Невозможное завтра

– Давай посмотрим, – говорю я, останавливаясь всего в нескольких футах от обрыва.

– И так хорошо, – говорит он. – Я лучше останусь здесь.

Я пожимаю плечами и продвигаюсь все ближе и ближе до тех пор, пока не вижу подножие горы. Луна омывает пропасть молочным светом. На дне находятся камни. Я закрываю глаза, всего лишь на секунду, и представляю скрученное и разбитое тело Ноя, лежащее внизу.

Нет,напоминаю я себе. Ты не увидишь этого. Он обернется в прах, как только ударится о камни.

– Я хочу, чтобы ты подошел ко мне, – говорю я, мой голос не дрожит.

Он медлит, затем приходит к решению.

– Ладно, но только на секунду.

И затем появляется возле меня. Я смотрю на его профиль в лунном свете, наполовину освещенный и наполовину скрытый в тени. Как и сам Кир. Наполовину влюбленный алхимик, искатель истины. Наполовину убийца.

– Взгляни на Сан-Франциско, – говорю я. – Он кажется таким нереальным. Похож на игрушечный город.

– Лучше я буду смотреть на тебя, – говорит он. Я чувствую его ладонь на моей щеке. Она шероховатая и теплая. Я издаю дрожащий вздох. – Ты такая красивая. – Я чувствую, как начинаю заливаться краской и проклинаю себя, что я настолько слабая, что начинаю краснеть в такой момент, тогда как должна бы злиться.

– Я считала, обычно ты не предпочитаешь блондинок, – говорю я беспечно. Его слабость – девушки с длинными каштановыми волосами.

– Какая глупость, – говорит он. – Мне нравишься ты.А красота – всего лишь отличное дополнение.

Я делаю еще один шаг ближе к краю, таща его за собой. Мы стоим в шаге от обрыва каньона. Я смогу это сделать. Я упаду вместе с ним, если потребуется. Мы обернемся в прах вместе, две древние души, пролившие слишком много крови.

– Спасибо, что пришел сюда со мной, – говорю я, обхватывая его руками сзади, пытаясь найти наилучшее расположение рук. В качестве рычага я приподнимаю локоть позади него.

– Мне действительно нужно было отвлечься, – шепчет он.

Я напрягаю мышцы на ногах. Но как только я собираюсь толкнуть его, он поворачивается ко мне. Я затаиваю дыхание, когда мой взгляд встречается с его озерно-синими глазами. Я перестаю быть столь холодной из-за них. Сперва я была не совсем уверена, почему. Его глаза были цвета воды, отражающей осколки солнца, падающие на залив.

Это были глаза Ноя.

Но это же Кир... так ведь?

Я колеблюсь. Я не решаюсь вновь. Меня пошатывает. Я закутываюсь в одежду. Господи Боже, прости меня, если я потеряю свой шанс. Но я должна быть уверена.

– Когда... твои чувства ко мне изменились? – Спрашиваю я.

– Ты и так уже это знаешь, – отвечает он, поглаживая мои волосы.

Во мне разрастается сомнение. Оно становится сильнее, как будто я просыпаюсь от анестезии.

– Скажи мне еще раз, – говорю я быстро, хватаясь за что-то, что, говорит мой мозг, уже ушло. Но другая часть меня, может алогичная часть, в этом не уверена.

Он усмехается.

– Ладно. Сразу после той автомобильной аварии. Кое-что стало... другим. Это началось той ночью, когда я обнаружил, как ты сбегаешь из своего дома.

– И что случилось сразу после этого? – настаиваю я.

Он задумчиво прикладывает руку к подбородку.

– Я заметил, что ты ведешь себя действительно странно. Прямо, как сейчас. И затем ты пошла спать обратно внутрь. Погоди. – Его голос становится напряженным. – У тебя повторное сотрясение, что ли?

Это невозможно. Это невозможно. Кир никак не смог бы этого узнать.

– Нет, – шепчу я. – В другую ночь ты прислал мне слово. Играя в нашу игру.

– Ага. И ты так и не ответила.

– Почему, – медленно спрашиваю я, – ты прислал то слово?

– Потому что у меня были буквы для него, гений. – Он нахмуривает брови; он явно в смятении.

– Скажи мне, почему? – прошу я.

Он вздыхает.

– Потому что тогда я только узнал о смерти мистера Шоу. Ладно? Я знаю, что он тебе не нравился. Но он учил меня некоторым вещам, прежде чем умер. Типа... я не знаю, тайных вещей. Он постоянно говорил об алхимии. – Его голос стал печальным.

Порывы ветра бьют меня, но я не двигаюсь с места. Я слушаю.

– И я просто сидел здесь, расстроенный, думая о нем, – продолжает он. – И я не знаю почему, но я набрал его на телефоне. Думаю, я пытался отвлечь себя. Я все смотрел на буквы, и слово появилось само по себе. Алхимия.Я имею в виду, оно послужило знаком,что с ним все в порядке.Это было похоже... будто его призрак говорил мне, что мне не стоит беспокоиться за него. Так что я набрал его. И мне стало легче.

Я молчу. Это он. Это Ной. Мой Ной.

Он отступает назад, оттягивая меня за собой, подальше от края. Подальше от смерти, произошедшей только в моем воображении. Он обнимает меня. Птичка покидает свою клетку.

Незащищенные от порывов ветра, мои губы сразу же нашли его, мои пальцы запутались в его волосах. Он ответил на поцелуй.

Сотни лет привели меня сюда, в это место, на край каньона, к губам Ноя.

– Прости меня, – выдыхаю я.

– За что? – Отвечает он.

– Что такая сумасшедшая сегодня, – говорю я.

– Это сумасшедший день, – отвечает он. Я чувствую его руки на своих плечах. Я чувствую его губы на своей шее. – Но все будет хорошо, – шепчет он.

Мы остаемся здесь еще на какое-то время, не разговариваем. Просто стоим. И когда мы уходим, я практически не помню, как мы спускаемся по тропинке.

Только когда мы доходим до парковки, я замечаю короткую красную вспышку – габаритные огни автомобиля, уезжающего прочь, их алый блеск скользит по асфальту и деревьям; эти огни очернили мою эйфорию.

Даже если я уже не на краю обрыва, я все еще в опасности. Я все еще могу упасть. Я все еще могу потерять все. Потому что здесь не было ни единой машины, когда мы только приехали сюда. Кто-то следил за нами. И если Кир – это не Ной, то кто?

Глава 8

Люди обожают ненавидеть понедельники: вновь идти в школу и на работу. Они постоянно ноют по этому поводу. Конечно, для Воплощенных это воспринимается по-другому. Один день для нас – как мгновение. Оно почти заканчивается, как только я открываю свои глаза.

За исключением сегодняшнего дня. Сегодня я чувствую взгляд призрачных глаз, следящих за мной. Я принюхиваюсь, ожидая почувствовать запах ветиверового масла Кира, но ощущаю только запах дождя.

Ной жив. Я повторяла эти слова про себя вновь и вновь на протяжении всех выходных, как какую-то молитву. Я шептала их, когда пробиралась в антикварный магазинчик, чтобы вернуть деньги, которые украла – я в них больше не нуждалась. Я не собираюсь убегать, как планировала раньше, до того, как узнала, что мистер Шоу мертв. Я позволила мыслям о Ное окружить меня, как одеяло, пока ехала к Золотым Воротам, чтобы вернуть пиджак и удостоверение Кайли, которые я оставила там как самую наименее красноречивую предсмертную записку в мире.

Я должна была отправиться туда. Мне вовсе не хотелось, чтобы заинтересованные полицейские Сан-Франциско постучали в дверь Морганов, дабы спросить, зачем их дочь оставила эти вещи на перилах.

Но теперь, вернувшись в школу, окруженная людьми, я должна почувствовать себя безопаснее. В фильмах героиня никогда не бывает напугана, когда находится в толпе.

Вот только Беркли Хай кажется более угрожающей, чем когда-либо. Это даже хуже, чем когда Кир преподавал биологию. По крайней мере, тогда я знала, кем он был. Я знала тогда, что нужно быть настороже. Сейчас он может быть кем угодно.

Абсолютно любым человеком.

– Сегодня мы собираемся поговорить об изобретении, которое кардинально изменило способ передачи информации, которое дало возможность простым людям издавать их идеи и распространять их по всему миру. Кто-нибудь имеет хоть малейшее представление, о чем мы сейчас говорим? – Мистер Йи, наш учитель истории, выжидающе потирает руки и смотрит на сверстников в классе через свои очки в толстой оправе от Бадди Холли. Никто не встречается с ним взглядом.