Сердце бури (СИ)

Понятно, что, коль скоро корабли безоглядно переходят в ведение Сопротивления, то к руководству организации перешло и почетное право назвать каждый из них.

Лея промолчала, сухо сглотнув. Единственное, о чем она могла думать — как бы удержаться и не оскорбить Джиала непроизвольной демонстрацией своего истинного отношения к этим проклятущим кораблям, которые — так уж получилось — встали на пути «Нефритовой сабли».

На пути Бена домой.

Акбар продолжил, тщательно выбирая слова:

— Большинство офицеров проголосовали за то, чтобы присвоить трем быстроходным CR90-корветам имена самых первых основателей Альянса.

Лея одобрительно кивнула.

Речь шла о людях, каждый из которых был по-своему дорог ей. «Мон Мотма», «Бейл Органа» и «Падме Наббери» — ее наставница и подруга, ее приемный отец и ее кровная мать. Хотя несчастная госпожа Скайуокер не дожила до того дня, когда их совместные усилия начали приносить плоды, она тоже стояла у истоков сопротивления деспотии.

— Но мы никак не могли придумать название «Молотоглаву». Пока на днях Силгал не предложила мне… — Акбар смущенно покашлял. Круглые желтые глаза его широко заморгали. — Однако она предупредила, чтобы я сперва обсудил эту затею с вами, генерал. По ее словам, установка небольшого монумента экипажу «Тысячелетнего сокола» вас несколько смутила…

Органа уже догадалась, к чему он клонит.

— Вы полагаете, что это название будет способствовать поднятию боевого духа? — спросила она, вдруг как-то по-дурацки улыбнувшись.

— Не сомневаюсь, — уверил ее Акбар. — Уж что-что, но внушать надежду даже в самой отчаянной ситуации ваш покойный супруг (а генерал Соло был вам настоящим супругом, кто бы что ни говорил) умел, как никто другой.

Лея горделиво вскинула подбородок. Бархатные глаза заблестели слезами.

Ей живо вспомнился Явин.

========== Глава III ==========

Темный и мрачный, полный призрачных силуэтов лес безвозвратно сомкнулся над ними. Рей и Финн едва волочатся через сугробы, высоко поднимая колени, чтобы не споткнуться, и в изнеможении хватаются друг за друга. Одно хриплое, равное дыхание вторит другому. Они знают: нельзя останавливаться. Пусть на исходе сил, пусть толком не ведая, куда, но надо двигаться. Вперед, не останавливаясь — пока дышишь, пока живешь. Иначе монстр настигнет их.

Перед глазами у Рей все еще стоит лицо монстра, охваченное огнем ярости и безудержной жаждой убийства. В тот миг, над осциллятором, когда он услыхал ее отчаянный крик и, подняв голову, встретился с ней взглядом, девушка ясно прочла на этом лице пламенные письмена боли и смерти.

Ее боли и смерти.

Это лицо… молодое, открытое, располагающее, человеческое лицо — это оно было маской. Открыв его, монстр пытался утаить свой истинный облик, однако кровь отца, что он пролил, расставила все по своим местам.

Должно быть, если им все же случится выжить здесь, во мраке и безнадежности планеты-убийцы, это лицо будет преследовать ее в кошмарах до самой смерти…

— Стойте.

Впереди появляется черный силуэт. Дыхание Рей на миг замирает. Она чувствует себя загнанной в ловушку. Монстр здесь, он сумел их найти. Теперь им не спастись.

Сквозь полумрак Рей с ужасом видит, как монстр тянется к световому мечу. Не отдавая себе отчета, она хватает бластер, который тут же вылетает из ее руки и приземляется в снег. Испуганная девушка не успевает ничего понять прежде, чем толчок Силы отбрасывает ее назад, немилосердно впечатав в дерево.

Словно во сне, она слышит, как Финн трясет ее и зовет: «Рей! Рей!» Но ее тело сковано болью и бессилием. Она не может пошевелиться, не может отозваться, не может даже открыть глаза.

Ее слуха касается оглушающий треск страшного алого сейбера. И легкий гул другого оружия, которое, признаться, она и не мыслила тут повстречать.

— Этот световой меч… он мой!

— Тогда отними его.

— Я убью тебя за него.

Голос монстра обжигает гневом, и в то же время в нем звучит ледяная уверенность. Огонь и лед, извечно противостоящие друг другу, непостижимым образом соединились в этом человеке, лишив его человечности, искажая его душу сводящим с ума противоречием.

Они бьются. Рей слышит звуки борьбы: шипение световых мечей, хруст снега под тяжестью шагов и, наконец, болезненный рев Финна, терзаемого огнем дьявольской гарды.

Его боль подстегивает ее, заставляя наплевать на собственную и все же подняться, хотя бы попытаться вновь взять контроль над своим телом.

Получается не сразу. Прежде чем девушка успевает встать на ноги, она видит, как красный луч скользит по спине ее друга, словно плеть, и тот падает в снег без сознания…

— Финн!.. — во сне она вздрогнула от собственного крика и проснулась.

Медицинский отсек пребывал во власти тишины и слабого ночного освещения. Рей оторопело огляделась.

Бен лежал на своем прежнем месте, тихо дыша.

Все еще сонная, девушка машинально побрела к нему, чтобы привычно проверить пульс и попробовать лоб — нет ли жара. Она делала это постоянно — с утра до ночи и с ночи до утра — с периодичностью не более чем в полчаса. Своим ощущениям она доверяла больше, чем показаниям сканера.

Сквозь сумерки она различила его лицо, бледное и неподвижное, словно у мертвеца. Это лицо… исхудавшее, с четко, слишком четко очерченными скулами, бескровными губами и запавшими глазами. Сейчас на нем можно было прочесть лишь отголоски боли и усталости. Но где-то в глубине, быть может, все еще дремлет монстр.

Да, он все же человек. Человек, который страдал — и не только сейчас, но и прежде, долгие годы, в течение которых чары Сноука грызли его разум и подавляли волю. Но решение убить отца, как и решение вырезать весь новый орден джедаев, принадлежит вовсе не Верховному лидеру, а лишь ему самому. А стало быть, человечность не исключает того, что монстр из ее, Рей, кошмаров, все же вполне реален.

«Кайло Рена больше нет, но Бена спасти еще можно… »

Вот только как? Возможно ли, погубив одного, сохранить другого? Уничтожить легко, но собрать из осколков новую личность — тяжело, почти невозможно.

Он — и зверь, и его добыча. И демон-искуситель, и его жертва, несчастная, мечущаяся душа. И, как и положено душе, расколотой надвое, он вызывал противоречивые, мучительно противоречивые чувства.

Что за неведомая воля вновь привела ее к нему, заставила наяву так самоотверженно заботиться о хищнике, от которого она бежит во снах? Она страдала вместе с ним — и все же, не проходило и дня, чтобы она не терзалась страхом и сомнениями, верно ли поступает. Рей готова была признать, что она одинаково боится и его, и за него.

Она должна была стать полноправной ученицей Люка Скайуокера, последней надеждой джедаев — ведь если правда, что Сила избрала ее, то, вероятнее всего, как раз для этой священной цели. Так и было бы, не решись она спасти жизнь Кайло Рену там, на «Старкиллере», не приведи Хакса за собой на хвосте.

А теперь… теперь вместо того, чтобы идти к своему предназначению, она вынуждена скрываться здесь, под тайной опекой пиратской королевы, оберегая того, кто, скорее всего, уже никогда не сможет сделаться прежним. А если и сможет, то перво-наперво расправится с ней, как обещал:

«Ты все еще хочешь убить меня?»

«А ты?»

«Да…»

Такова его вера. Она обязывает убивать того, кто тебе дорог. Виноват ли он?..

Рука Рей не дрогнула, пока девушка прощупывала и отсчитывала пульс.

Результат ее удовлетворил. Небольшая гипертония, которую можно считать нормой, если учесть недавнюю нагрузку на сердце.

Его кожа была горячей, но не настолько, чтобы бить тревогу. Рей успокаивала себя, вспоминая слова Маз о том, что небольшая температура — это даже на пользу.

— Спасибо…

Что-то заставляет ее услышать это единственное слово, в нынешней ситуации звучащее настолько неуместно, что кровь холодеет в жилах. Это слово произнесено одними губами, на выдохе, и предназначено вовсе не ей.

Она ощущает нежное прикосновение еще теплой ладони умирающего к лицу его убийцы и готова поклясться, что видит ужас и скорбь в глазах Хана с такой невероятной ясностью, будто это она сама, Рей с Джакку, стоит сейчас на том узком мостике над осциллятором на месте Кайло.