и ласкал. Ося ей отвечал в том же духе — серьезно и нежно, словно играл-разговаривал с большим плюшевым мишкой. «Господи, какие хорошие они. Даже если никто не нужен им больше, хоть побыть рядом — как погреться на солнышке».

Варвара распахнула дверь и не сразу вспомнила, кому принадлежало возникшее на пороге лицо.

— К вам можно? — соединился с лицом голос, высокий и хамоватый, звучащий слишком нелепо в вежливой постановке вопроса, и в темноту прихожей шагнула московская продавщица Маруся.

В сопровождении столь неожиданной гостьи Варвара вернулась в комнату и, закусив губу так, что задрожал подбородок, уставилась на монитор. Таньки на нем больше не было, только в углу чернело по белому несколько цифр — номер ее английского телефона.

— Прервалась связь! — развел руками Ося. — Ну ничего, мы сможем завтра снова поговорить.

Варвара вздохнула и повернулась к Марусе.

— Как вы нашли меня?

Продавщица весьма изменилась со времени их последней встречи в Измайлово. При несметном богатстве, которое обрушилось на нее после сделки с брутянами, она, как ни странно, выглядела скромнее прежнего. Да еще похудела, осунулась, во взгляде — тревога и беспокойство.

— А, ерунда, за деньги все можно, — устало махнула она рукой. — То есть почти все, — и посмотрела на Варвару, кажется, с затаенной надеждой.

Варвара молчала, ее мысли все еще были заняты разговором с Танькой, и в очередной раз слово «деньги» прошлось по спине липким холодом. Рукой показав на диван, она сдержанно кивнула Марусе: садитесь, мол, раз пришли.

— Я чё пришла-то? — Маруся села, оценивающе озираясь. — Помните, когда мы с вами последний раз виделись, вы сказали, что можете моего мужа-призрака поймать и обезвредить. Только вы, женщина, тогда прямо дурочкой мне показались какой-то.

Да уж, можно вытащить продавщицу из магазина, но можно ли из продавщицы вытряхнуть магазин?

— А вот сейчас гляжу на вас, думаю, никак поумнели?

— Ну, по сравнению с тем временем — явно, — усмехнулась Варвара, вспоминая про плен у брутян. — Хотя не знаю, может, я сдуру это предложила. Значит, один из тех призраков в магазине оказался вашим бывшим мужем? Вы в этом точно уверены?

— Куда уж точнее... — вздохнула Маруся. — Как только та девка, что рядом с вами была, из баллончика лаком брызнула, так я его и увидела сразу. И тут же все вспомнила. Про прошлую жизнь. Узнала его. И с тех пор чувствую, как он за мной ходит, но ни поговорить с ним, ни прогнать не могу…