Амариллис (СИ)

— Ты ведь как-то это подстроил, да?

— О чем ты, Грейнджер, я тебя не понимаю, — отмахнулся Блейз от ее обвинений.

— Не прикидывайся овечкой, Забини. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты подстроил их ссору, так?

— Ну, — слизеринец встряхнул волосами. — Я всего лишь помог Поттеру поскорее узнать, какой он подлец, этот Малфой.

— Он поцеловал записку Гарри, — не сдавалась девушка. Подлец не стал бы этого делать.

— Кто знает? — Блейз пожал плечами. — Быть может, Малфой еще не до конца использовал Мальчика-Который-Выжил и хочет его… ммм… растрогать?

Гермиона громко хмыкнула.

— Так это или нет, — серьезно заявила она, — я иду к Малфою и все ему рассказываю о зелье. Он должен знать, что Гарри намерен сделать.

С этими словами она развернулась и зашагала прочь.

— Чертово гриффиндорское благородство, — тихо выругался Блейз себе под нос.

На Прорицаниях Драко сиял, как граненый алмаз. От счастья он был не в силах сосредоточиться на теме урока — сложном раскладе на жизнь человека. Все мысли Малфоя были только о записке, которую Гарри прислал ему за завтраком:

Драко понимал, что Поттер намерен порвать с ним, но был уверен, что гриффиндорцу это ни за что не удастся. Драко вовсе не собирался отпускать Поттера. Не теперь, по крайней мере…

— Мистер Малфой, Вы меня совсем не слушаете! — недовольно воскликнула Трелони.

— Нет, почему же, профессор, — возразил Драко.

— В таком случае, — она подошла к его столику и протянула ему огромную колоду, — вытяните карту и объясните ее значение!

Драко пожал плечами и наугад достал из колоды одну карту. На карте была изображена девушка, со связанными руками и повязкой на глазах. Она стояла, окруженная восемью мечами, воткнутыми в землю. Путь впереди нее был свободен, но она не двигалась с места, застыв в одной позе.

— Восьмерка мечей! — ахнула Трелони и склонилась к Драко, пыталась разглядеть хоть малое присутствие ужаса на его лице. — Вы что, не понимаете, как опасна для Вас эта карта? Что она значит, по-вашему?

Драко с трудом припоминал толкование восьмерки мечей, которое давалось в школьном учебнике.

— Нерешительность, бесцельность… опасность… кажется.

— Кажется? — воскликнула Трелони. — Кажется?! Восьмерка мечей — это путь девятке и десятке… — она извлекла из колоды две карты: одна изображала плачущую женщину, на стене рядом с ней в ряд висели девять мечей, другая — человека, проткнутого десятью клинками, лежащего на дороге.

— И что? — усмехнулся Драко.

— Для Вас это очень опасная карта, — преподавательница трясла его за плечи, глядя на Драко круглыми, как тарелки, глазами. — Да… Я вижу, вижу!!! Опасность! Вы не замечаете выхода из ситуации… Вы не сможете решить…

— Что я не смогу решить? — громко спросил Драко. — Или скажите мне, или прекратите меня трясти.

Он с отвращением сбросил с себя руки профессора. Трелони опомнилась и посмотрела на него своим обычным, немного загадочным и туманным взглядом.

— Эта карта даст Вам совет, мой мальчик… — тихо сказала она и объявила конец урока.

«Чертова старуха, — думал Малфой, спускаясь по винтовой лестнице, — чего-то наговорила — сама не поняла, чего…»

Внизу его поджидала грязнокровка.

— Привет, Малфой.

— Чего тебе Грейнджер? — презрительно бросил ей блондин.

— Вы все сговорились что ли? Забини поприветствовал меня точно так же — сказала Гермиона.

— Какие это у тебя дела с Забини? — насторожился Драко.

— Об этом и надо поговорить.

Они встали у окна в конце длинного коридора. Девушка избегала глядеть слизеринцу в глаза и все не начинала разговора. Драко нервничал и все время оглядывался, не увидит ли их кто-то из слизеринцев.

— Давай уже, Грейнджер, не томи, — наконец сорвался он. — Чего от тебя хотел Забини? Или ты от него, все равно…

— Это ведь он все подстроил? — спросила Гермиона. — Он подстроил вашу с Гарри ссору?

Малфой утвердительно кивнул.

— Хочешь сказать, что он и тебя в это как-то впутал?

— Вообще-то да… Он дал мне книгу с рецептом Амортедия…

— Что?! И ты его сварила?

— Да, и дала пузырек Гарри, — голос Гермионы звучал грустно, даже виновато.

— И после этого ты, Грейнджер, все еще претендуешь на звание самой умной девушки в школе? — Драко старался выглядеть как можно более спокойным.

«Амортедий! Нет… Поттер не может всерьез ХОТЕТЬ принять это зелье!!!»

— Чего же Блейзи тебе наговорил?

— Он сказал, что ему надоело, что Гарри крутится вокруг тебя, а еще, что действует в его интересах…

— Ага, и наверняка рассказал тебе про Орден Феникса, да? Для пущей убедительности…

— Так и знала, что он врал! — воскликнула Гермиона.

— Вообще-то, нет, — заметил Драко. — Если это все, что ты хотела мне сказать, я, пожалуй, пойду…

«Амортедий… Амортедий… Поттер, мать твою, ты совсем спятил!»

Весь вечер Гарри не находил себе места. Принятое накануне решение не давало ему покоя. Было ли это слабостью с его стороны — воспользоваться зельем — или же средство не имело значения, коль скоро так важен был результат?

— Гарри, ты уверен, что все же стоит это сделать? — спросила Гермиона, когда он дописывал реферат по травологии, дожидаясь назначенного времени.

— Я уже сказал, что уверен! — солгал Гарри из желания противоречить. — И вообще, не ты ли совсем недавно убеждала меня, что это и есть мое спасение?

— Да, я так думала, — Гермиона отвела глаза. — Но что-то заставило меня посмотреть на это с другой стороны. Кто-то заставил.

Гарри поднял на девушку полный изумления взгляд.

— Кто? Малфой? — удивленно спросил он.

— И он тоже… в какой-то мере…

— Ты не знаешь, что говоришь. Ты не была там, в гостиной, окруженная слизеринцами. Ты не слышала его слов, когда он говорил, что лишь играл со мной. Как после этого можно верить ему? Как можно надеяться, что он действительно меня любит? Нет уж, я все обдумал. Я не изменю своего решения.

Гарри почувствовал, что сделать выбор намного легче кому-то назло; когда тебя уговаривают всерьез все обдумать, не кидаться в омут с головой, так и хочется это сделать.

«Так даже легче. Так легче. Я хочу от него избавиться. Я, правда, хочу» — думал Гарри, идя по двору школы в направлении теплиц. Скрытый ото всех мантией-невидимкой, он чувствовал себя по-настоящему одиноким. Даже если бы кто-то был на улице в этот поздний час, он не увидел бы Гарри, прошел бы мимо. Мелькнула мысль, что Драко непременно заметил бы следы, которые гриффиндорец оставлял на земле, услышал бы звук его шагов… Да, он заметил бы.

«Все это уже поздно обдумывать, раз я решил!» — Гарри с силой сжал в руке флакончик с зельем. Он решительно шел вперед, понимая, что с каждым шагом приближался конец удивительной сказке, которую он сам для себя так глупо создал, в которую так слепо поверил. Романтичной и наивной сказке о любви Драко Малфоя и Гарри Поттера.

— Я уж думал, ты не придешь, — гриффиндорец вздрогнул, услышав до боли знакомые и такие привычные нотки в голосе Малфоя. Драко стоял возле кадки с отцветавшим уже амариллисом и равнодушно разглядывал поблекшие цветы.

— Не говори глупостей, — Гарри медленно приблизился. — Ведь это я прислал записку.

— От Мальчика-Который-Выжил можно ожидать чего угодно, — усмехнулся Малфой. — За это я так тебя и…

— Заткнись!

Драко поднял глаза, не договорив, и встретился с пронзительным и ненавидящим взглядом зеленых глаз.

— Заткнись! — повторил Поттер. — Мне надоело… надоело. Вся эта ложь, весь этот треп звучит так, словно ты… говоришь правду. И мне это… надоело.