Невозможное завтра

Рид вздрагивает, опуская взгляд на стол.

– Да, – признается он, – Мои родители безумно напуганы. В Сономе не убивали людей. То есть, вообще ни разу. Они были готовы собрать вещи и уехать, когда смотрели новости этим утром.

– Нам определенно нужно немного целительной энергии, – говорит Эхо. – Я принесла немного шалфея, чтобы сжечь во время обеда, – добавляет она, поглаживая свой холщовый рюкзак.

– И как мы все знаем, шалфей лечит все, – сухо говорит Мэдисон.

Рид игнорирует заявление Мэдисон и улыбается Эхо.

– Это неплохая идея. Травы обладают гораздо большими силами, чем считают люди.

– Я думаю, нам стоит вернуться к обсуждению более реальных вещей, – фыркает Мэдисон. – Таких, как фреска, которую Кайли должна будет нарисовать для школьных танцев.

Черт, какая же девчонка настойчивая.

Разумная часть меня понимает, что таким образом она пытается пережить смерть мистера Шоу, но мое терпение подходит к концу. Вся моя жизнь разваливается на части, рушится как старый мост над беспокойной водой, а я продолжаю притворяться, что все в порядке. Звонок звенит раньше, чем я успеваю ответить, поэтому хватаю свои скетчбук и рюкзак.

– Я так понимаю, нам придется продолжить разговор позже, – говорю я, бросаясь к двери.

Кир уже снаружи. Спиной опирается на шкафчики, руки крещены на груди. Не смотря на то, что я знаю, что это Кир, вид тела Ноя вызывает во мне порхающее чувство. Я медленно двигаюсь к нему навстречу, желая согреться в иллюзии, позволить себе притвориться, что это действительно Ной. Что прошедшей ночи никогда не было.

– Все обедают на открытом воздухе, – говорит он. – Поскольку сегодня прекрасный день. – Но потом он улыбается – улыбкой Ноя – и наклоняется ко мне. Ближе и ближе. Его руки в моих волосах, его руки под моим подбородком. И затем его губы – губы Ноя – на моих губах, целуют меня. Я отвечаю. У меня кружится голова, искры пробегают по моему телу. Его страсть настоящая. Как и моя, но она неуместна. Это почти также как целоваться с Ноем. Но «почти также» не достаточно.

Я заставляю себя отстраниться. Это почти невозможно сделать, но у меня получается. Я гашу огонь внутри потухшего вулкана своего сердца. А что если душа Ноя рядом, наблюдает за нами? Смотрит, как его тело используется, как марионетка? Видит, как марионетка целует его возлюбленную – девушку, из-за которой он умер? Или может душа Ноя давным-давно ушла в иное измерение, куда-то в умиротворенное место, подальше от меня, в котором все освещено звездами и все полно счастья, и земные проблемы утратили свое значение? Это я не смогу узнать.

Все дело в сущности Воплощенных. Мы знаем все о жизни и ничего не знаем о смерти – кроме того, как вызывать ее, снова и снова и снова.

Глава 5

Поднялся ветер, теплый и сухой, означавший пожарную опасность для Калифорнии, независимо от того, каким проливным был недавно дождь. На юге его называют Святой Анас, а здесь – Дьявольский ветер, который становится свирепее из-за того, что завывает от узких каньонов до океана. Святой или дьявольский – результат остается тем же. Весь штат полон сухих деревьев.

Кажется, каждый ученик обедает на улице, нежась под солнцем. Дуб, под которым мы стоим за напитками, колышется, и маленькие сухие листья опадают вокруг нас, как маленькие мертвые крылья. Меня окружают друзья Кайли – теперь моидрузья, хотя я чувствую себя немного виноватой за то, что считаю их таковыми.

Атмосфера становится обманчиво веселой, когда мы наблюдаем за группой школьников, играющих акустическую версию «О, благодать» ¹в память о мистере Шоу. Песня поднимает настроение, и я наслаждаюсь мягким звоном банджо и скрипки, но мне не нравится то, что они играют ее для Кира.

Я узнаю членов группы с вечеринки в Монтклер, на которую меня привел Брайан спустя несколько дней после того, как я стала Кайли. Девушка с длинными светлыми дредами в этот раз не играет на гармошке, она сидит с барабаном, держа его между коленями, ее лиловое платье такого же цвета, что и цветы, вплетенные в волосы. Парень со скрипкой одет в ту же ковбойскую шляпу, которая была на нем во время вечеринки, копна золотых волос выглядывает из-под нее. Его глаза сосредоточены на кончиках пальцев игрока банджо, когда они двигаются вверх и вниз по металлическим струнам.

Они привлекли целую толпу. Когда я смотрю на скрипача, улыбаюсь про себя, вспоминая, как одолжила у него его инструмент на вечеринке, как отдалась музыке. Мне понравилась та ночь. Костер и красные деревья, скрипящие под дуновением ветра. Брайан, который помог мне улизнуть из дома Морганов. Впервые в жизни я чувствую себя уютно в компании друзей Кайли. Ной, стоящий на кухне, улыбается мне, заставляя мой пульс ускориться...

Остановись,напоминаю я себе. Не думай о нем.Я тяжело сглатываю.

Когда песня заканчивается, низкое бормотание голосов разливается в толпе, возвышаясь над приглушенными аплодисментами. Как и в классе по рисованию, у всех срывается с языка «мистер Шоу».

– Не могу поверить, что он умер. Это кажется нереальным, – бормочет возле меня Лейла Кларк, лучшая подруга Кайли.

Это не так,хочу я сказать ей, но прикусываю губу. Парень, выглядящий как Ной, стоит рядом со мной, его пальцы крепко сжимают мои.

Фиолетовый низ Лейлы сочетается с ее лавандовым топом. Вязаная шапка натянута низко на уши, и ее темные, пурпурные локоны рассыпались под ней. Ветер продолжал дуть на ее губы, к которым из-за блеска с запахом винограда прилипали волосы. С другой стороны от нее Брайан в спортивной куртке, его светлые волосы уложены гелем так, что стоят торчком и не поддаются ветру. Она придвигается, прислоняясь к нему, когда он кладет руку ей на плечо.

– Я слышала, что он пытался купить наркотики, – говорит Шанталь Никсон, которая, как и всегда, абсолютно спокойна и женственна в своей спортивной куртке и с лентой в волосах.

Лейла усмехается.

– Не может быть. Он был учителем. Его ограбили. Такое может случиться с каждым.

– Напомните мне держаться подальше от Окленда, – шмыгает носом Николь Харрисон, подойдя к группе с Мэдисон на буксире. Николь выглядит нехарактерно целомудренной в черной водолазке под свитером крупной вязки. На ней нет ни грамма косметики, и ее красные, опухшие глаза говорят о том, что она плакала.

– Не будь такой принцессой, – возражает Шанталь; этот комментарий исходит от девушки, которая носит изделия с жемчугом. – Озеро Мерритт не такой уж и отстой. В Беркли есть районы и похуже.

– Это так ужасно, что он упал в озеро после того, как его застрелили. Я слышала, что они до сих пор не нашли тело. – Голос Мэдисон звучит уныло, ее лицо наполовину закрыто гигантскими солнцезащитными очками. Ее темные волосы убраны назад и связаны перьями, и солнце сверкает на небольшой алмазной шпильке в ее нижней губе. Ее руки дрожат, когда она вертит в руках зажигалку. Она выглядит гораздо мрачнее, чем на уроке рисования. Ее лучшей подруги, Пайпер Линдстром, здесь нет, и не будет в течение недель, может месяцев – она написала сообщение Мэдисон, что у нее моно. Без Пайпер, с которой можно посплетничать, новых парней, которых можно очаровать, или танцев, дабы занять себя, я полагаю, у Мэдисон нет особого выбора, кроме как столкнуться со смертью, точно так же как у всех нас.

Кир сжал крепче мою ладонь.

– Полиция до сих пор ищет? – Спрашивает он. – Тело?

Мэдисон кивает.

– Они собираются прочесать эскалаторами дно озера.

Брайан сводит брови вместе.

– Серьезно? Озеро Мерритт даже не будет десяти футов в глубину. Это не похоже на то, что грабители столкнули его с моста Золотые Ворота.

– Может, кто-то перенес тело, – говорит Кир. – Или, может, детективы, работающие над этим делом, абсолютно некомпетентны.

Или, может, от тела не осталось ничего, кроме пыли,– остро подмечаю я.

– Собираются зажечь свечи, – говорит Лейла. – Нам стоит пойти.