Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)

Откуда пришло это осознание? Не знаю. Но я вдруг понял, что хочу проверить свою догадку. Не дав девушке опомниться и не слушая ее тихого протеста, я рванул ткань в разные стороны, оголяя, открывая себе…

На молочной коже не было живого места. Множество ярких, алых шрамов исполосовали живот, грудь, спину… Тут явно кто-то развлекался с плеткой. Я внимательно осмотрел каждый рубец: раны недавние — не больше суток. Кажется, вчера ночка у Грейнджер выдалась жаркой.

Я зло уставился на девчонку: какого лешего она творит?! Почему позволяет с собой так обращаться?! Умнейшая волшебница! Это просто не укладывалось в моей голове.

А взгляд по-прежнему бегал по телу, зажатому между кроватью и моими ладонями…

В голове все кусочки сегодняшнего вечера сложились в одну картинку. Вот почему мисс Харрис так разволновалась, когда меня увидела: искалеченная Грейнджер, а я тот самый клиент, который жаждет именно ее. Мадам Харрис, обязанная обеспечивать всем своим девочкам должный уход и следить за их здоровьем, но провинившийся клиент слишком поздно принес неустойку, да еще и передал деньги при мне, идиот. Вот почему на Грейнджер такое глухое платье. И все эти ее попытки побыстрее заставить меня перейти к процессу и отвлечь от созерцания и раздевания: видно, хозяйка дала строгий наказ не быть разоблаченной.

В душе опять закипала ярость. Твою мать. А ведь почти получилось меня провести. Разнести бы ко всем чертям этот балаган!

Я зло смотрел в глаза Грейнджер: в них были обреченность и огонек страха. А где же сопротивление? Где хваленое гриффиндорское неповиновение? Гордость львицы, черт возьми!

— И много, мисс Грейнджер, вам заплатят за ваши раны? — выдавил я из себя ехидный вопрос.

Да очнись ты, девчонка! Сражайся! Борись!

Но она молчала.

— Почему вы позволяете так с собой обращаться?

Я хотел услышать ответ. Но она лишь закусила губу.

— Отвечайте! — я почти орал.

Как ее растормошить?!

— Это моя работа, — тихо выдохнула Гермиона.

— Работа? — глупее ответа я не ожидал.

Я даже слез с нее, с подкатившим отвращением рассматривая девушку.

— А ничего получше не нашлось для гриффиндорской Всезнайки? — я просто готов был плеваться слюной и ядом. — Неужели ваших мозгов хватает только на то, чтобы раздвигать ноги перед мужчинами? Перед Пожирателями? Перед теми, кто убил вашего обожаемого Поттера? — я надеялся, что мое жестокое напоминание оживит, выдернет ее из пучины безразличия. Но, похоже, я просчитался…

Она лишь пожала плечами.

— И такая профессия оказалось весьма нужной и востребованной.

Гермиона так смотрела на меня, что я все понял. На меня намекает. На то, что даже я — тот, кто пытается достучаться до ее сознания, — хожу к ней, трахаю ее, в конце концов… А потом еще пытаюсь укорить, задеть. Твою мать… докатился!

Я одевался, а она по-прежнему сидела, не шевелясь, в лоскутах разорванного платья. Не знаю, наблюдала или просто находилась рядом… Уже застегнув пряжку на мантии, я подошел опять к ней и швырнул на кровать деньги.

— Жаль, что вы превратили себя в бесхребетное существо, мисс Грейнджер. Но раз так, довольствуйтесь тем, на что променяли свои великолепные способности!

И ушел.

Мадам Харрис бежала за мной. Видно, хотела проверить, как все прошло. Молча отсыпал ей деньги и трансгрессировал. Последнее, что увидел перед перемещением — гримасу беспокойства на лице женщины.

Через полчаса я вернулся.

Мадам Харрис чуть не упала в обморок, когда вновь лицезрела меня в своем заведении.

— Мистер Снейп… вы…

Молча протянул ей флакон с зельем. Но потом все же решил пояснить:

— Это ранозаживляющее. Самое эффективное. Отдайте Гермионе.

И отвернулся.

— Сколько… — ошарашено проговорила сутенерша.

— Нисколько, — выплюнул я и хотел уйти, но опять повернулся к ней лицом.

— Как Грейнджер оказалась у вас?

Я же обещал не спрашивать! Обещал не интересоваться! Что я делал? Зачем?

— Мистер Снейп, я… я не имею права отвечать, — проговорила женщина. — Только девушка сможет ответить на все вопросы. На мне непреложный обет.

Я видел, что она не лжет. Что ж, ладно. В конце концов… а нужна ли мне была эта правда?!

В комнату ввалился широкоплечий парень: я вроде видел его тут. Кажется, один из телохранителей.

— Мадам, я могу уже уйти? — скользнув по мне ничего не выражающим взглядом, спросил юнец.

— Мистер Снейп, мы же с вами решили все вопросы? — вежливо обратилась ко мне Мадам Харрис.

Я кивнул. А женщина отошла и протянула парню пергамент и мешочек с деньгами.

— Чарльз, завтра принеси все пораньше. Нужно порадовать девочек.

Телохранитель развернул пергамент и пробежался по нему глазами. Молодое лицо вдруг озарила улыбка.

— Гермиона, как всегда…

Я все еще находился в комнате. Почему-то медлил. Услышав знакомое имя, весь напрягся. Не сомневался, что речь идет о Грейнджер.

— Вот нет, чтобы купить себе побрякушки или сладости, как все девчонки… Все свои деньги во «Флориш и Блоттс» оставляет, — не унимался посыльный.

Я хмыкнул. Книги…

Кажется, я поспешил и зря решил, что Грейнджер растратила свой потенциал. Объяснений от этого открытия не прибавилось, но настроение чуточку улучшилось. Покидая заведение, я не испытывал первоначальной ярости.

========== Глава 5. - Четвертая ночь. ==========

Я вернулся. Конечно же вернулся.

Теперь я был наркоманом, который нашел тот незабываемый, неиссякаемый источник удовольствия. Но за эти дни я не гнал от себя мысли о девчонке, наоборот, позволил им себя поглотить. Позволил самому себе признаться в том, что сотворила со мной Грейнджер. Она не была для меня обычной проституткой. Нет. Я все равно не смог смириться с этой ее ролью. Нужно сказать, с очень хорошо, слаженно, убедительно сыгранной ролью.

Девчонка затронула в моей душе какую-то струну, о существовании которой я и не подозревал. Мы провели с ней всего три ночи. Это даже ночами не назовешь, просто несколько часов страсти и удовольствия, но их хватило, чтобы чертовка своими ласками что-то надломила в таком истукане как я.

Как ей это удалось?

Я не понимал. Я не мог ответить на этот вопрос. Знал только, что с нетерпением жду новой встречи, нового образа этой чувственной, сексуальной, на удивление невинной девушки.

Мисс Харрис только сдержанно улыбнулась и провела к знакомой двери. Теперь я уже и сам бы смог ее найти…

Сегодня Гермиона находилась внутри. Она с улыбкой смотрела на застывшего меня. А я опять пожирал ее взглядом, понимая, что не могу дождаться продолжения. Казалось бы, я брал эту женщину три раза, но мне все равно было мало. Мне все равно хотелось еще…

Грейнджер сидела на кровати в шелковом нежно-розовом халатике, выставив на обозрение свои стройные ноги. Я с жадностью любовался невероятно тонкими, изящными щиколотками, округлыми, сведенными вместе коленками, и будоражащим видом обнаженного до середины бедра.

Поднял взгляд выше: все прелести скрыты шелком, вот только шея, изящные ключицы и соблазнительная ложбинка между аккуратными грудками были выставлены напоказ. Грейнджер продолжала улыбаться. Казалось, ей все равно, на какой ноте мы расстались в прошлый раз.

— Я рада вас снова видеть, профессор…

Ее обращение задело, отдалось жгучей болью внутри моего потревоженного сердца, напомнило, кто я, а кто она… Точнее, кем мы были когда-то…

Я застыл. Думаю, выражение моего лица ничего ей не поведало.

— Я уже давно не профессор, — чистая правда. Я бросил это гиблое дело еще до Финальной битвы, — а вы уже не ученица.

Спокойно, цинично, холодно, отчужденно. Как я умею.

— Разумеется, — полуулыбка блуждала по ее миловидному личику.

Продолжая пристально смотреть мне в глаза, Гермиона отбросила гриву волос за плечи, провела ладошкой вниз от шейки, по грудям, сделала легкое движение пальчиками — и шелковый узелок распутан. Соблазнительная окружность груди, плоский живот и маленький треугольник трусиков замелькали в раскрывшихся полах одежды…